Слушайте звезды! (сборник) - Шитик Владимир (читать хорошую книгу .txt) 📗
— Мне это нравится, — сказал Николай. И, указав на две оставшиеся кассеты, спросил: — Эти тоже такие?
Куликов снова кивнул.
Николай выдвинул ящик, достал оттуда бумажник и выложил медленно одну за другой три сотенные купюры.
— Это аванс.
Он растворил секретер и выбрал десяток кассет. Двумя столбиками они легли поверх купюр.
— Если ты сможешь такое сотворить с этими…
— То получу втрое больше… — перебил его Куликов. Николай что-то прикинул про себя и кивнул.
— Договорились.
Куликов взял купюры и с видом прожженного дельца посмотрел сквозь них на свет. «Тьфу ты, черт!» — подумал он вдруг. — Что за пошлая комедия?» Он резко поднялся и сгреб кассеты со стола.
— Да… — с наигранной задумчивостью сказал Николай, когда они были уже в коридоре. — Наука — вещь великая! Человеческий разум, как видно, неисчерпаем!
Куликов усмехнулся, но ничего не ответил. Ему стало совсем противно.
— Послушай-ка, — словно только догадавшись, сказал Николай. — А ведь я тебе помочь могу. У меня аппаратура фирменная, и тачка есть, если перевезти что надо…
«Хитришь, гад!» — подумал Куликов.
— Сам обойдусь, — грубо буркнул он.
«Да ничего страшного! — уговаривал он себя, спускаясь по бесконечной лестнице. — Ничего такого не произошло. Просто я воспользовался обстоятельствами. А почему бы не взять, да и не воспользоваться? Я же не собираюсь этим всю жизнь заниматься, плевать я хотел на этих деятелей. Он-то, бизнесмен, небось теперь за деньги показывать станет, а оригинальные кассеты — роскошь невероятная, он в три раза больше заработает. Пусть вот и делится. А что мне оставалось делать? Все равно кассеты возвращать. Выкручиваться как-то надо…»
Несколько ободренный этой мыслью, он принялся высчитывать возможные доходы. Он готов был даже сократить время своих собственных упражнений менбиа. «Положим, останется полтора часа, — думал он. — Если хирургическое вмешательство начинать в конце фильма, то ленты три за дежурство можно делать. А там — плохонький какой-нибудь видео, и к черту всех! Зато видео, свой, собственный! И фильмы настоящие… И все сразу изменится…»
Но на душе было скверно.
VI
В прихожей зазвонил телефон. Куликов бросил тузить спинку своего старого дивана, снятую и подвешенную на стене, и выскочил из комнаты. Когда-то, еще на первых курсах института, он занимался боксом, и небезуспешно. Были достижения, награды; он выступал за сборную института и в районных, и в городских соревнованиях. Однако потом он немного расслабился, пропустил тренировку, другую, в конце концов потерял форму и с досады занятия прекратил. Но теперь ему отчего-то подумалось, что стоит, пожалуй, привести себя в порядок — это поможет ему упражняться менбиа.
— Алло?
— Куликов? — просипел в трубке незнакомый и словно простуженный голос.
— Я у телефона, — несколько растерялся Куликов.
— Куликов! В понедельник вечером, в восемь ноль-ноль, тебя будут ждать в садике у рынка. Все понял?
— Кто, кто говорит?
— И не забудь кассеты. Коля — это не фирма! Афиноген даст больше. Понял?
— Какой Афиноген, какой Коля, какие кассеты! Что вы мне голову морочите?
— Приноси, приноси. Заплатим полтора куска за десяток.
— Не знаю я никакого Афиногена! — Куликов раздраженно бросил трубку на рычаг.
«Что за чертовщина? Что за Афиноген! — с беспокойством спрашивал он себя. — Откуда они знают про Николая, про кассеты? — Он вернулся в комнату и с размаху влепил удар в спинку дивана. — Этого мне еще только не хватало!»
Телефон зазвонил опять.
— Не ломайся, парень, не надо! Афиноген шутить не любит, понял? Так что в понедельник в восемь ноль-ноль…
Трубка противно загудела.
