Народ Моржа - Щепетов Сергей (читать бесплатно книги без сокращений TXT) 📗
Дело в том, что в окрестностях стоянки за несколько дней сформировалось целых два моржовых лежбища!
«Да-а, – чесал затылок Семен, издалека разглядывая копошащихся на берегу животных, – мы рождены, чтоб сказку сделать былью. Жир и мясо, завернутое в шкуру, лежит и не убегает. Это мясо не забодает, не затопчет и не укусит – подходи и бери! Надо полагать, что моржовое лежбище, раз уж оно возникло, на другой день не исчезнет. А посему нужно сначала готовить хранилища для мяса, а потом браться за копья и палицы».
Глава 13
ТУЗЕМЦЫ
Подготовка хранилищ началась, но до забоя животных дело не дошло. После отлива на отмели стали появляться трупы моржей, причем довольно свежие. Общим для них было одно – отсутствие клыков. Более тщательный осмотр выявил на каждой туше хотя бы одну глубокую колотую рану. У некоторых были повреждены головы.
– Нируты (нелюди), – сказал неандерталец, участвовавший в осмотре очередной туши. – Много.
– Сам понимаю, – вздохнул Семен. – Интересно, кто это и где они могут быть?
Неандерталец посмотрел на него с удивлением, и Семен разозлился:
– Что смотришь?! Думаешь, я все должен знать? Ветер в основном в эту сторону, а течение – в ту. Откуда их приносит? Где нируты?
– Там, – показал рукой неандерталец. – Давно.
– Что-о?! Почему мне не сказали?!
Возмущаться было бесполезно – это плата за власть. Он, Семхон, полубожественная сущность и, разумеется, не может чего-то не знать. За свою репутацию Семен давно не беспокоился, а потому вцепился в мужика, как бульдог, и не отпускал, пока все не выяснил. Оказывается, присутствие посторонних где-то на юге неандертальцы почувствовали несколько дней назад и все удивлялись, почему Семхон на них не реагирует.
Первым порывом было, конечно, собрать отряд и идти разбираться. Или лучше плыть? Расстояние до потенциальных врагов не известно. По представлениям Семена, где-нибудь в степи запах костра неандертальцы могут учуять километров за десять – при соответствующем ветре, конечно. Так или иначе, но первому порыву Семен не поддался: «Никто на нас вроде бы не нападает. Да и потом: здесь почти полсотни боеспособных мужчин – для каменного века это сила огромная».
Килонг и еще двое парней ушли на разведку. Семен приказал им в контакт с чужаками не вступать, никого не убивать и постараться остаться незамеченными. При этом он не скрыл своего желания пообщаться с живым туземцем. После ухода разведчиков Семен сообразил, что его пожелания неандертальцы от приказов не отличают и считают к исполнению обязательными. Причем приоритет обычно отдается тому, что было высказано последним.
Задание было выполнено, но – в неандертальском стиле. Стойбище парни нашли без труда – километрах в пятнадцати к югу, где прибрежный обрыв становился совсем низким. Там обитало полтора десятка взрослых мужчин и вдвое больше женщин, детей и собак. Время от времени мужчины выходили на берег и били моржей палицами (дубинами с камнем на конце) по головам, а потом добивали копьями. Клыки они забирали, а сами туши вроде бы не разделывали. Одежда чужаков и покрышки их жилищ были сделаны из оленьих шкур.
Молодые неандертальцы больше суток наблюдали за жизнью чужаков, а потом занялись отловом «языка», что оказалось непростым делом. В конце концов они подстерегли троих охотников, которые зачем-то отправились в тундру. К сожалению, местность вокруг оказалась открытой. В бою со счетом 2: 1 победили неандертальцы. Не исключено, что чужаков могло остаться в живых и больше, но Семен заказывал только одного… По словам Килонга, пленник был самым сильным и искусным бойцом из той троицы, поэтому они его и выбрали. Руки пленнику сломали, ноги связали и в таком виде принесли начальнику.
Размышлять о том, насколько неприлично первым нападать на незнакомых людей, Семен не стал – все уже случилось, и обратной дороги нет. Он озаботился другим: «Пленник, безусловно, является кроманьонцем, правда, черты лица у него скорее монголоидные или азиатские, чем европеоидные. Мужик, конечно, тренированный, мускулистый, но весу в нем вряд ли наберется килограммов 55—60. Остальные его спутники, вероятно, были еще миниатюрней. И эта мелкота в драке «трое на трое» умудрилась прикончить амбала-неандертальца?! Да и двум другим накостыляла – на Килонга смотреть страшно! Из луков стреляли? Что-то не похоже… Да и не стали бы мои ребята на открытом месте с большого расстояния атаковать лучников! Тогда в чем дело?»
