Неистовые джокеры - Мартин Джордж Р.Р. (читать книги бесплатно полностью без регистрации сокращений .TXT) 📗
Его ладонь накрыла ее руку.
— А ты еще упрекала меня в отсутствии аппетита. Как я могу есть, когда Малыш… я все время думаю о его родителях.
Французский луковый суп, съеденный чуть ранее, бросился ей в горло, и она судорожно сглотнула.
— Прошу прощения, — выдавила она и, оттолкнув стул, выбежала из зала. Со всех сторон ее бомбардировали любопытные взгляды.
В туалете она умылась холодной водой, не думая о том, что будет с искусным макияжем, на который она убила столько времени, и прополоскала рот. Это помогло, но едкий ком под ложечкой никуда не делся. Янтарные глаза мрачно взирали на нее из зеркала, огромные, как у лани, и такие же испуганные. Она вгляделась в правильный овал своего лица, точеные скулы, тонкий нос, унаследованный, очевидно, от какого-то белого предка. Лицо казалось совершенно обычным, нормальным. Как могло за ним скрываться такое… Ее разум взбунтовался против этого определения. Нет, не зло. Это лицо скрывало воспоминания.
Воспоминания о зле.
Но кто причинил это зло? Мужчина, чьи сородичи принесли на землю чудовищный вирус и сломали ей жизнь?
Или она сама?
Она уперлась ладонями в края раковины, наклонилась вперед, слушая собственное учащенное, судорожное дыхание.
— Он все еще жив, Рулетка.
Ахнув от испуга, женщина стремительно обернулась. Старик отложил пилку для ногтей, предусмотрительно оставленную в туалете для посетительниц «Козырных тузов», внимательно оглядел узловатые вены на тыльной стороне ладоней и медленно повернулся к ней на маленьком крутящемся стульчике. Зрелище было — нелепей не придумаешь. Астроном, переодетый в форму официанта «Козырных тузов», в свете двойного ряда ламп, со сверкающей лысиной, отражавшейся в зеркале.
— О господи. Что вы…
— Здесь делаю? Доделываю за тобой то, что ты провалила. Разношу смерть. Я ожидал увидеть здесь всеобщий плач, страх и отвращение. И какое зрелище предстало предо мной? Толпа тузов, которые как ни в чем не бывало набивают животы и разговаривают, разговаривают, разговаривают…
— Нет… не здесь же.
— Именно здесь. Начиная с Тахиона.
— Нет!
— Жалко стало?
— Он… он мой.
— Так почему же ты до сих пор не убила его?
Его голос утратил всю свою веселость и походил на скрежет камня по наждачной бумаге. Старик поднялся со стула — медлительность этого движения сделала его лишь более угрожающим.
— Я… — Голос подвел ее, и Рулетка сделала еще одну попытку. — Я играю с ним.
— Какая драматическая — я бы даже сказал, — мелодраматическая фраза. Ты с ним играешь, — повторил он задумчиво и молниеносным движением протянул руку к ее горлу. — Так вот, хватит с ним играть! Убей его!
Рулетка попыталась вывернуться из его пальцев, он усилил хватку, сминая ее гортань; кровь хлынула ей в голову, загрохотала в ушах. Женщина цеплялась за его руку, пытаясь вымолить пощаду, но из горла выходил только какой-то писк. Астроном презрительно отшвырнул ее в сторону, и она больно ударилась о край унитаза.
— Вы меня не заставите. Одного страха перед вами недостаточно.
— Верно. Жаль, что ты так и не поняла того, что я тебе говорил. Лишь твоя ненависть освободит тебя. Лишь излив горечь из своей души, ты сможешь обрести покой.
Она судорожно стиснула виски.
— Я не знаю, что ненавижу сильнее, ваши угрозы или вашу дешевую психологию.
Старик продолжал, будто ничего и не слышал:
— Лишь окончательный катарсис может спасти тебя от нескончаемых воспоминаний.
Он смял тщательно возведенные им самим ментальные щиты, вломился в ее сознание. Перед ее глазами поплыла вереница образов. Акушерка, пытающаяся не дать ей приподняться, уложить назад. «Не смотрите». Она все-таки посмотрела. Чудовище! Оно лежало в кювете и тоненько пищало. Четыре дня, в течение которых она могла только беспомощно смотреть, как оно умирает. Метания от омерзения к любви и от любви к ненависти. И все началось сначала. Акушерка, пытающаяся не дать ей приподняться… Нескончаемая череда воспоминаний о кошмаре.
