Властелин молний - Беляев Сергей Михайлович (читать книги полностью без сокращений бесплатно txt) 📗
Он ответил не сразу. Потом заговорил робко:
– Не смею сказать, Таня, что мы подружились. Это с моей стороны было бы слишком самонадеянно и неуместно. Прошу лишь верить моей искренности. Как руководитель научных работ, имею некоторый опыт в выборе помощников. За эти недели я успел приглядеться к вам. И мне думается, из вас выработался бы прекрасный научный работник…
– Но я хочу стать артисткой, – громко перебила я Грохотова.
– Разве наука помешает вам? – спросил он.
И я почему-то вспомнила слова отца об искусстве.
– Мне хочется, чтобы вы помогали мне и дальше. Помогали в очень интересной работе…
– Что я должна делать?
Грохотов остро посмотрел мне прямо в глаза. Взгляд этот я выдержала. Грохотов сказал:
– Я поспешил поговорить об этом с вами сегодня. Возможно, нам придется неожиданно расстаться. Но, может быть, вы поступите учиться в технический вуз…
Я снова пожала плечами:
– Не знаю, в какой области техники пригожусь…
– А это вы сейчас сможете сообразить, – чуть усмехнулся Грохотов. – Одно только для меня важно… Согласны помогать? Согласны быть помощницей в научной работе?
Я тряхнула кудрями. Чем рискую?
– Согласна, профессор.
– Прекрасно.
Грохотов поднялся по лесенке и раскрыл дверцу в домик.
– Пожалуйте… Здесь наш Симон…
Послышалось:
– Эге!
Единственная комната домика была заставлена непонятными мне приборами. Симон, повернув ко мне из-за них свое горбоносое лицо, слегка улыбнулся и кивнул.
– Проверяем работу одного приспособления, – сказал Грохотов, – показывая на разные рычаги и кнопки. Видите, в какой мы тесноте? Эти аппараты автоматически записывают физические явления, которые происходят в окружающей нашу станцию атмосфере, записывают круглые сутки. Записи мы расшифруем у себя в институте. Но часть, наиболее интересную, записываем, я или Симон, на бумаге. Вот эти цифры вы и переписываете начисто…
В то утро работы было мало. Провожая меня. Грохотов спросил:
– Вы, кажется, плохо спали эту ночь? У вас очень усталый вид…
– Пришлось встать сегодня несколько раньше, – отпарировала я показавшийся мне хитрым вопрос.
– А вот Симон может не спать по пять суток, – сказал Грохотов.
– Он что, не умеет говорить, ваш Симон?
– Ему скучно в степных краях. Родился в горах и скучает здесь, как орел в клетке…
Эти слова напомнили мне мои горы.
– Я тоже родилась в горах… – сказала я с нежностью.
Вернувшись домой, я прошла на пустырь. Выдернула стержень, отсчитала сто шагов влево, если смотреть от омшаника, и снова заколотила стержень в землю. Потом села у омшаника, на глаз определила местоположение заземления, запомнила его. И с нетерпением стала дожидаться вечера.
Снова спустилась летняя ночь. Рожки месяца за сутки выросли. Он пободал ими розовое облако над горизонтом и быстро скатился вниз, спеша за солнцем.
Голубоватый шар перепрыгнул через рощу и, вероятно, попав в речку, пропал. Мне подумалось: «А если это только кажется?»
Легонько крикнув собак, я подошла к изгороди. Теперь был виден спуск в низину. Я оперлась об изгородь, вглядываясь в сгущающиеся сумерки. И опять новый голубоватый шар покатился по траве. Он не спеша вкатывался вверх из низины.
– Альфа… Омега… – позвала я собак. – Смотрите… там…
Собаки увидали шар. Рукой я почувствовала, как на Омеге встала дыбом шерсть. Собаки взвизгнули и убежали, а шар двигался ближе. Вот он добрался до пустыря и исчез.
Мне захотелось похлопать в ладоши и крякнуть; «Браво, Татьяна!» Таинственный огнистый шар исчез как раз в том месте, где я заземлила стержень.
Надо действовать дальше.
Рано утром я взяла с полки первую попавшуюся тетрадку, свернула ее в трубку, перевязала обрывком тесемки и пошла в степь. Тетрадку я держала под мышкой. Тетрадка была тяжела. И немудрено: в ней помещался металлический стержень. Ему теперь предстояло совершить небольшое путешествие подальше от пустыря и от рощи.
