Идентификация Спрута - Щеглов Сергей Игоревич (полные книги .TXT) 📗
Сидевший напротив Макарова Калашников фыркнул и поставил на стол опустевший бокал.
– Вы хотите что-то сказать, Артем Сергеевич? – повернулся к нему Штерн.
– Насчет последней пустяковой проблемы, – кивнул Калашников. – Горизонт супергравитационных эффектов составляет сегодня пятьсот шестнадцать светолет. Два года назад он был меньше четырехсот восьмидесяти пяти. Таким образом, зона действия супергравитации Центральной Дыры растет со сверхсветовой скоростью, и может охватить всю Галактику в исторически короткие сроки. Ну а почем стоит жить в условиях супергравитации, это пусть вам Макаров расскажет. У него до сих пор энергобаланс «Рифея» не сходится.
2.
Так вот почему Калашников так скверно выглядит, понял Макаров. Небось, всю ночь супергравитацию изучал, да еще в ускоренном времени.
– Все верно, Артем Сергеевич, – улыбнулся Штерн. – Если ничего не предпринимать, то Земле осталось примерно восемьсот пятьдесят лет, а Ядерной Федерации уже сейчас пора паковать чемоданы. Но разве мы затем здесь собрались, чтобы ничего не предпринимать? Коллега Лернер, думаю, небольшая лекция о супергравитации собравшимся не повредит.
– Я совсем коротко, – извиняющимся тоном сказал Лернер. – Прежде всего, Артем Сергеевич, не волнуйтесь вы так, теоретически проблема давно решена. Супергравитация была предсказана еще полвека назад Нюгемом и Родригесом. В две тысячи двести тридцатом Альбер Гейнц разработал модель «длиннорукой дыры» и дал оценку верхнего и нижнего критических потоков. Точные измерения энергетики Центральной Дыры удалось получить только в последние годы; как и ожидалось, она оказалась близка к нижнему критическому порогу. В связи с этим интерес к супергравитации вырос настолько, что стало возможным организовать ее экспериментальное исследование. В настоящее время Экспедиция Павлова-Гейнца продолжает работать над совершенствованием технологий, а ранее полученные в рамках Экспедиции результаты позволяют рассчитывать на полное восстановление Центральной Дыры в течение полутора-двух лет.
– Что-то я ничего об этом в Сети не нашел, – заметил Калашников. – Официально Гейнц находится в дальней Метагалактике… Ах черт, как же я сразу не догадался!
– К сожалению, – развел руками Лернер, – в настоящее время такому восстановлению мешает то обстоятельство, что Центральная Дыра находится вне юрисдикции Звездной России.
Вот именно, подумал Макаров. Съесть-то он съест, да кто ж ему даст. Черта с два федераты кого-то к Дыре подпустят. Сдохнут, но не подпустят.
– Вы удовлетворены, коллега Калашников? – спросил Штерн.
– По данному вопросу – да, – ответил Калашников. – Но хотелось бы знать, каким образом мы сможем восстановить дыру, принадлежащую Ядерной Федерации. Сдается мне, без боя они ее не отдадут!
– Верно, – кивнул Штерн. – Значит, переходим ко второму вопросу. Как вы уже поняли, нас ждет галактическая война. Давайте посмотрим, на что мы можем рассчитывать.
Штерн поднялся на ноги и отступил от стола. Высокие окна потеряли прозрачность, в воздухе справа от Штерна замерцало овальное облако демонстрационного экрана. Штерн вытащил из кармана указку-манипулятор, выдвинул из нее метровый световой луч и ткнул им прямо в центр экрана.
– Наша Галактика, – сказал он, и вокруг светового луча замерцала спиралевидная туманность. – Красные точки обозначают производственные мощности, синие – запасы концентрированной массы. Как видите, корреляция практически стопроцентная. Чем больше цивилизация контролирует ресурсов в виде массы, тем выше ее военно-технический потенциал. Зелеными шарами выделена первая двадцатка членов ООП; как видите, чем ближе к центру Галактики, тем больше шарики. Считается, что Ядерная Федерация производит примерно пятую часть галактического совокупного продукта; но ее реальная мощь определяется другим фактором. Сегодня Ядерная Федерация контролирует семьдесят процентов массы нашей Галактики. – Штерн сделал основательную паузу. – Семьдесят! В распоряжении же Звездной России находится одна миллиардная часть галактической массы. Таково истинное соотношение сил наших цивилизаций.
