Пробуждение каменного бога - Фармер Филип Хосе (бесплатные книги онлайн без регистрации TXT) 📗
Внутри замка было много света. Обе двери были закрыты, а большая дыра в крыше на другом конце оставалась еще не заделанной. Свет выявил выражение их лиц, покрытых короткой, лоснящейся шерстью и их взгляды, сверкающие друг на друга. Их глаза: голубые, зеленые, желтые, оранжевые — казались кошачьими и зловещими. Их хвосты вертелись из стороны в сторону и еще больше выдавали царившее вокруг волнение.
Они ждали, что он поведет их на истребительную войну против вагарондит. Теперь он проповедовал мир и, что хуже всего, им предстояло поделить своего бога с бывшими врагами.
— Ваш настоящий враг — Вурутана, — сказал Поющий Медведь, — а не вагарондит. Идите и делайте, что я велел.
Неделей позже он вышел через северные ворота на хорошо утоптанную тропинку между садами и полями кукурузы. Старики, молодые бойцы, оставленные охранять деревню, самки и детеныши следовали за ними, крича и волнуясь. За ними шагало трое вуфеанских музыкантов — словно в духе 76-го, подумал он — барабанщик, флейтист и знаменосец. Барабан был сделан из шкуры и дерева. Флейта вырезана из кости какого-то гигантского животного. Флаг представлял собой высокое копье с перьями, выходящими под прямым углом к древку и увенчанное головами орлоподобных птиц, большой рысеподобной кошки, гигантского кролика и лошади. Эти головы соответствовали четырем кланам или фратриям вуфеа. В деревне жили все кланы, и эта клановая система связывала племя вуфеа в единую семью. Насколько он понял понятия мира и дружбы существовали между кланами одной деревни, а не между отдельными племенами. Так, еще совсем недавно, кланы кролика различных деревень не враждовали между собой, зато среди рысей и лошадей шла непрерывная война. Потом они заключили мир и к ним присоединились кланы орла, остававшиеся доселе нейтральными. И уж только потом деревни выступили единым фронтом против вагарондит. Улисс не понимал систему: она казалась очень сложной, запутанной и нежизнеспособной, но вуфеа признавали только ее.
За знаменосцами и музыкантами, игравшими бравурную музыку, шел Верховный жрец и два младших жреца. У них были шапки из перьев, массивные бусы и жезлы. За ними шествовала группа из двадцати пяти молодых воинов, так же выряженных в перья, бусы и разукрашенных зелеными, черными и красными полосами на лице и груди. За ними тянулась шеренга из шестидесяти старших воинов. Все воины были вооружены томагавками, каменными ножами и копьями. Он несли луки и колчаны стрел. Они жаждали попробовать свое новое оружие на вагарондит. Во всяком случае — молодые. А старые, находясь от Улисса на приличном расстоянии, выражали новому оружию свое презрение. Но он слышал лучше, чем они думали.
По одну сторону, параллельно молодым воинам, шла дюжина вагарондит. Они тоже несли оружие, но выглядели чересчур мрачно, особенно для людей, которым следовало бы быть бесконечно счастливыми. Они так и не поверили Поющему Медведю и считали, что их народ никогда не простит им позорного плена. Вначале пленные протестовали. Они говорили, что их не пускают в счастливый Варграунд (так Улисс интерпретировал их фразу).
Улисс объяснил, что у них нет выбора. Более того, теперь все переменилось. И он, Каменный Бог, заверяет, что они попадут в Счастливый Варграунд после смерти. Они замолчали, эмоционально так и не приняв новую постановку вещей.
Процессия быстро двигалась через покатые холмы по тропинке, которую многие поколения использовали для войны и охоты. Вдоль нее стояло много вечнозеленых деревьев, берез и дубов, но не настолько много, чтобы образовать лес. Мелькали птицы: голуби, вороны, воробьи, синицы, изумрудно-медные дятлы, рыжие или воронено-стальные белки-летяги. Полыхнула серым пламенем лиса, показалась головка ласкообразного создания с горящими глазами, выглядывающего из-за ствола дерева в пятидесяти футах над ними; по упавшему стволу промчалась рыжая крыса, и на вершине холма, в пятидесяти ярдах справа, села и уставилась на них бурая громадина. Это был медведь, подлинный вегетарианец. Он поедал кукурузу, грабил их сады, когда они оставались неохраняемыми, а потом быстро убирался восвояси.