Бескрайная степь начинала уже Пылать полуденным зноем. Нелегкую работенку придумала я на сегодня. Но ее надо сделать обязательно. Я не особенно спешила. Надо для стержня выбрать наиболее подходящее местечко, а там увидим.
Туманным пятнышком маячил на горизонте поселок Волчий Лог. Перейдя через мостик, двигалась я по еле заметной тропинке среди выжженной, нескошенной травы. Ветер приносил густой аромат степной полыни. Направо остались рощи и бугор, где крохотными силуэтами вырисовывались домики Грохотова. В мои планы не входило, чтобы меня оттуда заметили. Огляделась. На всем пространстве кругом ни одной живой души. Я прошла чуть вправо от тропинки. Теперь я находилась от рощи примерно на том же расстоянии, что и моя хата. Я заземлила стержень в приметном местечке среди высокого желтого ковыля. Сделала это очень быстро и прежним неторопливым шагом свернула влево, где тянулась грунтовая дорога на Волчий Лог.
Идя к Грохотову на работу, я придумывала, что сказать ему, если он заметил мою утреннюю прогулку по степи. И тут, раздумывая, вспомнила о предсмертной воле отца. Как это не пришло мне раньше в голову осведомиться у Грохотова о человеке, которому адресован пакет? Ведь Грохотов – профессор и, вероятно, укажет, как нужно действовать.
Когда меня в этот вечер провожал Грохотов, я сказала ему о пакете. Упомянула о Дымове. Грохотов остановился и пытливо посмотрел на меня. Но это продолжалось только мгновенье. Глаза его приняли обычное выражение благожелательности.
– Дымов – мой хороший знакомый, – сказал Грохотов. – Принесите пакет завтра. Я жду с часу на час, что ко мне приедет из института сотрудник. С ним я отошлю материалы, а заодно он захватит и пакет вашего отца для Дымова.
– Какая специальность у этого профессора? – спросила я.
– Он занимался изучением высоковольтных разрядов, – ответил Грохотов. – Вы знаете, что это такое?
– Нет, – ответила я тоном полнейшего безразличия.
На следующий день я принесла пакет моего отца и вручила Грохотову. И вскоре вернулась домой. Я пишу об этих кажущихся мелочах так подробно потому, что они важны для дальнейшего.
Под вечер я мечтательно смотрела на красивый двурогий месяц и думала, как мне завтра узнать поподробнее о Грохотове и Дымове. Месяц скрылся в облачке у горизонта. Я внимательно смотрела по направлению к роще и влево от нее, где теперь заземлен стержень. Но там все спокойно. Голубой свет не появлялся.
Рано утром меня разбудили голоса на улице. Через окно долетел мужской голос, рассказывающий что-то очень интересное. Подошла к окну и прислушалась.
– Сам видел, собственными глазами. Был я в Волчьем Логе, то да се, смотрю: уже поздно. К приятелю зашел. «Оставайся, говорит, ночевать, куда тебя ночью понесет!» А я не из трусливых. Темноты, что ли, бояться! Ночь не страшная. Хоть и половинка луны, а светит. Выехал из Лога, оттуда до нас рукой подать. Дорога ровная, светло, правда, не очень, но видать. А вокруг – тишина, воздух легкий. Привалился я бочком, вожжами пошевеливаю. «Ах, – думаю, – и до чего у нас тут хорошо…» И, тьфу, словно сам себя сглазил. Глянул налево, да так и обмер. Он самый и катит…
– Кто? – спросило сразу несколько женских голосов.
– Да шар! Большой такой – с дыню! Весь огненный.
– Да тебе представилось!
– Сначала и сам так подумал. И огонь какой-то чудной. То в синеву, то в голубизну ударяет. Оторопь взяла. А потом думаю: «Постой, это что за явление?» Попридержал лошадей, смотрю. Шар – ко мне. Будто бежит до степи, виляет, как заяц.
– Где было-то?
– Да около тропинки в ковылях.
Я жадно слушала.
– И провал сразу, будто ветром сдунуло, – досказывал рассказчик. – А лошади испугались. Ка-ак дернут вперед! Я даже затылком о задок приложился. «Тпру, черти!» – кричу. А они домой, домой… во все восемь ног.
Вероятно, к рассказчику подошли новые слушатели, он повторял снова все в подробностях.
– Скажете, приснилось? А я готов хоть сейчас то место показать, куда шар провалился. Подпрыгнул, завертелся, во все стороны – искры! Фукнул, а потом – раз!.. И ничего нет.