Пришлось пуститься в расспросы о долгой кровавой баталии, которая длилась секунд 10—15. Неандертальцы, хоть и впадают во время рукопашной в состояние озверения, каким-то образом умудряются фиксировать и запоминать происходящее вокруг. Получилась такая картина.
Преследователи по широкой дуге обошли идущих чужаков и залегли в болоте близ их предполагаемого маршрута (выставив из воды головы?!). Путники, однако, взяли чуть правее, так что дистанция атаки увеличилась. Возникших из ниоткуда на почти ровном (не считая болотных кочек) месте врагов чужаки успели встретить залпом из… пращей. То, что это именно пращи, причем ременные, Семен понял из описания. «Вот это да! – мысленно восхитился он. – А я-то мучился с ремешками: и так раскручивал, и эдак! В конце концов решил, что ременная праща это сказки и баловство! А ту-ут!..»
Килонгу камнем разбило лицо, но это не было прямым попаданием – он почти сумел уклониться. У другого разведчика на груди красовался жуткого вида синяк – снаряд угодил ему в мощную грудную мышцу, которая в момент удара была напряжена, что, вероятно, спасло ее хозяина от более тяжких увечий. Погибший неандерталец получил камнем в лоб и умер на месте.
Из дальнейшего рассказа Семен предположил, что чужаки, наверное, хорошо фехтуют длинными копьями. В данном случае они не пустили 'их в дело по-настоящему: то ли не успели, то ли были шокированы оскаленными «нечеловеческими» рожами атакующих неандертальцев.
Разведчиков Семен отпустил зализывать раны, а сам занялся пленным. Сначала, правда, пришлось вправлять ему кости и накладывать фиксирующие повязки. Открытых ран на нем не было, но Семен сомневался, что мужик выживет – он кашлял и плевался кровью.
С перерывами допрос продолжался часов, наверное, десять. Семен очень давно этим не занимался и поначалу сомневался, что сможет, как когда-то, с ходу войти в состояние ментального контакта, «въехать» в чужой язык и понятийный аппарат. Медленно и мучительно это все-таки получилось.
«Если уровень моря поднимается хотя бы на 10 см в год, то за 10 лет наберется добрый метр. В условиях низменности, типа Западно-Сибирской, это многие тысячи квадратных километров залитой суши. Плюс катастрофические разливы рек и быстрое заболачивание местности. В общем получилась мгновенная (по геологическим меркам) перестройка ландшафтов. Малочисленные и разобщенные сообщества людей частью погибли, не в силах „поступиться принципами", частью начали двигаться и приспосабливаться к новым условиям. Общность „кытпейэ", что означает, конечно, „настоящие люди", сформировалась сравнительно недавно и смогла занять обширный, но не слишком богатый дичью приморский район. Былые враги их здесь не беспокоят, а немногочисленных местных жителей кытпейэ частью истребили, а частью вобрали в себя. Основной объект охоты – северные олени. В меньшей степени – лошади, бизоны и все остальные. Мамонты здесь встречаются редко, хотя костей их в степи валяется много. Что же, спрашивается, эти людишки делают возле моря? Зачем моржей обижают?!»
Будучи опытным «людоведом», Семен мог предложить собственный ответ. И, в общем-то, почти угадал. Обычай этот возник недавно – буквально несколько лет назад. Часть племени осенью приходит к морю, дабы задобрить Уткэ. Это не морской бог и не дух моря, а как бы оно само и есть – сущность могущественная и, в целом, недружественная. Съеденное мясо морских зверей позволяет к нему как бы причаститься, сделаться для Уткэ «своим». Ну, для этого, конечно, много не нужно – кусочек мяса или сала. Просто каждый тюлень или морж является одноразовым, что ли… В том смысле, что причащением через одного моржа можно обеспечить относительное благополучие, скажем, себе, а вот детям уже нельзя – на каждого нужен отдельный зверь. Есть его не обязательно, но прикончить и отдать Уткэ очень полезно. А клыки зачем?! Ну, вообще-то, для дела они не очень нужны – недостатка в мамонтовых бивнях не ощущается. Однако из клыков можно (и нужно!) делать амулеты, посвященные Уткэ. Они очень помогают от напастей, которые он насылает, – сильного ветра, тумана, дождя, внезапного паводка. Кроме того, только из клыков и можно делать наконечники копий для убиения этих самых моржей. И так далее… Все это выглядит первобытным абсурдом, но, наверное, вот так и закладываются основы приморских культур. Конечно же, никто не накидывается на новый источник пищи, а осваивают его постепенно – через ритуал, через традицию.
