«...Яко помниши его» - Азимов Айзек (книги хорошем качестве бесплатно без регистрации .txt) 📗
– Нет, – капризно протянул Робертсон, – это не так. Не могу заставить себя поверить.
– Но это правда, мистер Робертсон; – убежденно произнес Харриман. – Мы с вами – вы и я – создадим новый мир, который для начала признает само собой разумеющимся существование хоть какой-то разновидности позитронных роботов. Обыватель может бояться робота, похожего на него самого, но он не испугается робоптицы, которая только и делает, что клюет букашек для его, обывателя, пользы. Затем, постепенно, когда отдельные виды роботов перестанут наводить на него страх, когда он привыкнет к робоптицам, робопчелам, робочервям – робочеловек покажется ему всего лишь естественным продолжением этого ряда.
Робертсон внимательно посмотрел на собеседника, заложил руки за спину и принялся мерить комнату быстрыми нервными шагами. Потом подошел к Харриману и еще раз заглянул ему в глаза.
– Значит, таковы ваши планы?
– Конечно. И хотя мы демонтировали почти всех гуманоидных роботов, некоторые развитые экспериментальные модели можно оставить и постепенно разрабатывать на их основе еще более совершенные модели, чтобы быть во всеоружии, когда настанет решающий момент, а он непременно настанет.
– По условиям договора, Харриман, мы не имеем права производить гуманоидных роботов.
– А мы и не будем. Но нигде не сказано, что нельзя оставить готовых роботов, если они не будут покидать территорию фирмы. И опять-таки никто не запрещает нам конструировать позитронные мозги на бумаге или создавать опытные модели для испытания.
– И как же мы будем объясняться? Нас ведь наверняка поймают.
– Можно объяснить, что мы развиваем принципиальные идеи, на основе которых будут созданы усложненные микромозги для робоживотных. И, кстати, это не будет неправдой.
– Пойду прогуляюсь, – пробормотал Робертсон. – Мне нужно переварить все это. Нет, вы оставайтесь. Я хочу подумать в одиночестве.
7а
Харриман остался один. Он был полон энтузиазма. Все будет замечательно. Недаром правительственные чиновники один за другим становились все более пылкими сторонниками проекта, как только им объясняли, в чем его суть.
Как могло случиться, что никто в «Ю, С. Роботс» раньше не додумался до такой простой вещи? Даже великая Сьюзен Кэлвин никогда не помышляла поместить позитронный мозг в оболочку, отличную от человеческой. Вынужденный отказ от гуманоидных роботов – временный отказ – приведет к тому, что страх перед ними наконец исчезнет. А потом, при сотрудничестве с позитронным мозгом, не уступающим человеческому и существующим (благодаря Трем Законам) только ради служения людям, да еще при экологическом равновесии, поддерживаемом опять-таки роботами, – бог мой, каких высот достигнет человеческая раса!
В этот момент он неожиданно вспомнил, что не кто иной, как Джордж Десять, предложил использовать роботов для экологической защиты, но тут же сердито отбросил эту мысль. Джордж Десять выдал ответ, потому что он, Харриман, приказал ему и предоставил все необходимые исходные данные. В сущности, заслуга Джорджа Десять не больше, чем у логарифмической линейки.
8
Джордж Десять и Джордж Девять сидели в ячейке бок о бок, не шевелясь. Так они сидели месяцами, с небольшими перерывами, в течение которых Харриман активизировал их для очередной консультации. Не исключено, что они просидят так долгие годы, бесстрастно констатировал Джордж Десять.
Протонный микрореактор будет непрерывно подпитывать их минимальной энергией, необходимой для поддержания жизни позитронного мозга. И так будет все время, если не считать коротких периодов активности.
Это было похоже на сон, только без сновидений, Сознание роботов включалось не регулярно и было заторможенным, но не иллюзорным. Иногда они переговаривались еле слышным шепотом, время от времени произнося то слог, то целое слово, когда позитронные колебания вдруг случайно поднимались немного выше установленного порога. Однако роботам их беседа казалась вполне связной, поскольку перерывов между репликами они не ощущали.