Штерн пошевелил указкой, разворачивая галактику плашмя. В районе четвертого рукава зажглись несколько желтых точек – основные системы Звездной России.
– Теперь о том, как будет развиваться война, – продолжил Штерн. – Первый сценарий предполагает полную пассивность Звездной России. В этом случае Ядерная Федерация уже в ближайший год сталкивается с острым дефицитом энергии, через два-три года начинает терять богатые массой окрестности Центральной Дыры, а через пять-шесть лет в полной мере осознает перспективу полной потери ресурсной базы. Оценив потенциалы конкурентов, генштаб Ядерной Федерации рекомендует Президенту Шуппу начать экспансию на окраины Галактики. Наиболее вероятные направления первых ударов вы видите, – Штерн ткнул указкой в экран, – Звездная Россия с девяностопроцентной вероятностью попадает в зону поражения. Второй сценарий развивается, если мы уведомляем Ядерную Федерацию об имеющихся у нас гравитационных технологиях, позволяющих восстановить Центральную Дыру. В этом случае война начинается сразу – такие технологии объявляются запретными решением ООП, нам выставляется ультиматум, и так далее. В обоих случаях вооруженный конфликт приведет к полной потере Звездной Россией ее ресурсной базы, а именно – обитаемых звездных систем. Имеющиеся у нас технологии не позволяют компенсировать объемную нуль-бомбардировку при соотношениях цель-заряд близких к единице. Напомню, что Ядерная Федерация располагает в миллиард раз большими запасами массы, чем Звездная Россия. В случае прямого вооруженного конфликта мы будем вынуждены покинуть Галактику.
Калашников хмыкнул и многозначительно посмотрел на Макарова.
Да что же это такое, подумал Макаров. Мы тут за Спрутом гоняемся, а оказывается, у нас и без Спрута дело швах?
– Вот почему, – сказал Штерн, убирая указку, – обнаруженные коллегой Макаровым корабли Ядерной Федерации представляют для нас особый интерес. Они функционировали в условиях интенсивной супергравитации, а для этого требуются технологии субъядерного уровня. До сих пор мы не располагали сведениями о наличии у Ядерной Федерации подобных технологий. Подобная технологическая база делает реальным третий сценарий развития галактической войны, в котором мы сможем сохранить наши планеты и звезды. Но для этого нам всем придется крепко поработать!
Макаров поскреб подбородок. Какой здесь может быть третий сценарий? Разве что сдаться без боя…
– Прошу вас, Джо-Натан, – сказал Штерн, усаживаясь обратно за стол. – Расскажите нам о звездолетах Ядерной Федерации!
Маркс огладил бороду и постучал вилкой по бокалу.
– Слушайте внимательно, повторять не буду! – предупредил он собравшихся. – Звездолеты восстанавливали две лаборатории – Днепропетровская и Хьюстонская. У обеих получилось. Восстановленную модель назвали «капелькой» – по внешнему виду. Перед рассветом Бойко с Рамиресом опробовали хьюстонский экземпляр. Неплохая машинка, ребятам понравилась. Технологический уровень впечатляет. Коллега Макаров правильно самоликвидировался: «Рифей» бы от них не ушел. Вот только нырять в дыру не следовало… но об этом позже. Теперь о главном.
Маркс откашлялся и покосился на Штерна. Тот молча кивнул, вытащил из кармана и протянул Марксу указку.
– Как и вся наша техника, – сказал Маркс, снова зажигая объемный экран, – «Рифей» сконструирован по принципу «двойного дна». При сканировании стандартными галактическим средствами он выглядит обыкновенным звездолетом-трансформером. Технологическая база – наносборщики и туннельная энергосеть. Отличия от серийных аналогов – движители Магнуса-Редькина, энергоаккумуляторы повышенной емкости, архитектура бортового искинта, обеспечивающая, в частности, режим декомпозиции. – На экране наконец появился серо-стальной цилиндр, отдаленно напоминающий «Рифей». – Таким образом, «Рифей» был энерговооруженней и приемистей любого корабля в Галактике. Пока не появились «капельки».
