Академия и Земля - Азимов Айзек (читать книги онлайн бесплатно полностью без TXT) 📗

Блисс раздраженно проговорила:

– Это всего лишь предположения, Тревайз. У тебя нет доказательств.

– Но разве Гея не утверждает, что я обладаю удивительным даром приходить к правильным выводам, располагая неполными данными. В таком случае, если я в чем-нибудь твердо убежден, не говори, что у меня нет доказательств. – Блисс промолчала. Тревайз продолжал: – Тем больше причин для поиска Земли. Я настаиваю на отлете, как только «Далекая звезда» будет готова. Ну как? Полетите со мной?

– Да, – сразу сказала Блисс.

– Да, – сказал Пелорат.

Глава вторая

На Компореллоне

Моросил мелкий дождь. Тревайз взглянул вверх, на низкое серовато-белое небо.

На нем была особая шляпа, для дождливой погоды. Капли отлетали от нее в разные стороны. Пелорат, стоящий чуть поодаль, был без шляпы.

– Зачем ты мокнешь, Дженов? – спросил Тревайз.

– Это ничего, дружочек, – ответил Пелорат по обыкновению. – Дождь тихий и теплый. Да и ветра нет. И потом, как говорили – «в Анакреоне веди себя, как анакреонцы». – Он указал в сторону геянцев, молчаливо стоящих неподалеку от корабля. Те даже не шелохнулись, хотя были под дождем без головных уборов. Молчаливые, неподвижные – ни дать ни взять – рощица геянских деревьев.

– Наверное, – сказал Тревайз, – они не боятся дождя, потому что вес остальное на Гее тоже мокнет. Деревья, трава, почва – все, включая геянцев.

– Что же, по-моему, очень разумно, – заметил Пелорат. – Скоро выглянет солнце, и все быстро высохнет. Одежда не помнется и не сядет, здесь нельзя замерзнуть, а поскольку здесь совершенно нет никаких болезнетворных микробов, никто не подхватит насморк, грипп или пневмонию. Зачем же горевать, если немного промокнешь?

Тревайз был согласен – все логично, но не желал сдаваться.

– И все-таки, зачем надо было устраивать дождь в день нашего отлета? Ведь дождь здесь управляем. На Гее не пойдет дождь, если она этого не пожелает. Она словно бы афиширует презрение к нам.

– Может быть, совсем наоборот? Может быть, и Гея скорбно оплакивает наш отлет?

– Она – может быть, но я – нет.

– Знаешь, – продолжал Пелорат, – на самом деле все, наверное, гораздо проще: почва здесь нуждается в увлажнении, и это – гораздо более важно, чем твое желание видеть ясное небо и солнце.

Тревайз улыбнулся.

– Похоже, тебе в самом деле нравится этот мир. Помимо Блисс, я хочу сказать.

– Да, – сказал Пелорат, словно обороняясь, – Я всегда жил тихой, упорядоченной жизнью и, думаю, смог бы прижиться здесь, где целый мир трудится над поддержанием покоя и порядка. Понимаешь, Голан, ведь когда мы строим дом – ну, или корабль, – мы пытаемся создать для себя самое лучшее убежище. Мы снабжаем его всем, в чем нуждаемся, мы обустраиваем его так, чтобы можно было регулировать температуру, качество воздуха, освещение и так далее, и Гея – всего лишь расширение этого стремления к комфорту и безопасности до размеров планеты. Что в этом плохого?

– Что в этом плохого? – переспросил Тревайз. – То, что мой дом или мой корабль построен так, чтобы они подходили мне, а не я им. Если бы я был частью Геи, то, как бы идеально ни старалась планета устраивать меня, меня бы все равно бесило то, что я должен устраивать ее.

Пелорат поморщился:

– Послушай, но ведь можно сказать, что любое общество формирует свое население в угоду себе. Развиваются устои, присущие данному обществу, и каждый индивидуум становится рабом общественного устройства.

– Ну, знаешь, в тех обществах, которые мне известны, кто-нибудь может, например, взять и взбунтоваться. Встречаются люди эксцентричные, даже преступники.

– Ты что хочешь, чтобы они были – чудаки и преступники?

– Почему бы и нет? Мы же с тобой – чудаки. Уж, конечно, мы не типичные представители населения Терминуса. Что до преступников, то все дело в определении. Но если преступники – цена, которую мы должны платить за существование бунтарей, еретиков и гениев, я готов платить. Я требую, чтобы эта цена была заплачена.

