Планета Ка-Пэкс - Брюэр Джин (читать книги полностью без сокращений .TXT) 📗
– Иногда вопрос – это лучший ответ.
– Полагаю, вам неизвестно, сколько у вас братьев и сестер?
– На КА-ПЭКСе мы все братья и сестры.
– Я имел в виду биологических братьев и сестер.
– Я бы удивился, если бы они у меня были. По причинам, которые я уже объяснил, почти у всех на нашей ПЛАНЕТЕ только один ребенок.
– Неужели общество не оказывает давления в этом вопросе? И неужели правительство не поощряет деторождение, заботясь, чтобы ваши жители не вымерли?
– На КА-ПЭКСе нет правительства.
– Как это так? Там анархия?
– Что ж, это определение не хуже других.
– Но кто же строит дороги? Больницы? Руководит школами?
– Честное слово, джин, это не так уж трудно понять. У нас каждый делает то, что надо делать.
– А что, если никто не заметит, что какое-то дело надо сделать? А что, если кто-то знает, что какое-то дело надо сделать, и откажется его сделать? А что, если кто-то решит вообще ничего не делать?
– Такого на КА-ПЭКСе не бывает.
– Никогда?
– А с какой стати?
– Ну, например, выразить неудовлетворенность оплатой труда.
– У нас на КА-ПЭКСе нет «оплаты труда». И нет никаких денег.
Я сделал об этом пометку в блокноте.
– Нет денег? А как же протекает торговля?
– Мы не «торгуем». Вам, доктор, надо научиться внимательно слушать своих пациентов. Я уже говорил: если что надо сделать – ты это делаешь. Если кому-то надо что-то, что есть у тебя, ты ему это отдаешь. Таким образом мы избегаем множества проблем, и на нашей ПЛАНЕТЕ такая система прекрасно работает уже несколько миллиардов лет.
– Хорошо. А какого размера ваша планета?
– Размером примерно с НЕПТУН. Если вы прочтете запись нашей беседы на прошлой неделе, вы это там тоже найдете.
– Спасибо. Каково ваше население?
– Около пятнадцати миллионов таких существ, как я, – если вы это имели в виду. Но есть и многие другие существа, помимо нас.
– Какие такие существа?
– Самые разные. Некоторые напоминают ваших ЗЕМНЫХ животных, некоторые – нет.
– А животные эти дикие или домашние?
– Мы не «одомашниваем» никого из наших существ.
– Вы не выращиваете домашних животных для употребления в пищу?
– Никто на КА-ПЭКСе ничего не «выращивает» ни для какой цели и, разумеется, не выращивает с целью употребления в пищу. Мы не каннибалы.
Я вдруг почувствовал в его ответе неожиданные ноты гнева. Интересно, почему.
– Давайте сейчас заполним некоторые пробелы в вашем рассказе о детстве. Насколько я понял, вас растило множество суррогатных родителей, правильно?
– Не совсем.
– Кто же о вас заботился? Укладывал вас спать, заправлял одеяло?
– На КА-ПЭКСе никто не «укладывает вас в постель и не заправляет одеяло»! – воскликнул он, полный негодования. – Когда тебе хочется спать, ты спишь. Когда ты голоден, ты ешь.
– Кто же вас кормит?
– Никто. Еда всегда под рукой.
– В каком возрасте вы пошли в школу?
– На КА-ПЭКСе нет школ.
– Что ж, меня это не удивляет. Но вы явно человек образованный.
– Я не «человек». Я существо. Все жители КА-ПЭКСа образованны. Но образование мы получаем не в школах. Источник образования в желании познавать. И когда есть такое желание, не нужны школы. А без него все школы ВСЕЛЕННОЙ бесполезны.
– А как вы учитесь? У вас есть учителя?
– На КА-ПЭКСе мы все учителя. Если у тебя возник вопрос, спроси любого, кто окажется поблизости. И конечно, у нас есть библиотеки.
– Библиотеки? А кто ими руководит?
– Джин, джин, джин. Никто ими не руководит. Ими руководят все.
– А эти библиотеки созданы известным нам, земным людям, способом?
– Пожалуй. Там есть книги. Но и многое другое тоже. То, что вам будет незнакомо или непонятно.
– А где находятся эти библиотеки? В каждом городе есть своя библиотека?
