Там, за гранью. Уолдо. Корпорация «Магия» - Хайнлайн Роберт Энсон (читать книги .txt) 📗
– Ариэль?
Вместо ответа Уолдо коснулся вокаляра и просвистел музыкальную тему из трех нот. У «верхней» стены послышался шорох, и к гостям устремилось маленькое желтое существо – канарейка. Сложив крылья, она пулей промчалась по воздуху на расстоянии около фута от Уолдо, расправила крылья, несколько раз взмахнула ими, опустила распушенный хвост и замерла в воздухе.
Впрочем, птица все же продолжала медленно двигаться вперед; приблизившись на расстояние одного дюйма к плечу Уолдо, она «выпустила шасси» и уцепилась коготками за его фуфайку.
Уолдо поднял руку и погладил птицу. Канарейка взъерошила перышки.
– Ни одна птица, высиженная на Земле, не может научиться летать в невесомости, – заговорил Уолдо. – Я это хорошо понял после того, как потерял полдюжины птиц, не сумевших приспособиться к здешним условиям.
– А что с ними случилось?
– Применяя человеческие термины, это можно назвать острой формой неврастении. Вначале они пробуют летать, и оказывается, что их первоначальные земные навыки никуда не годятся и все попытки приводят к неудаче. Поэтому они отказываются даже пытаться и через некоторое время умирают, потому что их сердце, выражаясь поэтически, разбито. – С радостью в голосе он добавил: – Однако Ариэль оказалась гениальной птицей. Она попала ко мне еще в яйце и самостоятельно изобрела совершенно новый способ полета. – Уолдо протянул птице палец, на который та и пересела. – Довольно, Ариэль. Лети домой.
Канарейка начала высвистывать мелодию «Колокольный звон» из «Лакме».
Хозяин покачал головой.
– Хватит, Ариэль. Лети спать.
Птица оторвалась от пальца, зависла на мгновение в воздухе, затем на секунду или две быстро замахала крыльями, чтобы набрать скорость в нужном направлении, и, приняв совершенно обтекаемую форму, пулей унеслась туда, откуда прилетела.
– Джимми хотел поговорить с тобой кое о чем, – начал Граймс.
– Буду рад, – безмятежно ответил Уолдо. – Но, может быть, мы сначала поужинаем? Как вы считаете, сэр?
Стивенс решил, что с сытым Уолдо ему будет легче договориться. Кроме того, его собственный желудок сообщал, что сам не прочь переварить калорию-другую.
– Я не против, – ответил он.
– Чудесно.
Появились столовые приборы.
Стивенс никак не мог решить, сам ли Уолдо приготовил обед, или эту работу выполнили слуги, находившиеся в отдельном помещении. Современные способы приготовления пищи были таковы, что Уолдо мог обойтись без посторонней помощи. Он, Стивенс, легко стряпал себе сам, так же, как и Гас. Тем не менее ему показалось важным при первом же удобном случае спросить у дока Граймса, живут ли в резиденции Уолдо слуги, и если живут, то кто они. Однако он так и не выполнил своего намерения.
Ужин появился в небольшом пищевом контейнере, который вылетел из длинной складной пневмотрубы и, с тихим шорохом, занял свое место в центре между собравшимися. Стивенс едва заметил, чем его здесь кормили. Он заранее знал, что еда будет и питательной, и вкусной. Больше всего его занимала сервировка стола и способ приема пищи. Уолдо позволил своему бифштексу свободно парить перед собой, кривыми хирургическими ножницами отрезал от него куски, с помощью изящных щипчиков отправлял их в рот. И принимался энергично жевать.
– Теперь хороший бифштекс не достать, – заметил он. – Этот кусок прожевать невозможно. Бог свидетель, я плачу достаточно, но все впустую.
Стивенс не ответил. На его вкус мясо было даже слишком нежным. Оно едва не распадалось на части.
Сам он орудовал ножом и вилкой. Впрочем, нож оказался излишним. По всей видимости, Уолдо не могло прийти в голову, что кто-то из гостей пожелает воспользоваться теми безусловно гениальными приспособлениями, которые он изобрел для себя. Стивенс ел с деревянной тарелки, зажав ее между коленями, для чего он, по примеру Граймса, поджал под себя ноги.
Внутреннюю сторону тарелки предусмотрительно снабдили маленькими острыми зубцами.
