Экспедиция в иномир - Снегов Сергей Александрович (лучшие книги онлайн .TXT) 📗
Мы доставили на «Икар» двух тигров и с десяток мелких зверушек, составлявших, мы это уже знали, любимое блюдо благопристойных хищников. Тигры вели себя на корабле как милые домашние твари, мурлыкали, а не рычали, просили погладить их, умильно заглядывали в глаза, но, потеряв к ним доверие, мы остерегались панибратствовать. Петр усыпил всех, больших и малых, Гюнтер с Алексеем ассистировали. Вскоре они доложили, что можно знакомиться с результатами, и мы пошли всем экипажем в биологическую лабораторию.
В ней стояли две клетки, одна — большая и прочная — с тиграми, другая — маленькая, с тонкими прутьями — для зверушек. Картина поведения разительно отличалась от той, что мы видели все эти дни. Тигры бросались на прутья, свирепый рык сотрясал воздух, зверушки жались кучкой в дальний угол клетки. Иван подошел к большой клетке и отпрянул, тигр, еще недавно благожелательно допускавший себя седлать, проворно просунул сквозь решетку лапу, едва не прихватил Ивана когтями и так заревел от разочарования, что заныло в ушах.
— Отличная работа! — воскликнул сияющий Иван. Вчера он ликовал от добродушия хищников, сегодня восхищался их злобой. — Огромные успехи сделала инженерная генетика! Как по-вашему, други?
По плану эксперимента оперированных животных выпускали на волю, но полной свободы не предоставляли: Гюнтер и Петр в авиетках следовали за тиграми и, давая им нападать на безмятежно прогуливающиеся жертвы, в последний момент должны были предотвращать тормозными полями расправу. Что до зверушек с внедренными способностями страха, то они должны были продемонстрировать собратьям спасительность боязни. Но эксперимент пошел по-иному. Мы и отдаленно не догадывались, что за странное местечко эта райская планета Кремона-4.
Первыми выпустили мирных зверушек. Они боязливо потоптались, потом кучкой осторожно направились к лесу. Оттуда вышел великолепный тигрина с когортой своих потенциальных жертв, весело семенивших по его бокам. Наши зверьки на мгновение оцепенели, затем с визгом кинулись врассыпную. Лесные выходцы с удивлением смотрели на перепуганных земляков, впервые мы разглядели на их мордах это столь редкое здесь чувство — удивление. А с беглецами сотворилось нечто непредвиденное: их вдруг побросало вверх, завертело, швырнуло оземь, визг затих, и через две-три минуты все движенья замерли. Гюнтер и Петр, посадив авиетки, подбежали к зверькам. Я с Еленой и Хаяси тоже заторопились поближе. Перед нами лежали трупы, зверьки быстро холодели.
— Ничего не понимаю, Арн! — выдавил трясущимися губами Петр. — Эксперимент был чистый.
— Я, кажется, догадываюсь! — медленно проговорил Гюнтер.
— Ну и дьявольский характер у этой райской планетки. Но надо проверить. Разреши выводить тигров, Арн.
С играми расправа неведомых сил была еще более быстрой и жестокой. Они бешено вынеслись из клетки, свирепо зарыкали, их в ту же секунду кинуло оземь, железная судорога ломала гибкие, красивые тела, душила, выворачивала спины.
В минуту все было кончено.
Я молча глядел на бездыханных красавцев. Ко мне подошел Гюнтер.
— Арн, — сказал он хрипло. В какие-то несколько секунд он страшно переменился — лицо исказилось, глаза зло засверкали.
— Беру свои извинения перед Еленой обратно. Возвращаюсь к старому мнению: рай не по мне, человек грешный. Хочу, чтобы ты это знал! И чтобы ты это знала, Елена!
— Я не уверена, что причина неудачи эксперимента в самой планете, — возразила Елена. — Надо поискать факторы поконкретней. И напомню, что еще недавно ты больше всех восхищался Кремоной.
Я не мог знать в ту минуту, что в коллективе нашем образовалась трещина и что она будет отныне расти. Но тон, каким Гюнтер заговорил с Еленой, рассердил меня. Он еще никогда с такой неприязнью не глядел ни на кого, тем более на нее: Гюнтер был характера нелегкого, но человек воспитанный.
