Щит времен - Андерсон Пол Уильям (читать полную версию книги .TXT) 📗
Тон Гийона оставался бесстрастным:
— Симпатии к одной из сторон в чужих конфликтах представляются мне спорными с точки зрения морали. Вы лучше других должны знать, что мы не вносим поправки в реальность, а охраняем ее.
Эверард сжал пальцы в кулак.
— А вы, конечно, должны понимать, что это не всегда верно, — перебил он Гийона. Но решив, что лучше не выходить за рамки мирной беседы, сдержался. — Я сказал Ванде, что не смог бы спасти ее, не поступи к нам из грядущего соответствующий намек. Я прав?
Гийон уклонился от темы, сказав с легкой улыбкой:
— Я пришел сюда за тем, чтобы лично уведомить вас о закрытии дела. Вы больше не столкнетесь с упреками со стороны ваших коллег, с их молчаливыми обвинениями в покровительстве. Теперь все они тоже согласны, что вы действовали должным образом.
Эверард изумился.
— Что? — Сердце его учащенно забилось. — Как, черт побери, вы это проделали?
— Удовлетворитесь тем, что все улажено без ущерба для кого-либо. Перестаньте дергаться. Успокойте вашу совесть.
— Хорошо, гм, ладно. Чертовски любезно с вашей стороны. Пожалуй, я не слишком гостеприимен. Не хотите ли выпить?
— Я бы не отказался от шотландского виски с содовой.
Эверард выбрался из кресла и подошел к бару.
— Я признателен вам, поверьте.
— Не стоит. Это деловая, а не благотворительная поездка. Вы заслуживаете серьезного внимания. Вы слишком ценный для Патруля человек, чтобы докучать вам нежелательной или неполноценной помощью.
Эверард готовил напитки.
— Я? Я не страдаю излишней скромностью, но уверен, что за миллион лет Патруль отобрал множество парней способнее меня.
— Или меня. Тем не менее отдельные личности порой заключают в себе скрытую ценность — гораздо большую, чем их внешняя значимость. Словом, это совсем не то, что мы ценим в себе. В качестве иллюстрации возьмите, например, Альфреда Дрейфуса. Опытный и совестливый офицер, для Франции весьма ценный человек. Однако то, что произошло с ним, повлекло за собой грандиозные потрясения.
Эверард нахмурился.
— Вы подразумеваете, что он… был инструментом в руках судьбы?
— Вы прекрасно знаете, что судьбы, как ее называют, не существует. Существует всеобъемлющая структура, которую мы и стараемся сохранить.
«Положим, — подумал Эверард. — Хотя эта структура не так легко поддается изменениям во времени, как в пространстве. Это, похоже, материя более тонкая и загадочная, чем объясняют нам преподаватели Академии. Совпадения могут оказаться совсем не случайными. Может, Юнг с его записками о синхронии действительно узрел проблеск истины, кто знает. Мне не дано познать вселенную. Я всего лишь работаю в ней».
Эверард налил себе стакан пива, маленькую рюмочку аквавита и поставил напитки на поднос.
Усевшись в кресло, он пробормотал:
— Подозреваю, что к агенту Тамберли проявляется особое расположение.
— Почему вы так считаете? — уклончиво спросил Гийон.
— В последний приезд вы расспрашивали о ней, а она упоминала о встрече с вами, когда еще училась в Академии. Я сомневаюсь, что… кто бы ни направил вас ко мне… без причины интересоваться ничего не представляющим из себя новобранцем они бы не стали.
Гийон кивнул.
— Ее линия жизни, как выяснилось, подобно вашей, пересекается с жизнью многих людей. — Он помолчал. — Как выяснилось, повторяю.
Беспокойство с новой силой охватило Эверарда. Он достал трубку и кисет.
— Что, черт возьми, происходит? — требовательно спросил он. — О чем вообще идет речь?
— Надеемся, что ничего экстраординарного не случится.
— Что вы имеете в виду?
Гийон встретился взглядом с Эверардом.
— Я не могу сказать точно. Может статься, это что-то совершенно неожиданное.
— Тогда скажите мне хоть что-нибудь, ради Христа!
Гийон вздохнул.
— Мониторы обнаружили аномальную вариантность реальности.
— Разве вариантность не всегда такова? — спросил Эверард.
