Очарование Ремиты (СИ) - Григоров Сергей Львович (полные книги txt) 📗
— Несмотря на то, что им это возбраняется?
— Да, несмотря на то, что тем самым они не показывают личного примера следования Предназначению.
— Вы сможете представить убедительные доказательства своего утверждения?
— Трудный вопрос… Пожалуй, не смогу. Я вообще не представляю толком, как это доказать. Кто-то ведь приобретает импортные товары не для себя самого. Вот если б пометить ренень, скажем, каким-нибудь безобидным ароматическим веществом и проследить за тем, кто именно его принял… Кстати, сейчас как раз прибыл очередной звездолет. Сегодня он должен встать под разгрузку.
— Так пометьте прибывший груз рененя!
— Мм… Это не так просто сделать. Звездолет опоздал почти на три месяца. Его грузы ждут с большим нетерпением. Технологические карты для наших новых заводов, микроэлектроника для Луонского и все такое прочее…
— Для Луонского? Тем более попридержите разгрузку! Объявите карантин или еще чего-нибудь.
— Можно бы… но чтобы вскрыть грузовые люки звездолета, его следует пристыковать к пирсу космопорта. У межзвездных кораблей настолько мощные двигатели, что недопустимо малейшее нарушение их центровки.
— Ну так пристыкуйте его.
— Как только звездолет коснется пирса, юридически он считается вошедшим в порт назначения, и все получатели груза немедленно приобретают право личного осмотра его трюмов.
Какая-то детская задачка! В «Пяти королях» приходилось преодолевать массу подобных, противоречивых лишь на первый взгляд требований. Олмир быстро нашел несколько возможных вариантов решения.
— Хорошо, — сказал он, — а что нам мешает поступить следующим образом: оставим на пирсе космопорта в качестве прослойки какой-нибудь планетолет, а прибывший грузовоз пристыкуем к нему. В этих условиях звездолет будет считаться вошедшим в порт назначения?
— Нет, не будет.
— А можно будет разворошить его груз?
— Думаю, что можно.
— Вот и прекрасно!
— Но как мы объясним свои действия? Появится столько недовольных. Посыплются жалобы… да и подозрения могу возникнуть.
— Что-нибудь придумаем. Скажем, что проверяем грузы, заказанные Луонским, — сказалось влияние старых книг об искусстве государственного управления, строчки которых были обильно сдобрены изощренным коварством, и Олмир добавил: — Заявим, например, что подозреваем Луонского в закупках запрещенного оружия для оснащения своего личного воздушного флота. Пустим слух, что мы расследуем случай применения его гвардейцами авиационных ракет, повлекших человеческие жертвы. Я уверен, что канцлер Краев и Кокроша придумают, как надежно залегендировать истинные цели наших действий.
— Что ж, я немедленно отдаю соответствующие распоряжения насчет звездолета. Вот только не представляю, каким веществом пометить ренень…
— Я найду, кому поручить столь деликатное дело. Занимайтесь только своими прямыми обязанностями.
— Отлично! Мне можно идти?
— У меня к вам еще один вопрос, — сказал Олмир. — Вот мы поставляем Содружеству уникальную продукцию. Терпим его наставления, как нам жить. Боимся вызвать его недовольство. В общем, ведем себя как маленький шкодливый ребенок перед строгим взрослым. А что нам делать, чтобы разговаривать с ним на равных? Чтобы жить интереснее и богаче многих других и не обращать внимания на нравоучения извне?
— Я полагаю, что самый верный путь — выбиться в научно-технические лидеры. Поставлять на рынки Содружества не порошок для изготовления вина, а новые технологии и научные теории. Это самая дорогостоящая продукция.
— Где же их взять — новые технологии? Почему их сейчас у нас не изобретают?
— Ваш отец, Олмир Обаятельный, тоже задавался подобным вопросом. Он пришел к выводу, что для этого необходимо пойти на коренные изменения общественной жизни. Чтобы молодежь пошла в науку, следует реформировать всю систему образования. Сейчас в наших школах доминирует преподавание гуманитарных предметов, чрезмерное внимание, на мой взгляд, уделяется спорту. Точные науки в загоне.