Улисс поглощал холодное голубое небо своими глазами и холодный свежий воздух своими легкими. Громадные величественные деревья, настоящая птичья и звериная жизнь, всеобъемлющая зелень, отсутствие затхлого воздуха, чувство теплой свободы и неизвестности — все это делало его сейчас счастливым. Он мог бы забыть боль от того, что был единственным человеком на Земле. Он мог забыть… И тут он остановился. За ним выдохнул приказ знаменосец, замолкли барабанщик и флейтист, стихло бормотание воинов.
Он что-то забыл. Что?.. Не что. Кого? Он обернулся и бросил Аузире:
— Авина, твоя дочь, где она?
На лице Аузиры не дрогнула ни одна черточка.
— Да, Лорд? — проговорил он.
— Я хочу, чтобы Авина шла со мной. Она — мой голос и мои глаза. Я нуждаюсь в ней.
— Я велел ей остаться, мой Повелитель, потому что самок не берут в другие деревни, будь то война или экспедиция.
— Пора привыкнуть к переменам, — сказал Улисс. — Пошли кого-нибудь за ней. Мы подождем.
Аузира косо посмотрел на него, но повиновался. Аизама, самый быстрый воин, помчался в деревню, находящуюся в миле от отряда. Через некоторое время он прибежал обратно с Аниной. На ней была четырехугольная шапочка с тремя перьями и тройное ожерелье массивных зеленых бус вокруг шеи. Она бежала, как бегают обычно женщины, и, когда в сотне ярдов от отряда, замедляя, перешла на быстрый шаг, она замельтешила так же, как мельтешит обыкновенная женщина. Ее черные уши, мордочка, хвост, длинные руки и ноги отсвечивали на солнце светло-оранжевым, а белый мех сверкал, как снег под ярким весенним солнцем. Ее большие темно-синие глаза смотрели только на него и она улыбалась, показывая редкие острые зубки.
Подбежав к нему, она упала на колени и, поцеловав руку, вымолвила:
— Мой Повелитель, я плакала, потому что ты покинул меня.
— Твои слезы высохли достаточно быстро, — сказал он. Хотелось бы верить, что она сказала правду и что действительно плакала, но нельзя было сказать наверняка, возможно, она говорила или преувеличивала, чтобы понравиться ему. Эти аристократические дикари были так же склонны к скрытности и притворству как и все цивилизованные люди. Кроме того, может он хотел, чтобы она сильнее привязалась к нему? Во всяком случае их дружба могла привести к более интимным отношениям, последствия которых он мог себе представить. Они притягивали и отталкивали одновременно.
Он велел ей идти справа и на некоторое время наступило неловкое молчание. Потом она, запинаясь, начала что-то объяснять и через некоторое время уже щебетала также мило и интересно, как раньше. Он почувствовал себя очень счастливым, ощущение потери улетучилось в чистый воздух и яркое солнце.
Они маршировали весь день, останавливаясь то тут, то там, чтобы поесть и отдохнуть. Здесь было вдоволь маленьких ручейков и речек, чтобы сполна обеспечить их водой, в которой они нуждались. Вуфеа хотя, наверное, и произошли от кошек, лезли купаться при первой возможности. К тому же они вылизывали себя как настоящие кошки. Они были довольно чистоплотным народом, во всяком случае, что касается их тел, зато полностью безразличны к клопам, тараканам, мухам и прочим насекомым в деревне. И хотя они зарывали свои отбросы, но совершенно не заботились об уборке за собаками, свиньями и другими животными, которых держали ради забавы или пищи.
Поздним вечером Улисс, разгоряченный, вспотевший и усталый, решил разбить на ночь у ручья лагерь. Вода казалась обжигающе холодной и была такой чистой, что было видно плавающую у дна рыбу на глубине двенадцати футов. Он лежал на упавшем дереве, нависавшем над ручьем, и смотрел на рыб. Потом сбросил одежду и пошел поплавать, в то время как вуфеа и вагарондит наблюдали за ним вблизи (как всегда они делали, когда он был раздетым). Он подивился, неужели их втайне не отталкивает нагота и полное отсутствие волос. Наверное, нет. Он и не стремился быть как они, все-таки он был здесь богом.
