Тоннельщики (СИ) - Сапегин Александр Павлович (читать книги регистрация TXT) 📗
По истечение пяти часов Богдана можно было выжимать. За Маланова он не готов был сказать, но видок у Константина был тот ещё, как у заезженной до смерти клячи. А ведь ему ещё встречать корвет с рейдовой командой и писать кучу рапортов, оприходовать трофеи и гавкаться с Ильиным со товарищи. В общем, не позавидуешь молодому человеку. Это у Северова наработанный в определённых кругах авторитет, а сменщик подобным похвастать пока не может. Придётся нарабатывать.
Разделавшись с делами и поставив последнюю подпись под актами приёмо-передачи, Северов, стыдливо поджав хвост, сбежал в ставшую родной палату и на тридцать минут предался греху ничегонеделанья. Повалявшись на кушетке, он соскрёб себя с горизонтальной плоскости и поплёлся в душ. Один из пунктов плана на сегодня выполнен, осталось залезть в душу Ильина и вывернуть её мехом наружу.
Адмиралу справку на Богдана составлял капитан-лейтенант, он же выступил координатором, значит, знает куда больше, чем пытается показать. Сполоснувшись и переодевшись в чистое бельё, Северов связался с Ильиным.
— Добрый день, Богдан Михайлович! Чем обязан? — отхлёбывая из мелкой чашечки, спросил капитан-лейтенант. Собеседника Северов застал за распитием кофе.
— Миром правит информация, Федор Борисович. И вам не хворать.
— Тонко подмечено, Богдан Михайлович. Предлагаю опустить преамбулы, вы что-то хотели?
— Хорошо, опустим. Хотел, чтобы вы поделились со мной информацией. Что-то подсказывает мне, что вы можете это сделать без урона для себя или даже получили приказ это сделать при моём к вам обращении.
— Даже так, — посмотрев на кофейные разводы, Ильин поставил чашку рядом с белоснежным кофейником на миниатюрном сервировочном столике. — Вам может не понравиться то, что вы узнаете.
— Как-нибудь переживу, чай не дитё малое.
— Не дитё, — согласился Ильин. — Можно один личный вопрос?
— Один? — саркастично спросил Богдан.
— Один. Потом я отвечу на твои. Когда у тебя проснулась интуиция? Мне для полноты картины не хватает небольшого штриха или завершающего мазка.
Богдан задумался, старательно копаясь в памяти. Действительно: когда? Внутреннему голосу он доверял всегда, но колокольный набат стал звучать совсем недавно. Прислонившись спиной к стене палаты, он ответил:
— Когда голым задом посидел на термоядерном заряде с тикающим механизмом подрыва.
— Вот как. Ожидаемо, жаль нельзя взять вашу методику на вооружение. Не каждый способен пережить эмоциональный и гормональный взрыв подобной мощи. Тем не менее, я рекомендую этот опыт для программы «Эспер», — улыбнулся Ильи, на что Богдан непроизвольно напрягся. Последняя фраза прозвучала многообещающе, темным крылом коснувшись самого Северова. — Теперь о том, что я имею право раскрыть вам.
В древности был рекламный слоган, звучавший так: «Имидж — ничто. Жажда — всё!» Если не распыляться на сопутствующие задачи и не растекаться мыслью по древу, в случае Северова главная ставка делалась именно на имидж. Он оказался прав, команда адмирала давно и тщательно готовила экспромт с дискредитацией каас и ситуация в Аюе сложилась как нельзя кстати для флотских «имиджмейкеров». Забытый «Герой Силура» идеально вписывался в планы командования, а после последних событий иной кандидат для осуществления давно лелеемого плана встречной провокации каас спецслужбами не рассматривался. В штабе флота случилась контролируемая утечка информации, где распиаренный Северов описывался в нужном ключе. Этакий борец с пиратами, элитный рыцарь без страха и упрёка, способный одним махом семерых побивахом. К тому же он не сидел сычом на гражданке, как думали многие, а защищал Родину в рядах коллег с плащами и кинжалами. Майора за красивые глазки директор внешней разведки просто так никому не присваивает…
Дальше Богдан додумал сам:
— Катализатор. Адмиралу, как в химии, для ускорения реакции нужен был катализатор. Соломинка. Утечка из штаба произошла раньше сеанса связи с ним, всё остальное было шоу, рассчитанное на меня или стороннего наблюдателя. Нет, таки на меня, вы проверяли, как я пройду какой-то очередной тест. Двенадцать часов даётся не мне, а каас на принятие определённого решения. Что я должен делать официально после прибытия на главную станцию?
