Обретение мира - Басов Николай Владленович (бесплатные книги полный формат .TXT) 📗
– Да, именно так, – согласился Ромка, когда Рост договорил. – Сменили тактику, подлецы. Когда такого пригруженного чем-нибудь паука пытаешься поднять, или вообще не получается, или… Слишком долго над ним висишь. Вот тут-то тебя и надевают на выстрелы его соседи.
Кажется, Ромка хотел выругаться, но родительский Ростиков авторитет не позволил ему такой вольности. Ева только похмыкала.
К вечеру следующего дня они ушли так далеко на юг, что стало понятно, нужно быть готовым ко всему, тут уже было царство выпрыгивающих из ниоткуда медуз, ядовитых, сильных и решительных. Может быть, самых решительных зверей, каких Рост только узнал за все свои странствия по Полдневью.
Чтобы поохотиться и отужинать, они отошли к Водному миру, и тут-то, когда Рост уже почти с облегчением думал о том, что скоро летатель позволит ему подремать, хотя бы три-четыре часа, до них долетел не совсем внятный голос:
– Эгей, славяне!
– Кто… там? – не сообразил Рост.
– Тут у нас на стреме… – в последние слова Ромка вложил весь свой сарказм, – еще один летатель водится.
– Костыльков, – ахнул Рост.
И тотчас его захлестнуло, как когда-то у Порт-Артура, предчувствие, вернее, предвидение того, что вот этому парню с ними никак нельзя, что он может от этого пострадать, да так ужасно, как Ростик и представить не решался…
– Он самый, – суховато откомментировала Ева. – Кружит над Водным миром без толку. Возможно, не он виноват, а его летатель. Это же тот самый, что у нас около юго-восточной крепости поселился, разведчик, черт его побери… Все сражались, как полоумные, более десятка летателей с ребятами загинуло, а этот… Сачкодрал, и больше ничего.
– Который Астахова убил, – добавил Ромка.
– Я его, после того как Астахов умер, заново облетывал, – пояснил Рост.
– Ага, – согласился Ромка. – Мы не забыли.
– Только говорить, что он убил Астахова, не стоит, – продолжал Ростик. – Не летатель в смерти наездника виноват, вернее, не он один. Летун и сам был…
– Ты бы выбирал выражения, – встряла Ева. – Лешка, по крайней мере, от боев не бегал.
Пришлось снова, уже в который раз объяснять, что, по мнению Роста, у этого летателя произошло с его же летуном, то есть с Астаховым. И точно взвешивать слова, хотя при этом – не щадить чувств Евы, которая когда-то была женой Леши Астахова. Она все еще пыталась спорить, но уже не очень… Или ее боль после этой утраты стала утихать, или она все-таки согласилась с доводами Роста.
Была в ней вот такая офицерская честность, она, хоть и девушка, со всеми свойственными прекрасному полу эмоциями, способна была воспринять то, что произошло, и в том виде, в каком это имело смысл рассматривать – с учетом вины каждой из сторон. Или Росту так показалось? Этот чертов его гигант никак не давал полноты того обмена чувствами, какой на самом деле в этом разговоре требовался и какой был этим зверюгам доступен.
Хоттабыча-еще-не-нашел, как иногда называли Костылькова, подошел к ним под утро. Рост снова попытался его прогнать, но почему-то после слов Евы и Ромки, их ясно выраженного отношения к Костылькову, это стало особенно трудно. К тому же он сидел в своем гиганте уже более месяца, они стали единым целым, и отношение ребят к себе улавливал очень точно. В общем, Рост ничего не добился.
Тогда он попытался рассказать, что их при выполнении того, что он задумал, скорее всего ждет много сложностей и разнообразных угроз… Но такие вот неопределенные пугалки на этих ребят не действовали. Они прошли через настоящие опасности, видели слишком много смертей своих друзей и людей, которые воевали с пауками внизу, под ними, на земле, и ни черта не боялись. Медленно и неохотно Ростик с этим смирился.
Или снова виноват был тот полог, которым укутывал, отнимая часть его собственной воли, гигант, в котором Рост находился… Он этого не знал по-настоящему, но подозревал, что потом будет жалеть. И все равно – смирился.
