Путь наюгиры - Михайлов Владимир Дмитриевич (читать лучшие читаемые книги txt) 📗
– А, целитель, приветствую вас.
Язык как-то странно и непривычно ворочался во рту. После давешнего угощения, что ли?
– Здравствуйте, почтеннейший Кромин, – ответил целитель. – Поздравляю вас.
– Благодарю, хранитель здоровья. А с чем связаны ваши поздравления? – спросил, протирая глаза Кромин, а сам при этом слегка удивился, поскольку не ожидал, что за это время Горбик успеет научить еще одного местного жителя терранскому.
– Поздравляю с тем, что вы прекрасно говорите на наюгири! – сказал целитель.
– А разве я… – и он замолчал, обнаружив, что язык вовсе не произносит добрые старые терранские слова, а щелкает, причмокивает и подсвистывает одновременно.
Кромин задумался. Он не ожидал такого быстрого результата, поскольку к занятиям они так и не приступили. Впрочем…
– Так значит ваша методика заключается в гипнопедии? – спросил он, причем термин «гипнопедия» в его устах прозвучал как «умение передать знание от бдящего к спящему».
– Это интересное предположение, но, увы, нам неизвестен такой способ. Давайте-ка посмотрим, как вы себя чувствуете.
– Чувствую себя прекрасно.
– Все же убедимся в этом, – мягко произнес целитель в ключе доброжелательной настоятельности, при котором присвист излишен, а щелчки звучат чуть жестче.
Целитель принялся водить ладонями вдоль тела Кромина.
– Славно… Отлично… Великолепно… – бормотал он, чем-то напоминая успокаивающей манерой доктора Латышева с орбитальной станции.
– А вот печень все-таки у вас немного странная, – голос целителя стал строже.
– Что там с печенью, – нахмурился Кромин и сделал попытку встать, но целитель помешал ему.
– Полежите еще немного! Печень у вас просто немного другая, не такая, как у нас. У меня были некоторые опасения, вы могли плохо или не в полной мере воспринять знания. Это сказалось бы на вашем владении языком. Кое-кто из целителей был даже против применения нашей методики к терранам, они считали, что из-за некоторых отличий все может пойти прахом. Я рад, что подтвердилась моя правота, ваш организм не отторг знания.
– У моего коллеги были проблемы с печенью? – спросил Кромин.
– Не больше, чем у вас. Почтеннейший Изольд усвоил язык в полной мере. Он в восторге!
– Еще бы! – усмехнулся Кромин. – Для него было бы ударом, если бы выяснилось, что его печень не позволяет выучить язык.
– Да, и это серьезное несчастье не только для терран, но и для нас. Если наюгир узнает, что состояние здоровья выводит его из числа тех, на кого распространяется Первый закон, то он впадает в большую и длительную тоску. Впрочем, скоро вы все поймете, сейчас идет только поверхностное усвоение языка. Чуть позже, когда звуки и смыслы сопрягутся с реалиями нашей истории и быта, все встанет на свои места. Тогда и Первый закон будет вам раскрыт во всей полноте.
Кромин задумался. Первый закон? Что-то очень знакомое, только называлось иначе… Ага, кажется, это!
– Каждый имеет право убивать и быть убитым – так звучит Первый закон? – спросил он целителя.
– Вы уже начинаете понимать основы нашей жизни, – похвалил целитель, – только немного не так выговариваете. Это произносится в ключе безусловного восхваления, а у вас получается в ключе обыденного утверждения. А это совершенно иные смысловые оттенки, понимаете?
– Понимаю. Но и вы попробуйте понять, что с нашей, терранской точки зрения, быть убитым – удовольствие весьма слабое.
– Я же говорю – все дело в оттенках смысла. Речь идет не о насильственном изъятии, а о преимущественном восхвалении. Каждый достойный гражданин счастлив отдать свою жизнь на благо Наюгиры. И любому становится горько, если он лишается этой благой возможности, потратив жизнь впустую. Но вам это не угрожает, вы теперь драгоценный сосуд двух языков! Ваш контракт выполнен полностью, скоро за вами прибудут, и вы отправитесь домой. А пока я провожу вас на торжественное чествование.
– Спасибо! – Кромин машинально схватил руку целителя и крепко пожал ее.