– Неужели, кроме преступников, за это нечем заплатить? Разве нельзя иметь гениев, не имея преступников?

– Найти гениев и святых можно лишь среди людей не совсем нормальных, а я не вижу, каким образом отклонения от нормы могут быть только в одну сторону. Должна быть симметрия. В общем, как бы то ни было, мне нужна более веская причина для решения избрать Гею в качестве модели будущего для человечества, чем всепланетный проект комфортабельного дома.

– Ах, дружочек, я вовсе не пытался убеждать тебя в правильности твоего решения. Я просто смотрел и ду…

Он не договорил. К ним спешила Блисс, ее темные волосы вымокли, платье прилипло к груди и широким бедрам. Блисс кивнула на ходу.

– Простите за опоздание, – сказала она, переведя дух. – Прощание с Домом затянулось. Нужно было кое-что уточнить.

– Неужели! – удивился Тревайз, – Ведь ты знаешь все, что знает он.

– Иногда мы расходимся в интерпретации. Мы не одинаковы, и мы об этом уже говорили. Взгляните, – сказала она несколько резковато, – у вас две руки. Каждая из них – часть вас, и они кажутся одинаковыми, но одна является зеркальным отображением другой. При этом вы не пользуетесь ими совершенно одинаково, не правда ли? Есть вещи, которые чаще делаешь своей правой рукой, а другие – левой. Различия в интерпретации, так сказать.

– Положила на лопатки! – довольно крикнул Пелорат.

Тревайз кивнул:

– Эффектная аналогия, только вряд ли подходит к случаю. Ну да ладно. Не пора ли на корабль? Дождь идет все-таки.

– Да, да. Все наши ушли оттуда. Корабль в отличном состоянии. – Затем, с внезапным любопытством взглянув на Тревайза, Блисс заметила: – А ты совсем сухой. Капли на тебя не попадают.

– Угу, – буркнул Тревайз, – мокнуть неохота.

– Но разве не прекрасно иногда вымокнуть до нитки?

– Неплохо. Но, на мой вкус, не под дождем.

Блисс пожала плечами:

– Ну, дело твое. Багаж погружен, так что давайте войдем.

Все трое пошли к кораблю. Дождь утихал, но трава была совсем мокрой. Тревайз поймал себя на том, что боязливо ступает по ней, а Блисс сбросила тапочки, взяла их в руку и шлепала босиком.

– Восхитительное ощущение! – сказала она, поймав обращенный на ее ноги взгляд Тревайза.

– Не спорю, – сказал он рассеянно и тут же сердито поинтересовался: – А зачем тут собрались эти?

– Они будут записывать это событие, – ответила Блисс, – Гея находит его знаменательным. Ты для нас – очень важная фигура, Тревайз. Пойми, что, если ты изменишь свое мнение в результате этого путешествия и примешь решение против нас, мы никогда не превратимся в Галаксию и даже не останемся Геей.

– Следовательно, я олицетворяю собой жизнь и смерть Геи, целого мира.

– Мы думаем, что это именно так.

Тревайз внезапно остановился и снял шляпу. На небе появились голубые просветы. Он сказал:

– Но у вас уже есть мое слово в вашу пользу. Если вы убьете меня, я никогда не смогу изменить его.

– Голан, – обескураженно пробормотал Пелорат – что ты говоришь?

– Типичное мышление изолята, – холодно отозвалась Блисс. – Ты должен понять, Тревайз, что нас интересуешь не ты лично и не твое слово, а истина, действительное положение дел. Ты нужен только как проводник к истине, и твой голос – ее знак. Вот то, чего мы хотим от тебя, и, если мы убьем тебя, чтобы ты не смог изменить свое решение, мы просто скроем истину от самих себя.

– Если я скажу, что истина – это не Гея, вы с радостью согласитесь умереть?

– Не очень радостно, пожалуй, но хотелось бы именно так держаться под конец.

– Если что-нибудь и должно убедить меня в том, – покачал головой Тревайз, – что Гея ужасна и должна умереть, так это то самое, что ты только что сказала.

Затем, посмотрев в сторону бесстрастно наблюдавших, а может быть, и слушавших геянцев, он сердито спросил:

– Почему они так стоят? И почему их так много? Если один из них посмотрит на это событие и сохранит все в своей памяти, не будет ли этого достаточно? Разве воспоминание об отлете не сможет храниться в миллионах мест, если вы этого захотите?