Время льда и огня - Филимонов Евгений (серия книг .TXT) 📗
Я с трудом вывернул бричку из тесного закутка и покатил вдоль дома. Из окошка выглянула встревоженная тетушка Эмма, махнула мне… Думал ли я, что вижу своих стариков в последний раз?
Лошадка бежала бодрой рысью, и вскоре я выкатил за пределы имения. Здесь колея из убитого песка глушила стук колес, смягчала езду и способствовала впечатлению, будто прошедшие века и катастрофы никак не отразились на вот этом теперешнем миге и я, словно мой далекий предок, спокойно еду сельскими окрестностями в туманной дымке от недавно прошедшего дождя. Но, в отличие от предка, я был взвинчен близкой опасностью и прислушивался к звукам удаляющейся перестрелки — она явно шла на убыль, и я не знал, хорошо это или плохо. Лошадка бежала, лишь подковы сверкали. Вдали уже показалась мельница.
Что— то мелькнуло в прибрежных кустах, и еще раньше, чем осознал это, я уже спрыгнул с двуколки и откатился в канаву. Мне показалось, что… И в этот момент по мышастой кобылке хлестнула очередь, и она упала, забилась в дорожной пыли.
В первый момент я не чувствовал ничего, кроме взрыва слепой ненависти к негодяю, ни за что ни про что подстрелившему славную и работящую домашнюю скотину, и знай я, кто из них это проделал, я бы забил его до смерти, невзирая на последствия, — но их было человек тридцать. Они набегали полукругом, охватывая меня, словно загнанного вепря. И впереди, слегка прихрамывая, с автоматом на изготовку судорожно ковылял мстительный майор Португал.
Я выхватил пистолет и прицелился прямо в него: все прочие не стоили его одного. Португал остановился, злорадно улыбаясь, и скомандовал остановиться своим людям. Да, не представлял я, что встреча с этим исчадием Крамера произойдет в такой идиллической обстановке, на полевой дорожке в виду мельницы, среди кустов ивняка. Майор, нисколько не опасаясь моего пистолета, подошел поближе.
— Так. Все тот же Ковальски. Все такой же неукротимый.
В любой миг я мог его прострелить, но — и не мог в то же время: у меня была задача куда более важная, чем уничтожение какого-то там Португала. А он, будто чувствуя это, куражился перед своими и передо мной — тот самый Португал, которого мы так удачно подставили тогда, на ледяном плато… Вот как аукнулось мне тогдашнее наше торжество! Майор окинул взглядом застреленную лошадь, перевернутую бричку.
— Что ж, Ковальски… Значит, перешел на транспорт, более тебе соответствующий, да? Встань, брось оружие, оно тебе не поможет.
Я встал, но пистолет не бросил. Бежать не было никакой возможности. При мысли, что я так легко попался с сейфом, мне чуть дурно не стало.
— Ладно, оставляю тебе твою пушку при условии, что ты из нее застрелишься. Выхода у тебя нет, приятель, сам видишь… Не все коту масленица!
И, обращаясь теперь уже к своим:
— Поставьте тележку, осмотрите там все. Сдается мне, он ехал не пустой.
Еще как не пустой, майор. Ты и не представляешь, какую жар-птицу схватил за хвост. Да и не надо быть особенно догадливым — сейф при падении сам вывалился из багажника и торчал углом. Эти головорезы алчно на него поглядывали, будто ожидали, что там невесть какие ценности, — оно так и было, только ценность эта была выше их разумения.
Двое десантников зашли мне за спину, с флангов, но я держал их в поле зрения и в любой момент мог уложить хотя бы одного; они это понимали и не нарывались, считая, что я и так никуда не денусь.
— Ключи! — прямо-таки квакнул мне Португал. Он был уверен, что я скоро буду перед ним ползать на брюхе. Для такой уверенности у него, казалось, были все основания.
— Нет ключей! — рыкнул я. — Хочешь получить ключи — попробуй возьми их у Полковника. Там получишь и остальное, что тебе причитается…
Португал на миг прекратил свое триумфальное вышагивание перед строем.
— Э, да ты, я вижу, все еще топорщишься. Ничего, скоро пройдет… Гомес, займись сейфом!
