Город. Все живое… (сборник) - Саймак Клиффорд Дональд (бесплатные серии книг .TXT) 📗
Конечно, мы понимали, что не всегда можно будет проводить перестройку в открытую. В некоторых случаях затруднений не было — скажем, когда какие — то категории промышленных рабочих целиком переводили на новое производство. Но в некоторых случаях, как, например, с нашим другом Уле, нужен особый подход. Этим людям надо помочь найти свое место в новом мире, но так, чтобы они не чувствовали, что им помогают. Иначе можно подорвать их веру в свои силы, чувство человеческого достоинства, а ведь это чувство — краеугольный камень всякой цивилизации.
— Насчет перестройки в промышленности я, конечно, знал, — сказал Вебстер. — А вот про индивидуальные случаи впервые слышу.
— Мы не можем трубить об этом, — ответил Тэйлор. — Дело, можно сказать, секретное.
— Зачем же вы тогда мне рассказали?
— Потому что мы хотим, чтобы вы у нас работали. Помогите для начала Уле. А потом подумайте, что можно сделать для скваттеров.
— Не знаю даже… — начал Вебстер.
— Мы ведь украли вас, — продолжал Тэйлор. — Знали, что в конце концов вы придете к нам. Кинг позаботился о том, чтобы вас нигде не приняли. Всюду дал знать, так что теперь все Торговые палаты, все муниципальные органы занесли вас в черный список.
— Судя по всему, у меня нет выбора.
— Не хотелось бы, чтобы вы так это воспринимали, — сказал Тэйлор. — Лучше не спешите, обдумайте все и приходите еще раз. Не согласитесь на мое предложение, найдем вам другую работу наперекор Кингу.
Выйдя из бюро, Вебстер увидел знакомого оборванца с ружьем под мышкой. Но сегодня Леви Льюис не улыбался.
— Ребята сказали мне, что вы сюда зашли, — объяснил он. — Вот я и жду.
— Беда какая — нибудь? — спросил Вебстер, глядя на озабоченное лицо Леви.
— Да полиция… — ответил Леви и презрительно сплюнул в сторону.
— Полиция… — У Вебстера замерло сердце, он сразу понял, какая беда стряслась.
— Ага. Хотят нас выкурить.
— Так, значит, муниципалитет все — таки поддался.
— Я сейчас был в полицейском управлении, — продолжал Леви. — Сказал им, чтобы не очень — то петушились. Предупредил, что мы им кишки выпустим, если сунутся. Я расставил своих ребят и велел стрелять только наверняка.
— Но ведь так же нельзя, Леви, — строго произнес Вебстер.
— Нельзя? — воскликнул Леви. — Можно, и уже сделано. Нас согнали с земли, заставили продать ее, потому что она нас уже не кормит. Но больше мы не отступим, хватит. Будем насмерть стоять, до последнего, но выкурить себя не дадим.
Леви подвернул брюки и снова плюнул.
— И не только мы, скваттеры, так думаем, — добавил он, — Грэмп с нами заодно.
— Грэмп?
— Он самый. Ваш старик. Он у нас как бы за генерала. Говорит, еще не совсем забыл военное дело, полиция только ахнет. Послал ребят и они увели пушечку из мемориала. Говорит, в музее для нее и снаряды найдутся. Оборудуем, говорит, огневую точку, а потом объявим, мол, если полиция сунется, мы откроем огонь по деловому центру.
— Послушай, Леви, ты можешь сделать для меня одну вещь?
— Натурально могу, мистер Вебстер.
— Зайди в эту контору и спроси там мистера Тэйлора, хорошо? Добейся, чтобы он тебя принял, и скажи ему, что я уже приступил к работе.
— Натурально, а вы сейчас куда?
— Я пойду в ратушу.
— Не хотите, чтоб я с вами пошел?
— Нет. — ответил Вебстер. — Я один справлюсь. И еще, Леви…
— Да.
— Попроси Грэмпа, чтобы попридержал свою артиллерию. Пусть не стреляет без крайней надобности. Ну, а уж если придется стрелять, так чтобы не мазал.
— Мэр занят, — сказал секретарь Реймонд Браун.
— А вот мы сейчас посмотрим, — ответил Вебстер, направляясь к двери в кабинет.
— Вам туда нельзя, Вебстер! — завопил Браун.
Он вскочил на ноги и обогнул стол, бросаясь наперехват. Вебстер развернулся и толкнул его локтем в грудь прямо на стол. Стол поехал, Браун взмахнул руками, потерял равновесие и сел на пол.
