Время для звезд. Небесный фермер - Хайнлайн Роберт Энсон (читать полные книги онлайн бесплатно txt) 📗
Изнутри было довольно трудно представить себе общую планировку корабля – казалось, все на нем перемешано в кучу. Мало того: искусственное тяготение, для создания которого корабль вращался вокруг своей оси, искажало всю перспективу. Где бы вы ни стояли, палуба под вами была ровной, зато спереди и сзади круто загибалась кверху. Но дойти до этого изгиба было невозможно: вы шли вперед, а пол под ногами по-прежнему оставался ровным. Если не полениться, можно было обогнуть весь корабль, сделав полный круг, и вернуться к исходной точке: это ничего не меняло. Сомневаюсь, что я смог бы разобраться в планировке судна, если бы мистер Ортега не начертил нам условную схему.
Главный инженер объяснил, что корабль вращается со скоростью три и шесть десятых оборота в минуту, то есть за час делает двести шестнадцать полных оборотов. Этого достаточно, чтобы сила тяжести на палубе «Б» достигла одной трети земной. Расстояние от оси «Мейфлауэра» до палубы «Б» семьдесят пять футов; моя палуба «А» расположена дальше от центра, а следовательно, гравитация у нас примерно на одну десятую больше, а на палубе «В» – наоборот, меньше. Что касается нижней палубы, то там сила тяжести уже значительно слабее, так что ничего удивительного, если у вас закружится голова, когда вы резко встанете из-за стола.
Рулевая рубка расположена прямо на оси: говорят, там можно поплавать в невесомости, даже при вращении корабля; впрочем, случая убедиться в этом самому мне так и не представилось.
Вращение создавало еще один побочный эффект: космос все время находился под нами, «внизу». Я имею в виду, что иллюминаторы можно было разместить только в одном месте – на полу верхней палубы. Там они и находились, четыре штуки, огромные, каждый в своем отсеке.
Мистер Ортега провел нас в одну из обзорных галерей. Иллюминатор – большая круглая кварцевая пластина, встроенная в пол, – был огражден перилами. Ребята, первыми вошедшие в галерею, устремились к перилам и быстренько попятились; две девчонки взвизгнули. Я протолкался вперед, подошел к ограждению и глянул вниз. Передо мной открылась бездонная глубина космоса, миллионы триллионов миль – и все они уходили из-под ног.
Я не дрогнул – Джордж говорит, что я скорее акробат, нежели акрофоб, – но все же схватился за поручень покрепче. Кому охота падать с такой высоты? Кварцевая пластина совсем не отражала света, и казалось, что между тобой и царством вечности нет никаких преград.
Хуже всего, что из-за вращения звезды не стояли на месте, а ползали из стороны в сторону. Откуда-то слева вынырнул ковш Большой Медведицы, крутанулся, проплыл прямо у меня под ногами направо, исчез – и через пару секунд появился снова.
– С меня, пожалуй, хватит, – сказал я и уступил место желающим. Таковых больше не оказалось.
Затем мы посетили небольшую плантацию на гидропонике. Ничего особенного – обыкновенные растения, которые возмещали вдыхаемый нами кислород. В основном водоросли, хотя был еще и небольшой огородик с овощами. Я спросил: как же они существовали, пока на борту не было пассажиров? Ортега указал на баллон с углекислым газом, встроенный в стену.
– Приходилось подкармливать их, конечно.
В общем-то я и сам бы мог догадаться, не Бог весть какая премудрость. Главный инженер отвел нас назад в столовую, усадил и прочел небольшую лекцию о судовых двигателях.
В развитии космического кораблестроения, сказал он, можно выделить три этапа. Вначале ракеты летали на химическом топливе и в принципе почти не отличались от военных ракет, которые немцы использовали во время второй мировой войны. Единственное различие заключалось в том, что космические ракеты были многоступенчатыми.