Пока его штатный взломщик занимался нашим немудрящим сейфом, сохранялось исходное положение — двое пасли меня с флангов, Португал вышагивал перед фронтом, я переводил пистолет с цели на цель. Наконец крышка, лязгнув, отскочила, и глазам всех предстал тот самый белый футляр — думал ли я, что он вскоре будет осквернен прикосновением грязных рук карателя? Майор подержал его на ладони, будто взвешивая, затем передал саперу — чтобы тот обследовал цилиндр на предмет мины-ловушки. Вообще-то здраво, я и сам бы так поступил.
Мины не обнаружилось, и на свет появился кристалл во всей своей пульсирующей и непостижимой красе. И только сейчас до Португала и его братии стал доходить великий смысл их удачи.
— Так, — только и мог произнести побагровевший счастливец, — и это… это ведь та самая штука, да! Скажи, Ковальски, так ведь?
Я молчал, изнемогая от бессильной злобы. Кристалл мерно подмигивал в тишине нашего всегдашнего перламутрового вечера — или утра, как хотите. Солдаты застыли, до них смутно дошло величие момента. Наконец Португал отвлекся от блаженного созерцания.
— Да, это оно, ребята. Наш генерал гонялся за этим всю жизнь. Всех к награде, что и говорить, всех без исключения!
С той же тщательностью, как за несколько дней до этого Полковник, он закрутил крышку футляра и для проформы спросил у Гомеса, все так же оторопело стоящего перед распахнутым сейфом:
— Что там еще, глянь-ка! Может, еще одна такая штука?
— Нет, господин майор, какой-то сверток…
— Сверток? — Португал насторожился и подошел поближе, чтобы взглянуть. Я не стал ждать более удобного момента — и тут же рухнул на дно канавы, нажимая кнопку дистанционки, которую все время держал в левой руке — как иначе, ведь не дрова вез! Взрыва я не услышал, лишь огромная беззвучная волна света ударила в мое жалкое укрытие — и все исчезло…
37
Каторжные работы на Солнечной стороне — это вполне рациональное и до предела бесчеловечное использование заключенных при сооружении новых массивов мегаполисов. Обычно это монтаж и сварка металлических конструкций.
Неверно думать, что мегаполисы южан — сплошная подземка. Большей частью их устраивают путем перекрытия горных долин и высохших протоков бывших рек. То есть строительство ведется зачастую не под землей, а снаружи. Что такое «снаружи» на Солнечной стороне, нет нужды рассказывать.
Обычно грубую, черновую работу производят циклопические автоматы первичного освоения — именно они, все в чешуе солнечных батарей, выставляют лес будущих металлических опор и навешивают на них основные перекрытия, которые потом заполнятся всякой машинерией, необходимой любому мегаполису. Более тонкую работу, вторичное оборудование производит армия других автоматов. Это и навеска стен, и сборка сетей, и — самое главное — изготовление верхнего обменного щита (так у южан называются поля водяных труб, откуда перегретый пар идет на турбины). В просторечии это называется «радиатор».
Участие человека требуется на всех стадиях, в основном для устранения огрехов этапа первичного освоения — а их множество — и доводки, точной сборки во время последующего строительства. Словом, все недоделки автоматов устраняются людьми, это большей частью пленники, как и я.
Нельзя сказать, будто южане намеренно истязают их, плохо содержат и так далее. Совсем нет! К примеру, термокостюм, что мне здесь выдали, куда лучшего качества, чем тот, который был на мне при вылазке Португала, — правда, более громоздок. Живу я в пристойной передвижной ячейке с минимумом необходимых удобств; по мере продвижения стройки вперед кран перетаскивает и блок ячеек ближе к месту работы. Словом, это все терпимо. Самое плохое — условия работы, а именно опасности, подстерегающие тебя здесь со всех сторон.
Первое — это опасность падения. Работать приходится большей частью на огромной высоте и в очень высоком темпе — темп задается так называемой ведомостью дефектов, выдаваемой главным компьютером стройки, все процессы расписаны в ней до секунды, и срыв операции влечет штрафные очки. А штрафные очки означают сверхурочную работу, во время которой (от усталости) может произойти еще сбой, ну и так далее. Порочный круг.