Куликов подумал, прикинул и решил не ходить. Была у него мысль: «А почему бы и нет? Если они согласны дать больше, то почему бы не воспользоваться?» Но он быстро с этой мыслью расправился. Не хапуга же он какой-нибудь, в самом деле! Он уже договорился с Николаем, тот производил впечатление человека интеллигентного, — это уже не так мало. А эти? Кто их знает? Какая-нибудь темная компания! И полезут еще в его дела, до Парса докопаются… Нет! К тому же как он потом с Николаем объясняться станет? Это же нечестно! Он сидел на диване и представлял разговор с Николаем, как он, Куликов, станет придумывать всякие увертки, лгать, отводя глаза. Противно! Поймав себя на чувстве неловкости, Куликов даже вскочил с дивана, весело попотчевал спинку «прямыми левыми» и с удовольствием посмотрел в зеркало. Он разом вырос в собственных глазах. «Нет, конечно, я не хапуга! — думал он с неожиданной радостью. — Хапуги щепетильными не бывают. А мне стыдно стало».
В среду после работы в парке было собрание. Куликов скучал на последнем ряду в небольшом актовом зале, думая только об одном: о завтрашней встрече. Зуд ожидания начинался у него уже за двое суток, все мысли упирались в Парса и в сканнер. Он тупо слушал начальников цехов, потом урывками — главного инженера: «Деталей нет, какой-то цех не укладывается в сроки…»; на выступлении профорга он заскучал совершенно и перестал слушать. Потом было совещание, его попросили остаться, даже несколько слов сказать попросили, и он даже говорил — что-то совсем уж бессмысленное. «Смешно! — подумал он. — Там где-то другие цивилизации, вещи фантастические придумывают, а эти все о трамваях и о трамваях».
Домой Куликов возвращался поздно. Давно уже стемнело, пошел мокрый снег, первый в этом году; фонари сумрачно блистали; неуклюжие приземистые деревья вдоль улицы с толстыми стволами и пучком редких веток на макушке кривились безобразно в мутном тумане. Под ногами хлюпало. Возле дома неделю назад вывалили кучу стройматериалов, да так, видно, и позабыли. Куликов свернул в темную подворотню, неуверенно нащупывая выбоины в асфальте. «Где-то здесь должна быть лужа» — вспомнил он. Неожиданно перед ним выросли две фигуры.
— Куликов? — спросил простуженный голос.
— Ну, я… — ответил Куликов, отступая к стене. — Что вам нужно?
— Поговорить с тобой только. Два словечка…
— Некогда мне, я тороплюсь, — пробормотал Куликов. «Худо дело», — подумал он и сжал кулаки.
— Послушай, дружок, тебя же предупреждали: Афиноген шутить не любит. Сегодня какой день?
— Да не знаю я никакого Афинргена! — Куликов прижал плечо к стене, быстро подставив бок. Резкий удар пришелся в бедро. Метили, видно, в живот. «Что ж, реакция не подвела. Может, пробьюсь», — с надеждой подумал он и резанул правой, целя в ближнего.
— Ого! — сказал тот хрипло с каким-то даже добродушием. — Мальчик порыпаться решил.
Они не торопились. Разошлись немного, совсем приперев Куликова к стене и отрезая ему пути к бегству. Попривыкшими к темноте глазами Куликов разглядел в руке у дальнего что-то похожее на дубинку. «Ну, громилы, приготовились ведь!» — подумал он с возмущением. Первый удар он отразил, но рука онемела враз, и одного из громил он на мгновение потерял из виду. Это и решило дело. Он и не понял, как оказался на земле, успел только скорчиться и принять новый удар плечом. Несмотря на занятия боксом, драться он не любил, и навыков обыкновенной уличной драки у него не было. Но бесконечные ленты-боевики кое-чему научили: он перекатился на живот, поджал под себя колени и рукой прикрыл голову. Другой уперся в асфальт и сделал попытку прыгнуть вперед, но не успел. Еще один сильный удар повалил его окончательно — в ту самую лужу, которую несколько минут назад он нащупывал в темноте. «Ну не убьют же, в конце концов», — успел он подумать и покорно, без движения скрючился в луже. Но они больше не били. Очевидно, это не входило в их планы.
— Афиноген шутить не любит! — снова услышал он сиплый голос. — Готовь кассеты, дурак!
Они ушли. Куликов с трудом поднялся во весь экран и стал счищать грязь с куртки. «Вот сволочи!» — думал Парс, лежа, словно спеленутый, в кресле со сканнером в руке. Бодрящие потоки воздуха скользили по его лицу, но все впустую. Одно лишь радовало Парса: то, что загодя вынул блок воздействия. Он не выдержал бы, помог Куликову, и пленка была бы испорчена. И пользы никакой — ведь это было уже, было — в прошлом.