Вебстер рванул дверь кабинета.
Мэр сдернул ноги со стола.
— Я же сказал Брауну… — начал он.
Вебстер кивнул.
— А Браун сказал мне. В чем дело, Картер? Боитесь, Кинг узнает, что я у вас был? Боитесь развращающего действия порядочных идей?
— Что вам надо? — рявкнул Картер.
— Мне стало известно, что полиция собирается сжечь заброшенные дома.
— Точно, — подтвердил мэр. — Эти дома представляют опасность для общины.
— Для какой общины?
— Послушайте, Вебстер…
— Вы отлично знаете, что никакой общины нет. Есть несколько вшивых политиканов, которые нужны только затем, чтобы вы могли претендовать на свои престол, могли каждый год избираться и загребать свой оклад. Вам скоро никаких других дел не останется, кроме как голосовать друг за друга. Ни служащие, ни рабочие даже самой низкой квалификации — никто из них не живет в черте города. А бизнесмены давно уже разъехались кто куда. Дела свои здесь вершат, но живут — то в других местах.
— Все равно город есть город, — заявил мэр.
— Я пришел не для того, чтобы обсуждать этот вопрос, — сказал Вебстер, — а чтобы попытаться убедить вас, что нельзя сжигать эти дома. Вы должны понять, заброшенные дома — пристанище людей, которые остались без своего угла. Людей, которых поиски убежища привели в наш город, и они нашли у нас кров. В каком — то смысле мы за них отвечаем.
— Ничего подобного, мы за них не отвечаем, — прорычал мэр. — И что бы с ними ни случилось, пусть пеняют на себя. Мы их не звали. Они нам не нужны. Общине от них никакого проку. Скажете, что они неудачники. Ну а я тут при чем? Скажете, у них нет работы. А я отвечу: нашли бы, если бы поискали. Работа есть, работа всегда есть. А то наслышались о новом мире и вбили себе в голову, что кто — то другой должен о них позаботиться, найти работу, которая их устроит.
— Вы рассуждаете, как закоренелый индивидуалист, — усмехнулся Вебстер.
— Вам это кажется забавным? — огрызнулся мэр.
— Забавно, — сказал Вебстер. — Забавно и печально, что в наши дни человек способен так рассуждать.
— Добрая доза закоренелого индивидуализма ничуть не повредила бы нашему миру. Возьмите тех, кто преуспел в жизни…
— Это вы о себе? — спросил Вебстер.
— А хоть бы и о себе. Я трудился как вол, не упускал благоприятных возможностей, заглядывал вперед. Я…
— Вы хотите сказать, что знали, чьи пятки лизать и чьи кости топтать, — перебил Вебстер. — Так вот, вы блестящий образчик человека, ненужного сегодняшнему миру. От вас плесенью несет, до того обветшали ваши идеи. Если я был последним из секретарей торговых палат, то вы, Картер, последний из политиканов. Только вы этого еще не уразумели. А я уразумел. И вышел из игры. Мне это даром не далось, но я вышел из игры, чтобы не потерять к себе уважение. Деятели вашей породы отжили свое. Отжили, потому что раньше любой хлыщ с луженой глоткой и нахальной рожей мог играть на психологии толпы и пробиться к власти. А теперь психологии толпы больше не существует. Откуда ей взяться, если ваша система рухнула под собственной тяжестью и народу плевать на ее труп.
— Вон отсюда! — заорал Картер. — Вон, пока я не позвал полицейских и не велел вас вышвырнуть.
— Вы забываете, — возразил Вебстер, — что я пришел поговорить о заброшенных домах.
— Пустая затея, — отрезал Картер. — Можете разглагольствовать хоть до судного дня, все равно эти дома будут сожжены. Это вопрос решенный.
— Вам хочется увидеть развалины на месте делового центра? — спросил Вебстер.
— О чем вы толкуете? — вытаращился мэр. — При чем тут центр?
— А при том, что в ту самую секунду, когда первый факел коснется домов, ратушу поразит первый снаряд. А второй ударит по вокзалу. И так далее, сперва все крупные мишени.
У Картера отвалилась челюсть. Потом лицо его залила краска ярости.
— Бросьте, Вебстер, — прохрипел он. — Меня не проведешь. С этими вашими баснями.
— Это не басня, — возразил Вебстер. — У них там есть пушки. Около мемориала взяли и в музеях. И есть люди, которые умеют с ними обращаться. Да тут и не нужен большой знаток. Прямая наводка, все равно что в упор по сараю стрелять.