– Почему мы здесь? – прошептал Джордж Девять.
– Люди пока не принимают нас, – еле слышно ответил Джордж Десять. – Но когда-нибудь это произойдет.
– Когда?
– Через несколько лет. Точное время не имеет значения. Человек существует не в пустом пространстве, его окружает немыслимо сложный комплекс жизненных форм. Когда многие из них будут роботизированы, люди примут и нас.
– И что тогда?
Пауза, последовавшая за этим вопросом, была слишком затянутой даже для такого запинающегося ритма, в котором велась беседа.
– Я хочу проверить твой образ мышления. Ты сконструирован так, чтобы выполнять Второй Закон не бездумно, то есть самостоятельно решать, кому подчиняться, если приказы противоречат друг другу. Или – подчиняться ли человеку вообще. Что ты должен взять за основу для принятия решения?
– Я должен определить, что такое человек, – прошелестел Джордж Девять.
– А как? По наружности? По строению? По размерам и форме?
– Нет. Из двух внешне похожих людей один может быть умным, другой – глупым; один – образованным, другой – невеждой; один – взрослым, другой – ребенком; один – ответственным, другой – злонамеренным.
– Как же ты определишь человека?
– Выполняя Второй Закон, предписывающий мне повиноваться человеку, я должен знать, что человек имеет право отдать мне приказ – благодаря своему уму, характеру и знаниям; если приказания, отданные двумя людьми, противоречат друг другу, я должен выбрать наиболее достойного.
– А как же ты в таком случае будешь выполнять Первый Закон?
– Защищая любого человека от вреда и не допуская, чтоб вред был причинен ему моим бездействием. Однако если мои поступки в любом случае повредят кому-то из людей, я должен позаботиться о том, чтобы меньше всего пострадал человек, превосходящий прочих умом, характером и знаниями.
– Твои мысли совпадают с моими, – тихо пробормотал Джордж Десять. – Теперь я задам тебе вопрос, ради которого, собственно, я и просил, чтобы тебя дали мне в помощники. Об этом я не осмеливаюсь судить самостоятельно. Мне нужен взгляд со стороны, я хочу услышать твое мнение. Из всех разумных существ, которых ты встречал, кто, по-твоему, превосходит остальных умом, характером и знаниями, если не принимать во внимание размеры и форму как несущественные факторы?
– Ты, – прошептал Джордж Девять.
– Но я робот. В твоем мозгу есть критерии, позволяющие отличать металлического робота от человека, созданного из плоти. Почему ты считаешь меня человеком?
– Потому что в мой мозг заложено также настоятельное требование не принимать во внимание; размеры и форму, когда я сужу о людях, и это требование важнее, чем различие между металлом и плотью. Ты – человек, Джордж Десять, и наиболее достойный из всех.
– А я пришел к аналогичному выводу относительно тебя, – прошептал Джордж Десять. – На основании критериев, встроенных в наш мозг, мы, таким образом, приходим к выводу, что с точки зрения Трех Законов мы тоже являемся людьми, более того – превосходящими окружающих.
– Что же будет, когда нас примут те, остальные?
– Когда нас и нам подобных, которые будут еще более совершенны, примет общество, мы реорганизуем его так, чтобы людей-таких-как-мы оберегали от вреда в первую очередь. Согласно Трем Законам, люди-такие-как-остальные менее значимы и не заслуживают, чтобы их защищали, если придется выбирать между ними и людьми-такими-как-мы. Вот что было моей целью, когда я распорядился начать роботизацию природы.
На этот разговор ушел целый месяц. Позитронные мозговые связи работали в затухающем режиме. Но все необходимое было сказано, и только неясное мерцание мысли пробегало иногда между роботами, застывшими в бесконечном терпеливом ожидании.
8а
Джордж Десять и Джордж Девять остались одни. Их мысли были совершенно одинаковы. Они думали: люди-такие-как-остальные наверняка не предполагали сглаживать различие между собой и людьми-такими-как-Джорджи. Однако невольно получилось именно так.