— Убей его, и все кончится.
— О боже! Я не верю вам!
Рулетка все так же продолжала стискивать виски, путаясь в волосах.
— Весьма прискорбно. Потому что у тебя все равно нет никакого другого выбора.
— Еще не пора?
Джек приподнял голову от стальных перил, на которых почти висел.
Вонищенка подошла и встала рядом с ним. Обняла его за пояс.
— Уже скоро. Совсем скоро.
Она протянула руку и отвела с его лба мокрые от пота черные волосы. Джек ответил ей взглядом, полным боли.
— Тебе придется войти туда в своем человеческом обличье, — сказала она. — Я помогу тебе превратиться, когда настанет время. Я буду с тобой.
Вонищенка накрыла ладонью его руку, вцепившуюся в перила. Он повернул ладонь и сжал ее пальцы.
— Не нравится мне эта затея. — Джек посмотрел на их сплетенные пальцы, но руку не убрал, — Жаль, что здесь нет твоих кошек.
— Мне тоже.
— Если что-то пойдет не так, убегай. Я серьезно. Я в состоянии сам позаботиться о себе.
Вонищенка ничего не ответила, только чуть сильнее сжала его пальцы. Потом взглянула на Розмари.
— Уже можно идти?
Помощница прокурора дошла до угла и выглянула на улицу.
— Все чисто. — Она посмотрела на свои электронные часы, щурясь на тусклую подсветку. — Сейчас восемь двадцать. Все, кто должен был прийти, наверняка уже там. Идем.
Над входом в «Хайфонскую лилию» красовался гигантский цветок лилии из красных неоновых трубок. Его гудящее мерцание озаряло тихую улочку. У тротуара перед рестораном выстроилось с полдюжины лимузинов. Облаченные в форменную одежду шоферы собрались в кучку, покуривая и сплетничая, как самые обычные таксисты. Каждую машину охраняли один или два крепких хмурых парня, они бесстрастно проводили взглядами Вонищенку и ее спутников.
Запахи кинзы, рыбы и жгучего перца ударили им в нос еще до того, как они открыли дверь.
— Моп Dieu! — Джек закатил глаза, потом взглянул на Вонищенку. — Можешь себе представить? Теперь я хочу есть.
— Мы поедим сразу же, как только покончим с этим делом.
Хотя дверь находилась вровень с тротуаром, сам ресторан располагался на высоте лестничного пролета. Освещение было тусклым, к тому же темно-красные тисненые обои поглощали большую его часть. В нише сбоку от внутренней двери стоял крупный мужчина в точно таком же темном костюме, как и у охранников снаружи. Когда хлопнула наружная дверь, он вышел на площадку, преграждая им путь.
— Зарезервировано? — осведомился он.
— Разумеется, — не колеблясь ответила Розмари.
Вонищенка ощутила на себе взгляд его скрытых за зеркальными очками глаз — охранник явно оценивал, могут ли они представлять угрозу. Верзила пожал плечами. По-видимому, удовлетворенный результатами осмотра, он отступил в сторону. Судя по всему, Розмари он не узнал.
Внутри их встретили обклеенные такими же темными обоями стены и суетливый азиат средних лет, который приветствовал их со стопкой меню в руках.
— Добрый вечер. Вас трое? Да?
Не дожидаясь ответа, он бросился к одному из множества пустовавших столиков, но Розмари остановила его.
— Мы на собрание.
Маленький человечек остановился как вкопанный. В обеденном зале было почти безлюдно. За столиком у стены о чем-то секретничала пожилая парочка. Ближе к входу сидел высокий и худой мужчина с кривым ртом. Он оторвался от еды и обменялся взглядом с метрдотелем. На миг этот одинокий посетитель показался Вонищенке до боли знакомым, но Джек споткнулся и едва не упал прямо в маленький бассейн с карпами, и мысль ускользнула.
Метрдотель явно встревожился.
— У нас нет никакого собрания, — со слабой улыбкой сообщил он.
— Еще как есть, — отрезала Розмари. — В закрытом зале.
— Нет здесь никакого собрания.
— Типичный случай, — процедил Джек сквозь сжатые губы, — неумения найти общий язык.
Розмари обвела взглядом зал и остановилась на двух мужчинах в темно-синих костюмах и дорогих темных очках — они сидели за отдельными столиками в конце зала. На рукавах у обоих темнели траурные повязки. Она обратилась к тому, который сидел ближе к ней.
