Корабль Древних - Макоули Пол Дж. (книга жизни .txt) 📗
Йама полетел вниз вместе со стулом, скатившись по разваливающейся куче обгоревших ветвей. Когда он наконец остановился у самого подножия, люди уже исчезли. Безумие не отпускало его. Он упал лицом в грязь, хватал ее губами, жевал и глотал.
Потом встал на колени. Он все еще был привязан к стулу, напуган и измучен. Он выплюнул грязь, в которой блеснуло что-то серебристое. Судорога сжала желудок. Пока Йама пытался освободиться, в голове его панически билась мысль, что его палачи разбежались, но они скоро опомнятся, храбрость вернется к ним, и они явятся закончить начатое. Но тут снова вспыхнула молния, да так близко, что гром ударил почти в тот же момент. В это мгновение Йама увидел, как снизу из грязи тянется рука. На пальцах ее живым покрывалом шевелилась масса серебристых насекомых. Когда снова ударила молния, руки уже не было, а адский ливень превратился в обыкновенный дождь.
Наконец Йама высвободил руки. Он тянул за веревку, обхватывающую его грудь, до тех пор, пока петли, которые успели ослабнуть, когда он катился с вершины костра, совсем не размотались. И вот он встал на ноги. Кругом стучал дождь. Время от времени разряды высвечивали замки термитов с одной стороны и линию края света — с другой. Йама был абсолютно один.
22. ЕЩЕ ОДНА СИРОТА
Буря утихла, но дождь все еще продолжал лить, как будто он никогда не иссякнет, как будто Великая Река целиком вознеслась на небо и теперь возвращалась назад, заливая весь мир. Дождь прибил к земле траву и насквозь промочил одежду Йамы. Он лил с такой силой, что при каждом шквальном порыве Йама боялся, что захлебнется.
Вверх по реке, в узкой полосе между тучами и землей, молнии били без остановки, и непрерывно грохотал гром. У вершин узких высоких термитников играли призрачные огни, венчая их нежным голубоватым огнем.
Думая, где бы укрыться на плоской равнине, и опасаясь, что в любой момент земля вдруг закипит, обернется под ногами водой или же что в него попадет молния, Йама вдруг заметил вдалеке белую светящуюся точку, как будто на берега Слияния упала звезда. И в тот же миг он ощутил, что монета, которую он нашел во Дворце Человеческой Памяти и которая сейчас лежала в кармане туники, вдруг стала теплеть. Вынув ее, он увидел, что зернистые световые рисунки в толще диска беспокойно перемещаются. Йама тут же догадался, что такое эта далекая мерцающая искра. И он, спотыкаясь и падая и не имея иного ориентира в завывающей ветром и мокрой мгле, двинулся к ней.
Разумеется, это был оракул. Блестящий черный диск стоял на узкой полосе скальной породы на самом краю мира. По дальнему берегу везде было много оракулов, но храмов вокруг них никто никогда не строил. Рядом с ними бывали пирамиды, флаги, молитвенные колеса, иногда стоял алтарь для принесения в жертву животных, но в остальном они сохранили первоначальный вид и были открыты всем ветрам. Многие верили, что аватары Хранителей, которых еретики заставили замолкнуть во всех оракулах в храмах цивилизованной территории ближнего берега, иногда являются в оракулах этих отдаленных мест — во время таинственных сборищ страусов, лисиц и лемуров.
Оракул прятался под старым навесом из бамбука и хвороста, сооруженном на бамбуковом настиле, который нависал над самым краем мира. Навес украшали молитвенные флаги, истрепанные и выбеленные множеством лет непогоды, а на самом верху мокрый ветер рвал ветхое знамя.
Когда Йама приблизился к оракулу, трепещущие разноцветные полоски превратились в ослепительно белое пятно света, как будто оракул был окном, которое смотрит в яркое праздничное небо. Дождь лил с прежней силой, но струи обходили оракула стороной. Йама присел на гладкую сухую скалу, залитую многоцветными бликами света. Он снял пропитанную водой тунику, расстелил ее и стряхнул капли со своего томика Пуран. Он весь промок и дрожал. С кашлем из глотки выходили волокна слизи, окрашенные сажей от попавшего в легкие дыма. Во рту стоял болотистый запах из-за грязи, которой он наглотался в приступе безумия. Он ощущал на себе чужой взгляд и догадывался чей. Он сказал:
— Ну что ж, ты привела меня сюда.
