Золотой век - Райт Джон К. (мир бесплатных книг .TXT) 📗
– Почему вы не хотите, чтобы я спас ее?
– Если вы можете сделать это без насилия, то, пожалуйста. Но ее жизнь принадлежит только ей, только она сама может решать, жить ей или уничтожить себя любым способом.
– Но почему… почему она так поступила? Почему она… – Он не мог больше говорить вслух.
«Почему она покинула меня? Почему предала? Почему не любила так, как должна была любить?»
– Когда-то вы знали ответы на все эти вопросы, но вы сами пожелали их забыть. Фаэтон в Лакшми сам отдал нам распоряжение не отвечать на этот вопрос. Эти инструкции все еще действительны.
Фаэтон наклонился к гробу так низко, что чуть не ударился лбом о его стеклянную крышку. Теперь ему оставалось только вызвать Радаманта и открыть коробку с памятью. Тогда прекратится эта неуверенность, эта битва с призраками. Наставники подвергнут его изгнанию. Но если Дафна, его Дафна, женщина, превратившая его жизнь в захватывающее приключение, женщина, которая дала смысл его существованию, если она ушла, ушла навсегда… зачем ему эта жизнь?
Он выпрямился. Он не позволит отчаянию одолеть себя. Он найдет способ. Его гордость еще жила в нем.
– Я участвую в судебном процессе, и мне требуется подтвердить свою личность. Я хочу, чтобы она выступила свидетелем на процессе.
– Фаэтон, безусловно, может выдвинуть подобное требование, и если нам поступит приказ, мы отпустим ее. Однако две тысячи экстраполяции исхода подобного действия, просмотренные нами перед заседанием Курии, показывают, что вам это не удастся.
– Откуда вы можете это знать?
– Фаэтон может цепляться за последнюю надежду, мы не осуждаем ваше желание, при условии, что оно истинно и продолжительно. Но уверяю вас, ваша надежда не проживет долго. Все решения судей предсказуемы, насколько это позволяет справедливость и политика, это сделано для того, чтобы благоразумные люди могли знать, как вести себя, чтобы не нарушать правил. Определить, что решит Курия, так же просто, как предугадать исход игры в крестики-нолики или в шахматы. Наверное, Фаэтону это кажется загадкой, но для нас все просто. Судьи проведут проверку вашего сознания и увидят, что ваше желание привлечь жену в качестве свидетеля продиктовано лишь вашим желанием нарушить ее волю. Ее свидетельские показания не будут иметь никакого значения в вопросах идентификации вашей личности, передачи наследства Гелия или любого другого вопроса по этому делу.
Фаэтон глубоко вздохнул и попробовал еще раз.
– У меня есть с ней общий канал, что дает мне право проверять ее умственную деятельность. Я хотел бы попросить вас открыть этот канал, чтобы использовать это право, но я не смогу им воспользоваться до тех пор, пока она находится в виртуальной реальности…
Этот аргумент тоже не был принят, он попробовал еще. Потом еще и еще.
Через два часа он охрип, он стоял, прижавшись щекой к гробу, и еле держался на ногах от усталости. Руками он сжимал углы контейнера.
– … Ее прижизненное завещание недействительно, поскольку основывается на ложном допущении, будто я сделал что-то неприемлемое и оскорбительное для нее… Оставила ли она положение, по которому ее можно разбудить, если бы сейчас она этого захотела, если бы узнала, что я здесь.
В течение третьего часа он просто умолял, ругался, угрожал, пытался предлагать деньги, подкупить. Когда пошел четвертый час его пребывания там, он уже не мог говорить, не мог ни двигаться, ни думать. На пятом часе он решил, что должно существовать кодовое слово, которое Дафна не сообщила Вечерней Звезде, это слово откроет гроб и вытащит ее из сна, в котором она пребывала. Он шептал всевозможные слова любви, нежности, просил прощения, глядя в ее холодное, неподвижное, безответное лицо.
Он говорил об их совместной жизни в прошлом, об их первой встрече, спрашивал, помнит ли она их брачную церемонию, помнит ли их медовый месяц в зимних садах Антарктиды, помнит ли годовщину их свадьбы, которую они провели в реконструированном Париже Третьей эры. Помнит ли она, как он случайно разрушил псевдоматерию, из которой было сделано западное крыло их общего дома, с тех пор эта часть дома отличалась от версии в Ментальности. Он спрашивал ее о любимых лошадях, о последних написанных ею романах, о ее надеждах на будущее.