«Многие из вариантов вообще несущественны. Ход истории имеет колоссальную инерцию, эффект путешествий во времени стирается на удивление быстро. Происходят события, которые компенсируют вмешательство, — отрицательная обратная связь. Сколько, интересно, незначительных флуктуаций гуляет по структуре пространства-времени туда-сюда? Насколько постоянна и неизменна реальность? На этот вопрос нет ясного ответа — и, возможно, в нем нет смысла. Но в один прекрасный момент ты сталкиваешься с цепью событий, когда один-единственный эпизод определяет развитие всего обозримого будущего — и неизвестно, к лучшему или к худшему».
Размышления Эверарда прервал спокойный голос:
— Данная аномалия не имеет причины. Ситуация такова, что нам не удалось установить ее хронокинетические источники. К примеру, комедия «Ослы» Плавта впервые была поставлена в 213 году до Рождества Христова, а в 1196 году от Рождества Христова Стефан Неманя, Великий Жупан Сербии, отрекся от престола в пользу сына и удалился в монастырь. Я мог бы привести ряд других примеров приблизительно того же времени — даже в Китае, который так далеко от Европы.
Эверард проглотил аквавит и запил пивом.
— Не утруждайте себя, — резко произнес он. — Я могу свести воедино упомянутые события. Что именно вам кажется странным в этих двух примерах?
— Точные даты названных событий не совпадают с теми, которые зафиксировали ученые из будущего. Не совпадают также некоторые мелкие детали, такие, как текст пьесы или предметы, изображенные на некоторых картинах Ма Юаня. — Гийон отпил из бокала. — Мелкие детали, запомните. Ничего, что явно изменяет общую картину поздних событий или даже что-то в повседневной жизни. Тем не менее подобные мелочи свидетельствуют о нестабильности на этих отрезках истории.
Эверард чуть не вздрогнул.
— Двести тринадцатый до Рождества Христова, вы сказали?
«Бог мой! Вторая Пуническая война!»
Он явно перестарался, набивая трубку.
Гийон снова кивнул.
— На вас лежала громадная ответственность за предотвращение катастрофы.
— Сколько их еще могло быть? — резко спросил Эверард.
Вопрос был абсурдный, и к тому же заданный по-английски. Прежде чем Эверард перешел на темпоральный язык, Гийон сказал:
— Данная проблема изначально неразрешима. Сами подумайте.
Эверард последовал совету.
— Патруль, все существующее человечество, сами данеллиане обязаны вам после Карфагена. — Помолчав немного, Гийон вновь заговорил: — Если хотите, считайте некоторые уступки, впоследствии сделанные вам, небольшим вознаграждением.
— Спасибо. — Эверард разжег трубку и запыхтел ею. — Не одно бескорыстие двигало мною, как вы понимаете. Мне хотелось, чтобы мой родной мир не исчез из истории Земли. — Он вдруг вытянулся как струна. — Но какое отношение эти аномалии имеют ко мне?
— Не исключено, что никакого.
— Или к Ванде… к специалисту Тамберли? Что вам нужно от меня и Тамберли?
Гийон поднял руку.
— Пожалуйста, не надо заводиться. Я знаю о вашем стремлении к независимости и считаю его в какой-то степени оправданным.
— В тех местах, откуда я родом, это неотъемлемое право каждого, черт побери! — проворчал Эверард. Щеки его вспыхнули.
— Если Патруль призван наблюдать за эволюцией времени и хранить ее, не следует ли ему заодно присмотреть и за собой? Вы стали одним из важнейших агентов, действующих в пределах последних трех тысячелетий. Именно поэтому, знаете вы это или нет, ваше воздействие на ход событий по сравнению с другими более существенно. Иногда оно сказывается через друзей. Тамберли стала катализатором в среде, которую она по заданию должна была просто изучать. Когда вы защитили ее от наказания за проступок, вы тоже стали причастны к этому. Никакого вреда в любом случае это не принесло, и мы не ожидаем, что кто-то из вас вольно или невольно нанесет удар нашему делу, но вы должны понять — мы хотим знать о вас по возможности больше.
Волосы на руках Эверарда встали дыбом.
— Мы, говорите? — прошептал он. — Кто вы, Гийон? Кто вы такой?