– Вы, ребята, слишком молоды и этих ракет не видели, – сказал инженер, – но это были самые большие космические корабли, когда-либо построенные людьми. Большие по необходимости и ужасно неэффективные. Как вы знаете, Луны впервые достигла четырехступенчатая ракета. В длину она почти не уступала «Мейфлауэру», но полезного груза могла нести меньше тонны. Характерно, что с развитием технологии корабли уменьшались, а не увеличивались в размерах. Следующим этапом стали ракеты с атомными двигателями. Это был значительный прогресс; отпала необходимость в ступенях. Такая ракета, размером с «Дедала», не нуждалась в катапультировании, чтобы оторваться от Земли и слетать на Луну или даже на Марс. Но у этих кораблей остались те же недостатки, что были у прежних ракет: они целиком зависели от атомного реактора, который должен был разогреть реактивную массу и вытолкнуть струю через сопло, – в точности как их предшественники зависели от химического топлива, выполнявшего аналогичную функцию.
Последним достижением технологии стали корабли, превращающие массу в энергию, такие, как «Мейфлауэр». Возможно, мы достигли высшей точки в кораблестроении, поскольку суда такого типа теоретически способны достигнуть скорости света. Возьмем, к примеру, наш полет: мы разгонялись при нормальной силе тяжести в течение четырех часов и двадцати минут – и набрали скорость более девяноста миль в секунду. Если бы мы продолжали лететь с ускорением чуть больше года, корабль почти достиг бы скорости света.
Что касается энергии, то на таких кораблях ее в избытке. При стопроцентной эффективности трансформации достаточна будет превратить в энергию всего один процент массы корабля и еще один процент использовать в качестве рабочего тела для реактора. Таким будет «Звездный скиталец», когда его построят.
Какой-то малыш поднял руку:
– Мистер главный инженер!
– Да, сынок?
– А если прибавить еще несколько недель – корабль превысит скорость света?
– Нет, – покачал головой мистер Ортега.
– Почему, сэр?
– Ты хорошо знаешь математику, сынок?
– Ну… то, что учат в школе.
– Боюсь, тогда нет смысла объяснять. Просто поверь мне на слово: самые великие ученые умы уверены, что это невозможно.
Вообще-то этот вопрос уже давно не давал мне покоя. Почему нельзя лететь быстрее света? Мне прекрасно известно, что уравнения Эйнштейна доказывают, что скорость больше световой – это величина, не имеющая смысла, нечто вроде веса песни или цвета звука, поскольку в нее входит квадратный корень из минус единицы. Но все это теория, а как показывает история развития науки, если она вообще чего-то стоит, ученые меняют свои теории не реже, чем змеи кожу. Я поднял руку.
– О’кей, – сказал инженер. – Говори, вихрастый.
– Мистер Ортега, что, по-вашему, произойдет со «Звездным скитальцем», если при скорости, близкой к световой, капитан вдруг резко увеличит ускорение, скажем, до шести «g»? Учитывая, что превысить скорость света невозможно?
– Ну, корабль… Скажем так… – Он запнулся и усмехнулся совсем мальчишеской улыбкой: – Слушай, парень, ты мне таких вопросов не задавай. Я всего лишь инженер с мохнатыми ушами, а не физик-математик. – Он задумался и добавил: – Честно говоря, я не знаю, что произойдет, но многое отдал бы, чтобы выяснить. Может, тогда удалось бы своими глазами увидеть, на что он похож, корень из минус единицы. – И быстро сменил тему: – Вернемся к «Мейфлауэру». Вы, наверное, знаете, что первый «Звездный скиталец» не вернулся и «Мейфлауэр» планировали сделать «Скитальцем» номер два. Но конструкция корабля устарела еще до того, как его начали монтировать. Поэтому имя «Звездный скиталец» отдали новому звездолету, а наш корабль назвали «Мейфлауэром» и передали колониальной службе. Вам, ребята, крупно повезло. Раньше колонисты проводили в космосе два года и девять месяцев, прежде чем добирались до Ганимеда. Вы же долетите туда за два месяца.
– А быстрее нельзя? – раздался чей-то голос.
– Можно. Но не нужно. Это чревато всякими осложнениями в астронавигации и пилотировании. На кораблях такого типа энергетика опережает всю прочую технику. Наберитесь терпения; ваши внуки будут преодолевать расстояние до Ганимеда за неделю при постоянной нормальной силе тяжести. Кораблей будет так много, что им понадобится дорожная полиция и, может быть, удастся вывозить с Земли весь излишек населения, который прибавляется за год. Ладно, хватит об этом. Кто из вас мне скажет, что означает «E равно М С квадрат»?