Целитель улыбнулся.
– У нас принято благодарить вот так!
С этими словами он сцепил пальцы и потряс ими перед своим лицом. Длинный рукав его одеяния сполз, и на левой руке мелькнул широкий браслет биомеда, почти такой же, какой не снимал с себя доктор Латышев, только вместо светящихся полосок он весело поблескивал разноцветными точками.
Второй щелчок в голове Кромина напомнил ему о прежней находке, микрочипе; взведенный в его сознании механизм сработал, и в следующий миг целитель лежал без сознания на полу, вырубленный коротким и точным ударом в солнечное сплетение.
Кромин быстро оделся, разорвал простыню и запеленал в нее целителя. Аккуратно пристроил кляп, чтобы тот не задохнулся, и уложил наюгира в нишу для одежды.
Минуту или две он внимательно разглядывал биомед, снятый с руки целителя. Браслет был явно не терранской работы. Еле видные значки у светящихся точек выдавали его происхождение. Целителю такой планеты, как Наюгира, больше подошел бы шаманский бубен и связка костей, но никак не индивидуальный медицинский биоактиватор, широко используемый на некоторых мирах Федерации Гра.
Глава четвертая
Кромин посмотрел, удобно ли лежать целителю. Тот уже пришел в себя и страшно вращал глазами.
– Извини, друг, мне сейчас не до чествований, – сказал ему Кромин, только вряд ли наюгир понял его, так как эти слова были сказаны по-террански.
Подкравшись к двери, Кромин застыл, вслушиваясь. Он знал, что в нем развернулась программа поиска, всплывшая после того, как сумма фактов стала критической. А до этого он даже не представлял, в чем его задание – так было надежней. Попади он тогда в руки каких-нибудь неразборчивых в средствах федералов – черта с два они из него вытянули бы информацию! А вот сейчас попадаться никак нельзя. Надо быстро раздобыть еще пару-тройку улик, доказывающих вмешательство федералов в дела Наюгиры, а потом прорываться к терминальному куполу и там отсидеться до прихода транспорта.
Он в общих чертах представлял себе, где находится. Наюгирские города-каньоны представляли собой жилые ярусы, которые лепились друг к другу до самого верха, а огромные плетеные циновки, лежащие на натянутых вдоль и поперек канатах, укрывали население от жары и спасали скудные речки, прогрызшие себе дорогу по дну. В отличие от многих миров, на которых довелось побывать Кромину, социальные низы здесь жили вверху, и наоборот, состоятельные и правящие – ближе к воде и прохладе.
Солнечный свет, идущий сквозь щели в «крыше», был настолько свиреп, что, даже рассеиваясь в глубине и проникая в жилые помещения через прорези в стенах, оставался очень ярким. Светильники здесь почти не использовали.
За дверью никого не оказалось. Кромин быстро прошел длинным коридором в самый конец яруса, где, как подсказывала память, находилась трапезная. Отсюда, если он не ошибался, можно было спуститься вниз, к воде, к садам и к местной роскоши, можно было подняться вверх, а оттуда, на другом конце каньона – выйти к терминальному куполу, где двое техников-терран в прохладе кондиционера вкушают пиво, и никакие лингвистические проблемы их не волнуют.
Легкое удивление – откуда он знает устройство поселения – быстро прошло. Как и обещал целитель, вместе с языком приходило и знание о мире, в котором существует этот язык.
За трапезной ему открылось большое помещение с высокими столами, у которых суетились наюгиры в синих кафтанах. Это была кухня, и здесь орудовали местные повара. Ножи-тесаки так и мелькали в их руках, что-то похожее одновременно на овощи и на мясо разлеталось в мелкое крошево и ссыпалось в глубокие керамические сосуды. Из круглых дыр в каменных кубах вырывалось сильное пламя, в больших латунных сковородах скворчало и булькало исходящее аппетитными запахами варево.
На Кромина не обратили внимания. Он обогнул поваров, лишь пару раз наткнувшись на удивленные взгляды. У выхода из кухни стояла лохань с грязной посудой. Кромин, не останавливаясь, выхватил оттуда увесистый тесак со скользкой от жира рукояткой и опустил его в один из больших карманов, что шли по краям его кафтана.