Утром четвертого, кажется, дня, откормившись как следует на обильных еще угодьях Водного мира, двинулись вдоль третьей реки, средней, той самой, которую когда-то бомбил своими колбами Бабурин.
Лететь было далеко, почти двести километров, а может, и больше. Рост отлично помнил, а теперь, кажется, даже что-то начинал понимать в том, как это пространство могло разворачиваться, и как возникали какие-то не учтенные картой лишние километры. Да что там – километры, иногда в этой неоднородности расстояний возникали десятки километров! Которые в любом случае следовало преодолеть.
К полудню их совершенно неожиданно настиг Ким. На этот раз он был в треугольном крейсере. Лететь эта машина могла чуть не вдвое быстрее, чем летатели, но запас хода у нее при этом был не очень велик. Если любой летатель мог оставаться в воздухе месяцы, опускаясь только, чтобы чем-либо поживиться и, возможно, искупаться в какой-нибудь речке, то это технологическое… чудо с трудом выдерживало неделю полета. И всего-то три, максимум четыре тысячи километров, не больше. И только при самом экономном режиме полета.
– Ну вот, теперь соглядатай у нас будет, – проворчал Ромка, видимо, давно выработанную летунами в птерозаврах формулу.
– А чем это плохо? – забеспокоился Ростик. – Я сам попросил Кима нам помочь. И последить за тем, что с нами произойдет.
– Да, это Ким, – философски согласилась Ева. – Правда, раньше он был в нормальном антиграве… Видимо, смотался на Гринозеро, пересел в новую машину.
– Крейсер сейчас под Боловском полезнее будет, – добавил и Костыльков.
– Ты не понял? – с неожиданной горячностью почти набросился на него Ромка. – Он с нами пойдет.
– Это необходимо, – решил проявить командирские функции Ростик. Кажется, пришло время ему высказаться. – Вы, летуны в гигантах, как всегда, впрочем, бывает, стали чем-то вроде отдельной касты. К вам не прикоснись, не задень, не скажи чего-то невпопад… А это неправильно. Пусть у вас сложная, не вполне даже понятная задача, пусть на вашу долю выпало… много чего. Но другие дрались не хуже, а может, и больше урона паукам нанесли. Так что, если вам и есть чем гордиться, право на исключительность это вам не дает.
– Высказался? – спросила Ева, очевидно, собираясь спорить, но Ростик ей не позволил.
– Я даже не могу своего летателя от этого комплекса мнимого превосходства отучить. А вы еще добавляете дров… Так что же? Вы совсем не представляете, что нас на этот раз ждет?
И только тогда стало ясно, что за все прошедшие дни ребята так и не поняли, что видел Ростик в комнате под алюминиевым, не сумели понять, какую опасность на самом деле волокли для Боловска, всей человеческой цивилизации два плавающих города пурпурных.
– Стоп, – попросил Ромка. – Я, например, не ожидал, что…
– Вот именно. Вы даже не удосужились сообразить, что ситуация может быть гораздо хуже, чем вам кажется. Как же, вы все такие из себя героические, непостижимые, ничему не доступные… Особенно людишкам, которые внизу по земле топают и в этой самой земле ковыряются.
– Рост, не кипятись, – попросила Ева очень спокойно. Она думала, по-настоящему думала. Кажется, именно сейчас пелена, созданная его летателем, потихоньку, но заметно стала таять. – Пожалуй, ты прав. – Снова молчание, довольно долгое. – И прав в том, что при выполнении этого задания любое недопонимание опасно. – Она хмыкнула, невесело, впрочем. – Мы его растворим.
– Да уж, сделайте одолжение.
– Пап, – на этот раз у Ромки не было дурацкого гонора, не было и тени превосходства, замечаемого ранее, – а сколько у нас времени?
– Не знаю, но нужно торопиться.
– М-да, – сказал в конце этого нелегкого выяснения отношений и Костыльков, – а правильно вы нам вставили, командир. Я тоже замечал, хотя… ни в чем же не виноват.
– Я-то знаю, – согласился Ростик. – Они должны это понять.
Уже далеко за полдень, когда они подошли, пожалуй, к самому краю той области, которую бомбил Бабурин и где-то, когда-то наметил небрежным очерком карандаша на карте Ростик, Ева признала:
