В дебрях Даль-Гея - Тупицын Юрий Гаврилович (е книги TXT) 📗

Всеволод обернулся, и глаза их встретились. Синие холодноватые глаза землянина и серые внимательные глаза далийца.

— Дружба должна быть обоюдной, ленд президент, — медленно проговорил Снегин.

Таиг спокойно выдержал его взгляд.

— Зачем скрывать очевидные вещи? У нас есть группы и группировки, враждебно настроенные к Земле. Они страшатся любого прогресса, малейших социальных перемен и, чтобы поссорить далийцев с землянами, идут на самые отчаянные авантюры и провокации. Похищение консула Хаасена — прямой вызов не только землянам, но и моему правительству. По моему указанию уже начато тщательное расследование среди тех лиц и организаций, которые так или иначе могли оказаться причастными к этому делу. Я верю, — подчеркнул Таиг, — что это недоразумение будет разрешено и мы сумеем восстановить истинно добрые отношения.

— Я рад, что вы высказались столь определённо, — сдержанно ответил Снегин.

— Мои дружеские чувства к Земле — не временное увлечение романтика. С Земли мы получаем необходимые для нас вещи: нейтрид, гипервещество, гравитотехнику. Мы так похожи физически, что лишь эксперты могут отличить землянина от далийца. И наконец… у нас есть некоторые общие социальные проблемы.

— Это для меня ново. Какие именно?

— Ну, например, дефицит продуктов. Ведь такая проблема и у вас существует? — вкрадчиво спросил Таиг.

Снегин покачал головой:

— Ошибаетесь.

Президент примирительно улыбнулся.

— Я не говорю обо всех продуктах, лишь о некоторых. Скажем, о новых моделях предметов обихода и одежды, о редких украшениях, экзотических плодах. Не будете же вы уверять меня, что сразу все население Земли обеспечивается этими редкостями?

— Не буду.

— Но это и есть дефицит, — мягко проговорил Таиг.

Теперь улыбнулся и Снегин.

— Вовсе нет. Дефицит — не столько экономическое, сколько социальное явление.

— Признаюсь, это для меня слишком тонко.

— Поясню на конкретном примере. Представьте себе, ленд президент, что вы идёте пешком по улице.

— С некоторым трудом представляю.

Снегин чуть склонил голову:

— Вдруг начался дождь. Естественно, вы ускоряете шаг и видите, что на скамье лежит дорогой надёжный зонт, принадлежащий какому-то другому лицу. Воспользуетесь вы этим зонтом или нет?

Таиг с интересом разглядывал Снегина.

— Вы могли бы и не задавать такой вопрос.

— Понимаю. Вы откажетесь от зонта по моральным соображениям: в Даль-Гее очень высоко чтится право частной собственности, и первый человек города-государства должен быть примером всем остальным.

— Вы толкуете дело упрощённо, но в общем-то правильно.

— Очень рад. А теперь представьте, что вы попали точно в такую же ситуацию, правда, с одной оговоркой — на руках у вас крошечный новорождённый ребёнок.

Таиг рассмеялся:

— Знаете, такое представить мне совсем трудно, но я попробую.

— Так вот, ленд президент, на руках у вас крошечный ребёнок, а с неба льёт как из ведра холодный дождь. Взяли бы вы зонтик?

Таиг на секунду задумался.

— Пожалуй. Я прикрыл бы ребёнка зонтом.

— Вы это сделали бы наверняка. И по тем же самым моральным соображениям. Милосердия ради можно нарушить и право частной собственности.

— Вы опять толкуете все упрощённо, но все-таки правильно. Не пойму, однако, какое отношение имеет все это к дефициту продуктов?

— Самое прямое, — ответил Снегин. — Вы знаете, что у нас имеются продуктовые витрины, которые с избытком обеспечивают всех и каждого предметами питания. Кроме этого, есть и специальные витрины для тех продуктов, которые, следуя вашей терминологии, можно было бы назвать редкостями. Любой человек может при желании продегустировать эти новые творения кулинарной науки и высказать свои суждения по поводу их вкусовых качеств. А через некоторое время эти «редкости» становятся уже постоянными «обитателями» обычных витрин и могут обеспечить всех желающих. Я ни в коей мере не хочу умалять достижения далийской науки и техники, — спокойно продолжал Снегин, не обращая внимания на недоверчивое и, пожалуй, немного насмешливое выражение лица президента, — но насколько я знаю, посетив однажды нашу стигмийскую базу, вы могли убедиться в справедливости моих слов: практически любой продукт там получают в необходимом количестве.

— Да, но ведь это только одна база, а на Земле, насколько мне известно, живут несколько миллиардов человек?

— Совершенно справедливо. Более того, они живут и работают в различных климатических зонах, что создаёт определённую дифференциацию вкусов и потребностей. И все же, смею вас уверить, современная наука и техника позволяют нам успешно справляться с этими задачами.

— Ну хорошо, — кивнул Таиг, — допустим, что все обстоит так, как вы говорите. Но если взять хотя бы эти ваши специальные витрины, которые доступны каждому человеку, где гарантия, что все земляне будут относиться к ним, как к своего рода экспериментальным, а не обычным? Можете ли вы быть твёрдо уверены, что какой-нибудь прожорливый субъект не ограничится только дегустацией и не опустошит витрину с понравившимся ему продуктом?

Снегин весело рассмеялся. Таиг недоуменно посмотрел на него.

— Простите, ленд президент, но я представил себе подобную ситуацию, и она показалась мне очень забавной.

— Не будете же вы утверждать, ленд Снегин, что такие индивидуумы не встречаются среди землян?

Снегин на мгновение задумался.

— Не знаю, поймёте ли вы меня, — сказал он после паузы, но то, о чем вы говорите, может быть свойственно лишь людям, скорее всего, психически нездоровым. Потому что уже давно, ещё в процессе строительства нового общества, были устранены все экономические и социальные источники, могущие породить подобные явления.

— И все-таки, ленд Снегин, на чем же основываются земляне, разрешая или запрещая себе что-то?

— А как вы, ленд президент, определили, когда можно взять чужой зонтик?

Таиг качнул крупной головой и рассмеялся, а Снегин уже серьёзно добавил:

— У нас очень много занимаются воспитанием нового поколения. Что такое хорошо и что такое плохо, что можно, а что нельзя — откладывается в сознании детей с самого младенческого возраста, а в пору юности становится нормой.

Таиг смотрел на Снегина с интересом и симпатией.

— Вы заставили меня задуматься, но не убедили. Что и кто стоит на страже ваших моральных устоев? Без подпорок рушатся куда более фундаментальные вещи.

— Общественное мнение.

В серых глазах Тайга мелькнуло недоверие.

— Вы серьёзно?

— Вполне.

— Но общественное мнение, — Таиг сделал рукой неопределённый жест, — так эфемерно и негибко.

Снегин усмехнулся.

— Полиция гибче?

— Нет-нет, — шутливо испугался Таиг, — зато надёжнее. Не думайте, ленд Снегин, я отдаю должное общественному мнению, оно и в наших условиях играет определённую роль. Но… как бы это выразиться понятнее… Оно регулирует поведение человека обобщённо, по самым генеральным направлениям. А детали? Я говорю даже не о распределении продуктов. Например, идти сегодня на работу или не идти, сославшись на нездоровье? Как общественное мнение влияет на решение этой альтернативы, я не понимаю. Это проблема личная, а не общественная.

Внимательно глядя на президента, Снегин сказал:

— Понимаю. Вы воспринимаете общественное мнение как абстрактный кодекс законов, которые в личном воплощении, без стороннего контроля, могут трансформироваться как угодно.

— Вы уловили мою мысль, — живо подтвердил Таиг.

— Так вот, ленд президент, общественное мнение у нас не только абстракция, но и глубоко личностное явление — это мнение коллектива, в котором живёт, трудится и отдыхает человек. Такие коллективы, пронизанные узами дружбы, любви и товарищества, рождаются ещё в школах. А друг и любимая — это не абстракция. Как лгать или кривить душой перед ними?

Снегин ждал возражений, но президент молчал, опустив голову.

— Знаете, — вдруг сказал он негромко, — в наших интернатах тоже рождаются время от времени дружные коллективы. Ребята там подбираются разные, непохожие и как-то дополняют друг друга.