Искатель. 1981. Выпуск №6 - Пшеничников Виктор (книги регистрация онлайн TXT) 📗

Присутствующие на первичном допросе переглянулись, осторожно спросили:

— У вас все, миссис Хеберт?

— А что у меня может быть еще? Что? С меня и так достаточно, довольно. Я устала и… и довольно.

Женщина снова закрыла лицо ладонями, горько, безутешно заплакала. Но слезы мало-помалу иссякли. Она подняла голову, с беспокойством спросила:

— Что мне за это будет?

— Вот протокол допроса. — Офицер управления протянул ей несколько листков. — Прочитайте и распишитесь.

— И… что со мной сделают? — напряглась иностранка.

— За попытку незаконного провоза антисоветских материалов вы будете выдворены за пределы Советского Союза. Остальное — дело вашей гражданской совести.

Иностранка обвила длинными пальцами голову, сжала ее, как обручем.

— Кстати, бриллиант вы можете забрать с собой. — Офицер протянул ей камень. — На память. Он все равно фальшивый. Вот заключение экспертизы. Обыкновенная красивая стекляшка. Как видите, ваши господа оказались не столь щедры.

Иностранка сидела оцепенев, потом начала что-то искать на столе среди других вещей.

— Закурите? — Ковалев ловко вскрыл пачку, выщелкнул из ароматной ее глубины длинную сигарету. — Пожалуйста, не стесняйтесь, — предложил он почти тем же тоном, каким разговаривал с «больной» иностранкой в закупоренном прямоугольнике накопителя.

Пожилая миссис, на глазах растерявшая остатки былой стати, жадно потянулась к протянутой сигарете.

— Можете оставить себе всю пачку.

Ковалев не выносил дыма.

Анатолий РОМОВ

ПРИ НЕВЯСНЕННЫХ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАХ

Ровнин щелкнул выключателем, зашел в ванную. Стал разглядывать себя в зеркале. Двадцать восемь лет. Да. И уже черточки у губ. По две с каждой стороны. Стареем. Он вглядывался в себя тщательно, придирчиво. Его тело и лицо давно уже представлялись Ровнину не просто внешними данными, а чем-то вроде орудия производства. Он знал — есть лица, которые для наметанного глаза безошибочно выдают профессию. Выдают безжалостно, хотя ничем особенным не выделяются. Но ему совсем не хотелось, чтобы какой-нибудь урка, только взглянув на него, сразу же понял, в чем дело, и бросил понимающе: «Ментовка, хомут». Волосы русые, скорее даже темно-русые. Серые глаза. Нос в общем-то прямой, но с легким утолщением. Этакой пухленькой блямбочкой посередине. Да, Ровнин должен был отметить: лицо его в самом деле малоприметно. Но он знал тонкости. Знал, как выделяется, чуть ли не кричит с ходу, выдает себя опытному взгляду именно она, эта стандартная малоприметность. Знает он прекрасно эти малоприметные лица провинциальных «оперов», на которых будто плакат вывешен, где они работают. Лицо, для того чтобы быть незамеченным, должно обязательно хоть чем-то выделяться. Вот хотя бы этим — такой, как у него, продолговато-резкой ямочкой на подбородке. Или губами, чуть-чуть, самую малость выпяченными. Именно самую малость. Ровнин подмигнул себе. Спокойно оглядел плечи, торс, поясницу. Здесь все должно быть разработано в норму. Именно в норму. Не должно быть ни капли жира. Только мышцы и сухожилия. Пока в этом смысле все как надо. Метр восемьдесят один на семьдесят пять. Ровнин пустил душ, встал под струю. Он старался стоять подольше, а когда кожа заныла от холода — вытерся, быстро оделся, заварил чай, позавтракал по-холостяцки.

В девять утра он был на месте, на Огарева, 6. А в четыре дня его вызвали к генералу.

Ликторов потер ладони. Ровнин знал этот жест генерала и знал, что это от раздражения.

— Убитые? — спросил Ровнин.

— Двое. Проходящая женщина и наш сотрудник. Капитан Евстифеев.

— Алексей Евстифеев?!

Генерал молчал. Знал ли он, кем был для Ровнина Лешка? Конечно, нет. Собственно, Ликторов мог знать только то, что они с Лешкой учились вместе в высшей школе. Но ведь всего остального Ликторов не знал. Того, что Ровнин не смог бы ему никогда объяснить. И сейчас, конечно, не сможет. Лешка Евстифеев убит.

— Что, сразу? — спросил Ровнин.

— Нет. — Ликторов поморщился. — В перестрелке.

«В перестрелке» как будто означало, что Лешка умер не сразу. Может быть, был тяжело ранен и мучился.

— Простите, Николай Иванович.

— Андрей Александрович. — Казалось, Ликторов сейчас спокойно разглядывает свои ладони, лежащие на столе. — Туда направляетесь вы. Я считаю, что это лучшая кандидатура.

Ровнин попробовал приказать себе, чтобы вот это, вот эти слова, все это, все еще тупо бухающее в голове, еще кричащее: «Лешка убит… Лешка убит… Убит…» — чтобы все это ушло. Ушло.

— В мелочи я сейчас вдаваться не буду, — нарочито тихо сказал Ликторов. — С Бодровым согласовано. Утром явитесь к нему. Предварительные материалы возьмете у дежурного.

Это означало, что разговор окончен. Ровнин встал.

— Слушаюсь, товарищ генерал. Разрешите идти?

— Да. Идите.

Ровнин отложил оба листка. Эти донесения были уже изрядно перечитаны и оказались единственными в папке. Ровнин посмотрел на дежурного:

— А остальные материалы?

— Разве генерал вас не предупредил? — Старший лейтенант смотрел настороженно. — Остальные документы у полковника Бодрова. У меня было указание…