Напитки были поданы в эластичных пакетах, из которых торчали соски, отчего на ум сразу приходили детские пластмассовые бутылочки.
Наконец пищевой контейнер со скорбным вздохом втянул в себя столовые приборы.
– Закурите?
– С удовольствием.
Как только Стивенс увидел пепельницу, приспособленную для состояния невесомости, ему стало ясно, что ее устройство и не могло быть иным – длинная трубка с воронкообразным приемником на одном конце. На мгновение возникала тяга – и пепел, который стряхнули в воронку, навсегда исчезал из этого мира.
– Что касается нашего дела, – снова начал Граймс. – Ты должен знать, что Джимми – главный инженер Северо-Американской энергетической компании.
– Что? – Уолдо посерьезнел, выпрямился и засопел. На Стивенса он даже не взглянул. – Дядя Гас, ты хочешь сказать, что привел ко мне в дом сотрудника этой фирмы?
– Не выходи из себя. Расслабься. Черт возьми, я же тебе сто раз говорил, чтобы ты следил за своим давлением.
Граймс приблизился к хозяину дома и взял его за запястье, как делали доктора в старину, когда хотели измерить пульс.
– Дыши медленнее. У тебя что, кислородное опьянение?
Уолдо попытался вырваться. Тщетная попытка: старик был раз в десять сильней.
– Дядя Гас, ты…
– Заткнись.
В течение нескольких минут все трое хранили молчание, отчего по крайней мере двое из них чувствовали себя неловко. Граймс, казалось, был погружен в свои мысли.
– Вот, – сказал он наконец, – так-то лучше. Теперь закрой рот и слушай меня внимательно. Джимми отличный парень, он не сделал тебе ничего плохого, был очень даже вежлив с тобой. На кого бы он ни работал, ты не имеешь права грубить. Короче говоря, ты должен извиниться.
– Не стоит, док, – возразил Стивенс. – Боюсь, я действительно мог произвести ложное впечатление. Простите, мистер Джонс, я не хотел этого делать. Если бы вы позволили мне объясниться с самого начала…
Лицо Уолдо оставалось непроницаемым. Было видно, что он изо всех сил старается сдержаться.
– Не стоит извиняться, мистер Стивенс. Наверное, я напрасно вспылил. Конечно, нельзя переносить на вас ту враждебность, которую я испытываю по отношению к вашему начальству. Но его я крайне недолюбливаю, Бог свидетель.
– Я знаю. Тем не менее мне жаль слышать об этом.
– Меня обманули, понимаете? Обманули с помощью подлого полузаконного мошенничества, которое…
– Полегче, Уолдо.
– Извини, дядя Гас. – Он продолжил тоном ниже: – Вы когда-нибудь слышали о так называемых патентах Гатэвэя?
– Да, конечно.
– «Так называемые» – это еще мягко сказано. Гатэвэй был простым механиком. Патенты целиком принадлежат мне.
Далее Уолдо изложил свою версию происшедшего, которая была, как чувствовал Стивенс, безупречной с фактической стороны, но в то же время необоснованной и пристрастной. Вполне возможно, что Уолдо говорил правду и Гатэвэй в самом деле работал только как исполнитель, наемный рабочий, однако тому не существовало никаких доказательств – ни контракта, ни каких-либо других документов. Злополучный механик запатентовал несколько изобретений, единственных в своей жизни, которые по степени сложности безусловно могли принадлежать Уолдо. Затем он неожиданно умер, а его родственники через своих адвокатов продали патенты некоей фирме, которая поддерживала с ним давние деловые отношения. Уолдо утверждал, что именно эта фирма толкнула Гатэвэя на преступление – вынудила механика наняться к нему на работу, с тем чтобы выкрасть секретные сведения. Однако вскоре фирма разорилась, а ее имущество было продано Северо-Американской энергетической компании. Новые владельцы патентов предложили сделку – Уолдо предпочел подать в суд. Процесс он проиграл.
Даже если бы правота Уолдо не подвергалась сомнению, Стивенс затруднился бы решить, каким образом компания могла бы законным путем удовлетворить требования Уолдо. Служащие корпорации управляют деньгами акционеров. Если дирекция САЭК сделает попытку передать другому лицу часть имущества, которое формально принадлежит корпорации, любой держатель акций в состоянии наложить запрет на ее решение и объявить сделку незаконной.
