Свободный Охотник - Щеголев Александр Геннадьевич (книги онлайн полностью TXT) 📗

…Счастлива ли она? О, нет, разумеется. Несчастнее не найти в Галактике существа — отныне и навсегда. Вот ведь как бывает. Ждать встречи, молить о встрече, считать оставшиеся доли тысячных, а дождавшись, не иметь желания даже лицо от подушки оторвать. Наверное, это хорошо, когда нет желаний — и самого человека тогда вроде бы нет, и окружающего мира, и не надо на меня смотреть, потому что не на кого здесь смотреть…

— Что с тобой? — спрашивает Свободный Охотник.

Встретились наконец. ОН. Прилетел, ненадолго прервал свою страшную игру. Удрал, вырвался из ядовитых объятий гостеприимных гипов, чтобы затаиться, выждать, пересидеть информационную истерику, одолевшую вдруг Метро, причиной которой, собственно, сам же и стал. Новый гип Узора, вот такая приятная неожиданность. Наконец-то ОН — рядом с ней. До сих пор их встречи сводились к общению по Всеобщей, ни разу маршруты их «Универсалов» не пересекались — с того рокового момента, когда твари нашли «Чёрную дыру». Так было нужно. Лихорадочная подготовка к совещанию, метания из Фрагмента во Фрагмент, походная жизнь по кораблям. Время не тратилось ни на что постороннее. Только связь по Всеобщей — единственная ниточка. Теперь же, когда, казалось бы, они снова вместе, именно теперь…

— Можно к тебе присесть? Не прогонишь?

Именно теперь не получается посмотреть ЕМУ в глаза. Конечно, неловкость и без того сковала бы их двойную радость, потому что разлука была долгой. ОН тоже чуть-чуть смущён, надо же, ОН подсаживается к ней в кокон, стараясь не коснуться неподвижного тела, закрытого мягкой плёнкой…

— Что случилось? — Свободный Охотник встревожен. — Ты здорова? Бормочешь чего-то там, бормочешь…

Очень просто: она все поняла. Все-все. И то, почему ОН не стал до совещания ничего ей рассказывать, как она ни допытывалась, и то, почему избегал личной встречи, ограничившись иллюзорной близостью информационных сгустков. И никакой, оказывается, он не «ОН», смешно было даже мечтать, а просто… как все просто… Он боялся, что она догадается. Она догадалась. Не сразу, но крепко и навсегда. И лучше бы они вдвоём сгорели в окружённом врагами санатории, красиво взявшись за руки, чем всю жизнь сгорать от припрятанных поглубже фантазий.

— О чем ты? — искренне удивляется Свободный Охотник.

Глупый. Большой, а глупый. Если он сам раскусил эту поганенькую тайну, когда дочь гипа рассказала ему полную историю своей матери — ещё там, в «Чёрной дыре», — почему кто-то другой не мог сделать того же, когда он рассказал собственную историю? Из двух историй сложилась одна. А санаторий «Чёрная дыра», в котором два осиротевших подростка прожили вместе шесть Единиц — ключ разгадке… Вспомним, что сделал доблестный Неуловимый, сбежав из плена? Первое, что он сделал, связавшись по Всеобщей с наивной взволнованной Хозяюшкой — показал ей изображение какого-то человека. И она все-таки вспомнила! Это был погибший мамин друг. Тот, из-за которого мама часто плакала. Да, теперь она все поняла, объяснения теперь не требуются. Маминым другом был прежний гип Узора, вот так! Им был отец Неуловимого, который, как и мать Хозяюшки, прекрасно знал о затерянном в Метро санатории. Потому-то оба родителя, не сговариваясь, и отправили своих детей прятаться в одно и то же место — место их тайных любовных встреч! Вот тебе и ключ. И вообще, зачем надо было столько времени притворяться, обзываться «Хозяюшкой», ведь уютная «Чёрная дыра» наверняка принадлежала гипу Узора, отцу Неуловимого!

— Ну, ты меня чуть не напугала, я уж думал, что-нибудь случилось.

Разве ничего не случилось? Да как же можно так говорить, если… если…

— Ну и что с того, что наша база неизвестно кому принадлежала? — Свободный Охотник легко успокаивается. — Я надеюсь, мы не станем оспаривать между собой право собственности на объект, которого больше не существует?

…если «право собственности» здесь ни при чем! Да как же он не понимает!

— Чего я не понимаю? — он устало посмеивается, наклоняясь к лежащей без движения девочке. — Между прочим, я действительно считал «Чёрную дыру» твоей, а не своей. Мой отец был готов к тому, что гипархат падёт, и секретные объекты перестанут быть секретными. Почему бы в таком случае не отправить сына в чужие владения?

Чего он не понимает? Очень просто: гип Узора и мать Хозяюшки были вовсе не «друзьями». Известно — кем они были друг другу. Вот и получается, что Хозяюшка вовсе не дочь гипа Пустоты номер сорок семь, как все думают. А быть сестрой Неуловимого она не желает, не умеет и не будет! Она умрёт. Неужели они брат и сестра?

Смех оборван, веселье застревает в горле. Свободный Охотник распрямляется.

— Прошу тебя, — выталкивает он превратившиеся в ком слова. — Ты оскорбляешь память матери, это неправильно.

Слова рассыпаются.

Девочка рывком освобождается из кокона, садится, обняв героя, прижавшись к его широкой спине.

— Я не хочу быть твоей сестрой, — сообщает она.

— Жена Сорок Седьмого гипа Пустоты была Истинной. Поставить Печать своему только что родившемуся младенцу, активизировав перстень от Печати на своей голове — долг и право Истинной. Неужели ты допускаешь, что твоя мать сделала бы это, если бы ребёнок был незаконнорождённым?

Девочка не отвечает — глухо всхлипывает.

— Какую чушь ты сочинила, — фальшиво сердится молодой гип. — Почему честь твоей погибшей матери, удивительной женщины, должен защищать я? Да ещё от кого — от её же дочери!

Она плачет, не стесняясь.

— У тебя уже есть брат, — напоминает он. — Позавидовать можно такому брату. Тебе мало, что ли?

Вязкие слезы, повинуясь искусственной тяжести кристаллического дома, скатываются на прохладное пентасетоновое покрывало. Свободный Охотник берет осторожными руками голову девочки, приподымает, находит взглядом мечущиеся глаза.

— Когда-то наши семьи имели прочные дружеские связи, — вымучивает он, — так уж распорядилась история. Мы дружили империями, как принято выражаться. Да, твоя мать была любовницей моего отца, и нет тут ничего недостойного. Даже если из-за этого дружба великих гипов превратилась в нечто противоположное. Помнишь, я упоминал, что моего отца кто-то успел предупредить о нападении звероидов? Этот подвиг наверняка совершила твоя мать, вечная ей благодарность. Маленькая моя, никакие мы с тобой не брат и сестра, даже мысли такой у меня не возникало…