— Почему?
— Это вопрос не ко мне. Образование и воспитание — это епархия Служителей. Ваш отец не смог преодолеть их сопротивления новшествам.
— Как они отстаивали свою позицию?
— Как обычно: интересами следования Предназначению.
— Понятно… Я-то рисовал себе немного другую картину. В одной книжке я прочитал, что давным-давно, когда на Земле было еще феодальное общество, в некотором государстве все дворяне мечтали только о карьере придворного или военачальника. Они считали ниже своего достоинства заниматься любым другим общественно полезным трудом. Правителя своего они называли «король-солнце». А в соседнем государстве, расположенном на маленьком острове, наоборот: дворяне не считали зазорным трудиться. В результате в нем развились науки и промышленность, и оно стало мировой империей. А первое государство стали сотрясать революции и прочие неприятности. Я полагал, что у нас все беды тоже из-за того, что дворяне чрезмерно увлечены службой при дворе.
— Это неправильное представление. Относительный вклад дворян в научно-производственный потенциал нашей планеты не меньше, скажем, чем горожан или крестьян. У нас все социальные группы населения, как мне кажется, имеют искаженные представления об общественном прогрессе.
— Понятно. Спасибо за разъяснения…
Сразу после ухода министра экономики Олмир послал условный сигнал Шерлоку, требуя встречи, а затем вызвал к себе Краева и Кокрошу.
— Помнится, вы обещали Свену Варге навестить его ферму при первой же возможности, — напомнил он наставнику.
— Мало ли кому и что я говорил. Обещанного, как известно, три года ждут.
— А мне кажется, что назрела острая необходимость, — возразил Олмир и рассказал свои соображения по поводу посылки к Варге целой экспедиции. Отдал распоряжения: канцлер должен взять на себя все организационные мероприятия в Мифополе, а Кокроша — провести специальную подготовку на ферме. Наставник пришел в восторг от задуманного.
После этого Олмир отправился на встречу с начальником Тайной Службы. Кому, как не Шерлоку, можно было поручить тонкое задание — сбор компромата на Служителей?
Вскоре канцлер по видеотелефону доложил, что все указания молодого герцога выполнены. Учитывая важность предстоящей поездки, барон Ким принял приглашение лично участвовать в ней. Сегодняшний обед целесообразно сжать во времени, чтобы пораньше вылететь на ферму Свена Варги.
Почти сразу после доклада канцлера в кабинет заявился Леон с кипой бумаг: наступила пора подготовки к обеду. Сегодня разделить трапезу с молодым герцогом было приглашено руководство прокуратуры и агентства по чрезвычайным ситуациям. Люди все очень интересные и яркие, поэтому следовало внимательно ознакомиться с «объективками» на них.
Время поджимало, и обеденный разговор пришлось скомкать. Олмир вынужден был извиниться и, оставив за хозяина стола канцлера, покинул обеденный зал, не дождавшись десерта. Он бросился к себе переодеваться.
Когда одетый по-походному он стоял уже на пороге кабинета, готовый захлопнуть дверь, раздался звонок. Эс Мерлин не мог выбрать более неудачного момента для разговора.
— Нашли кого-то? — торопливо спросил Олмир.
— Нет, — расстроил его капитан, — но выудил множество совершенно необъяснимых явлений. Разбираюсь вот потихоньку. А позвонил для того, чтобы предупредить, что моя работа затягивается на неопределенный срок. Слишком большие затраты живого труда.
Олмир много чего успел узнать о Эсе Мерлине. В пространных «объективках» прочитал про все его странствия и метания, несбыточные желания и мечты, ошибки и заблуждения. Помнил, что увлечения Эса Мерлина произвели настоящий фурор в ремитском обществе, породив, в частности, повальный интерес к бсинктам. Он испытывал большое уважение к этому разностороннему и много повидавшему человеку и не прервал разговор.
— Что, например, вы не можете понять?
— Да хотя бы откуда послан в общепланетную информационную сеть вот этот мультфильм, — и Эс Мерлин включил запись.