– Да, но наши «города» скорее напоминают то, что вы называете «деревнями». У нас нет огромных метрополий, вроде той, в которой мы в настоящее время находимся.
– А у КА-ПЭКСа есть столица?
– Нет.
– Как вы добираетесь из одной деревни в другую? У вас есть поезда? Автомобили? Самолеты?
Глубокий вздох, за которым последовало нечленораздельное бормотание на непонятном языке (КА-ПЭКСо, как он объяснил мне впоследствии). И снова он что-то записал в своем блокноте.
– Я ведь уже объяснял это прежде, джин. Мы перебираемся с места на место с помощью энергии света. Почему вам так трудно понять эту концепцию? А может, вам она кажется слишком простой?
Опять он за свое. И, учитывая то, что времени у нас оставалось совсем мало, я решил, что не дам ему отклониться от темы.
– Последний вопрос. Вы сказали, что у вас было счастливое детство. А была ли у вас возможность играть с другими детьми?
– Почти никакой. На КА-ПЭКСе, как я уже говорил, очень мало детей. К тому же на нашей ПЛАНЕТЕ нет различия между «работой» и «игрой». На ЗЕМЛЕ детей все время поощряют играть. И это потому, что вы верите: дети должны как можно дольше оставаться в счастливом неведении о предстоящей взрослой жизни явно оттого, что она такая противная. А на КА-ПЭКСе дети и взрослые – одно целое. На нашей ПЛАНЕТЕ жизнь приятна и интересна. И нет никакой нужды находить отдушину в телесериалах, футболе, алкоголе и всяких других наркотиках. Было ли у меня на КА-ПЭКСе счастливое детство? Да конечно, было. И счастливая «взрослость» тоже.
Я просто не знал, радоваться или печалиться этому беспечному ответу. С одной стороны, этот человек казался искренне довольным своей воображаемой судьбой, но, с другой стороны, он явно отрицал не только существование своей семьи, но и свои школьные годы и вообще свое детство. Отрицал даже свою страну. Отрицал все. Все аспекты своей жизни, которая скорее всего была просто омерзительной. Я почувствовал к этому человеку необычайную жалость.
Под конец интервью я спросил прота о его «родном городе», но и этот вопрос не привел ни к чему. Похоже, капэксиане перемещались с места на место как кочевники.
Я отпустил прота, и он пошел к себе в палату. Я был настолько поражен полным его отрицанием всех человеческих аспектов его жизни, что забыл даже позвать сопровождавших его обычно санитаров.
Прот ушел, а я вернулся в свой кабинет и заново пересмотрел его историю болезни. Никогда прежде у меня не было пациента, к которому я совершенно не мог подобрать ключа. За тридцать лет работы, может, был один сходный случай, но тот, другой пациент полностью утратил память. В конце концов, одному из моих учеников удалось проследить его прошлое – помог в этом вновь проснувшийся в нем интерес к спорту; но на поиски ушло около двух лет.
Я записал в блокноте все, что мне до сих пор удалось узнать о проте:
1. П. ненавидит своих родителей – обращались ли они с ним жестоко?
2. П. ненавидит свою работу, правительство, возможно, все окружавшее его общество, – не было ли у него судебных дел, которые кончились несправедливым решением?
3. Случилось ли что-то с ним четыре года или пять лет назад, что вызвало эти явные проявления ненависти?
4. Помимо всего вышеназванного, у пациента серьезные сексуальные проблемы.
Я взглянул на свои записи и вспомнил, как мой коллега Клаус Виллерс не раз вещал: «Особые случаи требуют особых мер». Я стал раздумывать о тех редких случаях, когда человека незаурядного ума, воображавшего себя кем-то иным, удалось убедить в том, что он не тот, за кого себя выдает. Наиболее известным примером был случай, когда известный комедиант, за которого себя выдавал пациент, милостиво согласился встретиться с больным лицом к лицу, что и привело к чудесному излечению (но лишь после того, как оба они дали будь здоров какое представление). Если б только я мог доказать проту, что он обычный земной человек, а не пришелец с другой планеты…
Я решил подвергнуть прота более тщательному физическому и умственному обследованию. В частности, мне хотелось узнать, действительно ли он был так чувствителен к солнечному свету, как он утверждал. Потом я считал важным проверить его способности и определить широту и глубину его знаний, особенно в области физики и астрономии. Чем больше мы о нем узнаем, тем легче нам будет распознать, кто же он есть на самом деле.