Он сказал:
— Полагаю, ты заявишь, что спасла мне жизнь.
Он сказал:
— Но я — не твое создание. Скоро рассветет, и я уйду.
Как и прежде, в Храме Черного Колодца, переливы цветов вдруг прекратились и раздвинулись, словно занавес. И опять, как и раньше, показалась женщина в волшебном саду. Она смотрела в круглое окно оракула, будто заглядывала в чей-то дом.
Зеленый цвет этого сада хлынул в дождливую ночь. Женщина выглядела точно так же, как в первый раз: длинные черные волосы, узкое лезвие смуглого лица, облегающее белое одеяние с раструбами для рук и ног. Йама почувствовал, что больше ее не боится. В пространстве оракулов обитали твари и пострашнее, одну из них он покорил, покорит и других.
— Вот и ты, — произнесла женщина. — Ты действительно здесь. Я все время тебя искала с тех пор, как видела в последний раз. Ты многому научился, Йамаманама. Я рада. Два раза я тебя видела в громадной горе в старом городе, но не могла заговорить. Большая часть этих окон не работает совсем, а оставшиеся в основном действуют односторонне. Я видела, как ты шел мимо, окликнула тебя, но ты не услышал. Но это, к счастью, работает. Ты позвал меня, и я здесь. Где ты находишься? Как нашел это место?
— Значит, это не ты спасла мне жизнь?
— Подожди. — Женщина прикрыла глаза, медленно улыбнулась и потом опять их открыла. — Теперь я знаю, где мы. Я тебе уже говорила, что оракулы на той стороне реки все еще действуют. Во всяком случае, некоторые! По крайней мере этот. Какой ты молодец, что нашел его! Ты думаешь, я спасла тебе жизнь?
Йама рассказал, что случилось с людьми, которые хотели убить его. Когда он закончил, женщина мрачно покачала головой:
— Тебе не следует вмешиваться в то, чего ты не понимаешь, Йамаманама, сказала она, — ты все еще молод, и я могу очень многому тебя научить. Знаешь ли ты, кто эти существа, те, кого ты называешь термитами?
Йама вспомнил, что рассказывал ему Тельмон, вспомнил урок из биологии.
— Общественные насекомые. Они живут сообществами, как пчелы и муравьи, — ответил он.
— Думаю, что когда-то они и правда были насекомыми. Они подверглись изменениям точно так же, как были преобразованы оригиналы других рас вашей ойкумены, когда их сюда перенесли. Термиты сохранили свою социальную структуру — королеву, мужских производителей, миллионы дочерей-работниц, солдат, строителей, — но их подтолкнули в социальном развитии. Каждый замок является действующим процессором, а все вместе они составляют единую громадную архитектурную конструкцию. Как миллионы насекомых в каждой колонии объединены в один замок, так тысячи замков входят в единую мегаструктуру.
— Я ощущал их мысли. Чувствовал, что в замках идет мыслительный процесс, но я не знаю, о чем они думают.
Женщина улыбнулась и сказала:
— Я тоже не знаю. Но они отозвались на твой призыв, так что не бойся их. Они убили твоих врагов и, вполне возможно, создали ливень, загасивший костер. Это дело не сложное, надо просто изменить относительную разность электрического заряда между землей и воздухом. Твое могущество растет, Йамаманама. Я могу помочь тебе добраться до самых его пределов. Дорогой! Вдвоем мы сможем совершить великие дела! Прекратить эту глупую войну. Можем обрушить месть на головы тех, кто разрушил твой дом.
— Я как раз думал, известно ли тебе об этих событиях, — сказал Йама, вспомнив, о чем ему поведал эдил. — Подозреваю, что ты пользовалась оракулом в Храме Эолиса.
— Иногда я там тебя видела, но никогда не могла с тобой поговорить. Это меня так угнетало, зато теперь ты можешь разбудить оракулов полностью. Мы станем понимать друг друга. Ты жаждешь мести. Ты желаешь воссоединиться со своей настоящей семьей. Я хочу закончить войну. С моими знаниями и с твоей властью мы способны все это осуществить и добиться гораздо большего.
Йама вспомнил о человеке, который дал ему первую монету. Впоследствии ее отобрали у него в Департаменте Туземных Проблем.