Потом сказал: «Я хочу побыть с ней один».
Женщина, представлявшая Вечернюю Звезду, величественно кивнула и из уважения к нему не стала просто исчезать, а повернулась и вышла из зала. Все детали были соблюдены, каблуки стучали по мраморному полу, затихая, тени ложились на пол, когда она проходила сквозь розоватый свет, в котором переливался темный шелк ее платья.
Очень реалистично, даже Серебристо-серая не смогла бы сделать лучше. Фаэтон ждал, когда же она наконец исчезнет, нетерпение снедало его.
Его уверенность все еще была на высоком уровне, разрастаясь как лесной пожар.
Ему понадобилась одна минута, чтобы расширить свое видение и подключиться к нескольким диапазонам волн и аналитическим программам. Его личное мыслительное пространство окружило его множеством черных иконок, которые накладывались на окружающую обстановку, за гробом своей жены он видел спиралевидные кольца звезд. Он жестом вывел записи, которые хранил для медицинских целей, сравнил данные анализа жидкости в гробу с помощью наномашин.
Молекулярная форма ее наномашин была стандартной, с ними легко будет справиться и отключить. Черная подкладка его скафандра легко сможет произвести необходимые сборочные механизмы в мгновение ока.
А еще в его личном мыслительном пространстве находилась инженерная программа и подпрограмма, усиливающая структуры. Одного взгляда хватило на то, чтобы оценить прочность крышки гроба и подсчитать, какое понадобится давление и под каким утлом, чтобы сломать материал, но не допустить проникновения взрывной волны внутрь.
Фаэтон пожал плечами. Перчатки из золотого адамантина составляли единое целое с рукавами и плотно облегали руку. Он победоносно поднял ее и сжал в кулак.
Неудивительно, что все его боятся. На нем был скафандр, в котором он мог войти в ядро звезды и остаться невредимым. Ни оружие, ни угрозы, ни какая бы то ни было сила не смогут остановить его, если он принял решение. Золотая Ойкумена уже много десятилетий не знала преступлений, интересно, сохранились ли еще приборы, способные остановить или поймать преступника?
Но тут его порыв вдруг погас, исчез гнев, испарилась гордость, а лицо исказила маска отчаяния. Глупо. Он знал, что совершает глупость.
Но все равно он опустил поднятый кулак на крышку. Какая-то внешняя сила схватила его руку, и она опустилась на гроб, не причинив ему вреда.
Ведь это была не его рука, это была рука манекена, а он был обычной телепроекцией. Неуязвимые доспехи существовали лишь в его воображении, иллюзию сотворила Вечерняя Звезда, чтобы оказать ему гостеприимство. Вечерняя Звезда просто отключила руку, когда он собирался ударить по крышке.
Серебристый свет, источавший лучи радости, светил за его спиной. Фаэтона охватили ужас и отчаяние, он понял, что позади него стоит образ, созданный софотеком Вечерняя Звезда. Голос ее наполнил слух Фаэтона прекрасной симфонией. Слова ласкали его шею и щеки. Он ощущал слабые покалывания, словно искры впивались в его тело. Блики света на крышке гроба наводили печаль и завораживали, золотые переплетения на его пальцах кружились в немыслимом танце.
Видимо, Вечерняя Звезда пришла к выводу, что с ним больше не стоит церемониться. Все чувства Фаэтона наполнились видениями состояния грез Красной манориальной школы.
За спиной он услышал голос:
– Кажется, Фаэтон желает вернуть преступление и насилие в наш мир? Многие хотели бы совершить нечто более страшное, чем грабеж и нарушение права неприкосновенности личности. Зачем им сдерживать свои страсти, если вы этого не делаете?
– Я не желаю слушать лекцию, Вечерняя Звезда, – возразил ей Фаэтон усталым голосом.
– Мне вызвать констеблей и арестовать вас?
– Я не совершил преступления. Признаю, я замышлял его, когда поднимал руку. Но когда начал ее опускать, понял, что у меня ничего не получится, потому что физически меня здесь нет. Вся структура жизни людей, рожденных в поместьях, не позволяет нам причинять вред друг другу, мы всегда в безопасности. Можете арестовать меня, если хотите. Мне теперь все равно. Но похищение людей, грабеж и вторжение – преступления совершенно иного порядка. Подобного намерения у меня не было.