— Златокудрая, — сказал он с холодной любезностью, — строй, пожалуйста, свои логические цепи для собственного душевного утешения. А я не люблю, чтобы меня превращали в дурака. Ни для Кремоны, ни для тебя не делаю исключения.
Я оборвал их спор, возможно, с излишней резкостью: у Елены от грубого отпора навернулись слезы, этого я не мог снести. Гюнтер раздраженно зашагал к авиетке. Я пробормотал, что странно действует на нас планета, райские условия, а нервы у некоторых расходятся.
Когда мы возвращались на «Икар», Хаяси взял меня под руку.
— Арн, держись, пожалуйста, — сказал он. — От тебя во многом зависит наше настроение, а оно ухудшается у всех. Давай обсудим на «Икаре» результаты эксперимента. Он не такой уж неудачный. Кое-какие факты установлены.
Обсуждение мало что дало. Правда, стало очевидным, что Кремона-4 — планета отнюдь не нормального планетного характера. И неразгаданная сфера вокруг нее, превращавшая для наблюдателя извне прекрасное местечко в мертвое тело, и внешнее благолепие, картина всеобщего радушия при отнюдь не благостных жизнеотправлениях, и даже то, что рейсовые механизмы здесь разладились и восстановление идет трудней, чем хотелось бы, — все это и раньше поражало. А сегодня добавилось, что нормальные реакции организма) ярость, помогающая нападать, чтобы пропитаться, страх, способствующий самосохранению, — на планете запретны. Анна поддерживала Гюнтера, запальчиво обвинявшего саму Кремону-4 в расправе с экспериментальными животными. Разве нельзя допустить, что свирепость и страх, доказывал она, вовне выражают себя неведомыми физическими полями и что поля эти несовместимы с опять-таки неизвестными нам физическими полями самой планеты? Разве не при помощи воздействия на излучения синтезированных на Урании биороботов Глейстон менял свойства и возможности своих созданий? Достаточно допустить, что и на Кремоне каким-то неизвестным нам образом происходит подобное тому, что мы видели на Урании, и сегодняшнее событие станет ясным.
— То есть неизвестное объясняется при помощи неведомого, — презрительно бросила Елена. Стычка с Гюнтером сделала и ее раздражительной. И что Анна поддержала Гюнтера, не улучшило настроения Елены. — Не знаю, как тут с астрофизикой, а логика уникальная!
Для меня было ясно одно: если Кремона-4 арена игры неведомых физических сил, то надо силы эти открыть и изучить. И познакомиться с внутренними планетами — может, сферы и там камуфлируют их природу? Разбиваемся на две группы, предложил я. Астрофизик Анна Мейснер, биолог Елена Витковская, астроинженер Алексей Кастор, астроботаник и медик Иван Комнин, штурман Фома Михайловский продолжают на «Икаре» изучение Кремоны-4. Остальные четверо, разведочная группа астроинженера Гюнтера Менотти вместе со мной, на «Гермесе» уходят на соседние планеты. Сегодня, оглядываясь, я вижу, что допустил просчет. Что-то нехорошее появилось среди экипажа, я почувствовал перемену, но игнорировал ее: общая работа заставит забыть о неудачах, думал я тогда, и ограничился тем, что поставил каждому деловое задание.
Так началось наше путешествие на Кремону-5 и дальше, к звезде. Нет, я не буду описывать вам ту экспедицию, гораздо полней о ней можно узнать из наших отчетов. Но о чувствах, которые тогда нас одолевали, хочу поведать. Кремона-5 повторяла Кремону-4, но как бы на ранней стадии. Таинственная сфера тоже окружала ее — и под ней планета тоже являлась иной, чем виделась издали. «Как бы под защитным колпаком, предохраняющим от любопытных взглядов и нежелательных посещений», — твердил все злее Гюнтер, уверовавший, что и сфера эта, как и все остальное, вызывающее недоумение, — искусственное изделие, а не стихийная игра природы. Благодатные условия жизни не только не уступали условиям на Кремоне-4, но и превосходили их: звезда светила здесь ярче, растительность была пышней, а вода походила на питательный бульон. «Суп густой консистенции», — оценил Петр одно из морей. Но питаться было некому. Еду приготовили, подали на стол, но не пригласили поглощающих ртов. Микроорганизмы, небольшая табличка простейших — вот и все, что нашел Петр. Кремона-5 только начинала свою биологическую историю.