— Организовать оборону объекта. Как здесь.
— Понятно, то есть сыграть роль подсадной утки. Вся станция — это большая ловушка, а я приманка. Сладкий сырочек… На живца ловите, Федор Борисович?
Ильин нисколько не изменился в лице, только устало попытался что-то высмотреть на дне опустевшей кофейной чашки:
— Осуждаете? — ирония в голосе каплея, словно девятый вал в бушующем море, перехлёстывала через край.
— Отнюдь, — не принял правила игры Богдан, Ильин подёрнул брови вверх. — Не угадали. Как ни странно, ирония как раз в том, что я прекрасно понимаю адмирала. Да-да, вы не ослышались. На кону стоит независимость человечества, как вида, как галактической расы. Пусть не вся Конфедерация, а лишь небольшая часть сумеет освободиться от диктата каас, но и это гигантский шаг вперёд, но кроме вожделенной свободы ещё есть человеческие жизни. В виде фишек на игорном столе миллионы, если не миллиарды душ и пожертвовать малым, чтобы выиграть целое или большое — это приемлемая цена. Да, мне не по нутру, что роль разменной монеты и приманки выпала мне. Руки так и чешутся съездить по фейсу самому командующему и тем, кто подал ему эту гениальную идею, но я, Федор Борисович, его и их понимаю. К тому же последние события подтверждают очевидность выбора… Кстати, Фёдор Борисович, у вас ещё остался тот великолепный коньяк?
— Хм, — не говоря ни «да», ни «нет», неопределённо хмыкнул Ильин.
— Мне не помешало бы поправить здоровье. Вы ведь по долгу службы знаете, что Регина оказала мне великую честь, согласившись стать женой. Ха, как высокопарно звучит. Знаете-знаете, не отводите взгляд, Кузьмин и Мухин в вашей конторе прописаны, мальчики не могли не доложиться, а вот то, что моя Пташка беременна, ваша контора могла упустить. Врачебная тайна и всё такое, женские заморочки, — лицо агента госбезопасности окаменело, новость действительно оказалась из разряда неожиданностей, — и если с ней и ребёнком что-то случится, а я при этом, не дай Пустота, выживу, лучше тебе… — Богдан не договорил. Хищно ухмыльнувшись, он продолжил:
— Исходя из выше сказанного, делаем несколько простых выводов. Я понимаю адмирала — это раз. Я свермотивирован — это два, и ты, капитан-лейтенант лично мне очень должен — это три. Так что это в твоих личных интересах потушить горящие трубы в моей душе и задобрить злобную тварь чем-нибудь существенней, чем сраный «Ландскнехт», а не хмыкать, как профурсетка в первую брачную ночь. Согласись, не такие уж невыполнимые требования в сложившихся хреновых обстоятельствах. Прошу прощения за мой французский.
Деланно извинившись, Богдан уставился на голограмму Ильина, на лице которого поселилось шоковое выражение. Жеванув губами, Северов решил добить собеседника:
— Не думаю, что просьба с моей стороны выделить индивидуальный десантный модуль будет выглядеть совсем уж беспринципной наглостью. Не в «Муле» же вы меня «отстреливать» собираетесь, а так я до станции своим ходом доберусь. Не заблужусь, поверьте. И, Федор Борисович, не говорите, что у вас нет модулей, контуры крышек бортовых шахтных сбрасывателей свидетельствуют об обратном, — Богдан, усиливая впечатления от своих слов, раз за разом переходил с «ты» на «вы» и обратно. — По пятнадцать штук на борт, не считая ракетных шахт. Так каков будет ваш положительный ответ?
— Встречал я наглецов, но таких…
— Всегда бывает первый раз. Хочешь жить — умей вертеться. Так как?
Вместо ответа каплей принялся разглядывать обнаглевшего тоннельщика. Северов сидел по-птичьи наклонив голову к правому плечу, с каким-то нездоровым гастрономическим интересом прицениваясь к подреберью визави. Словно мифический орёл предвкушающий кормёжку печенью Прометея, прикованного цепями к скале. От этого голодного взора становилось не по себе и стаи ледяных мурашек начинали выстукивать марш по широкой спине.
