Чародей в ярости - Сташеф (Сташефф) Кристофер Зухер (лучшие книги без регистрации txt) 📗
— Итак, муж мой, — схватила его за руки Гвен. — В том бою я все время слышала твои мысли. Гнев твой присутствовал там, но ты сдерживал его. Значит ты принял близко к сердцу совет этого доброго человека? — она кивнула на Саймона.
— Да, — подтвердил Род. — На этот раз он подействовал.
— Ты хочешь сказать, папа, что ты не будешь больше гневаться? — вскричала Корделия, а остальные дети обрадованно подняли головы.
— Не могу этого обещать, — уклончиво сказал Род, — но, думаю, мне удастся лучше сдерживать гнев. А в чем дело? Что вы там затеяли?
Их ответ опередило появление поваров, спотыкаясь, доставивших обед. Они расставили блюда по столу, и дети с радостными криками кинулись туда. Первым туда добрался Магнус, и открутив у курицы ножку сунул ее отцу.
— Вот, папа! Эта твоя законная часть!
— Ну, спасибо, — поблагодарил позабавленный Род. — Приятно знать, что я пользуюсь здесь некоторым рангом.
— А другую мне, — Корделия протянула руку за другой куриной ножкой.
— Нет, тебе птичьи ножки никогда не нравились!
Рука Джефри молниеносно метнулась вперед и схватила кость раньше нее.
— Отдай! — закричала Корделия. — Я первая предъявила на нее права!
— А коснулась ее первой моя рука!
— Но я добрался до птицы раньше вас обоих! — положил руку Магнус на кость раздора. — Если я не забыл об отце, это еще не отстраняет меня от выбора!
— Э, дети, — кротко обратился к ним Род, — потише, пожалуйста.
— Она моя!
— Нет моя!
— Я самый старший! Мое право первое!
— Дети! — Род чуть повысил голос. — Прекратите!
Гвен успокаивающе положила ладонь ему на руку. Это подействовало, его гнев так и не полыхнул.
Корделия повернулась к братьям.
— Так вот, черт возьми, вы самые надменные, грубые мальчишки, каких когда-либо видел...
— А зачем черту брать тебя? Ты и так чертовка!
И спор перешел в дикие крики обвинений и контрообвинений.
Род стоял, оцепенев, пытаясь сдержать нарастающий гнев. Затем он поймал взгляд Саймона. Род пристально посмотрел в спокойные, отвечающие ему ровным взглядом глаза Саймона и запас силы, которой за собой и не числил. Он сделал глубокий вдох и напомнил себе, что их ссоры могут придавать ребячливый вид им (как оно и полагается), но не ему. Если он не начнет кричать вместе с ними. Эта мысль обуздала его гнев и сдерживала его. Он был самим собой, Родом Гэллоугласом — и был самим собой, ни менее важным, ни вообще меньшим, в каком-либо смысле, просто потому, что его дети не обращали на него внимания.
Но он знал, как добиться их внимания. Протянув руку, он схватил последнюю куриную ножку и открутил ее.
Дети с удивлением резко развернулись к нему.
— Папа! Нет! Тебе не нужна! У тебя уже есть одна, папа!
— Так несправедливо! — заикнулся и маленький Грегори, агрессивно выставив подбородок поверх сложенных рук.
— Но это разрешает спор, — указал Род. Он повернулся к Гвен, и, рисуясь, с поклоном вручил ей куриную ножку. — Дорогая, сегодня ты спасла положение. Твоя слава ничуть не уступает моей.
— Но, папа! — уперла кулачки в бока Корделия, сердито глядя на него. — Тебе же полагается быть теперь любезным папочкой!
— Да ну, — промурлыкал Род, — с чего это ты взяла?
