Гаяна - Аматуни Петроний Гай (книги бесплатно без онлайн txt) 📗
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
«Золотые слова, Роберт!»
1
Палату, в которой лежал парализованный профессор Кобрен, скорее можно назвать физической лабораторией - так много здесь приборов и аппаратов.
- Как видите, мы делаем все возможное, чтобы вернуть профессору здоровье, - участливо сказал Стоутмен. - Старик работал с такой нагрузкой… Не мудрено, что надорвался.
Роберт посмотрел на больного.
Три года Роберт Гровер работал со знаменитым Кобреном, лучшим невропатологом и радиологом страны. Пожалуй, это время - самое светлое в жизни молодого ученого. Идеи и проекты учителя целиком завладели им. Ему и сейчас едва ли больше тридцати, но его имя известно в медицинском мире и многим кибернетикам. Больше всего на свете Гровер дорожил временем. «Время следует превращать не в деньги, а в знания!» - эти его любимые слова проникли даже в печать. Сам он никогда не отступал от своего правила, и, когда поиски и эксперименты требовали бессонных ночей, Гровер совсем лишал себя досуга: он научился отдыхать, размышляя.
Однажды он побоялся прыгнуть с парашютной вышки, но его проекты и опыты отличались такой смелостью, что у многих его коллег старшего поколения захватывало дух.
Они познакомились с Кобреном на международной научной конференции, посвященной проблемам изучения мозга. В просторном фойе Московского университета было шумно и людно. Роберт стоял у входа в актовый зал, когда к нему подошел коренастый невысокий человек с крупной головой и седой старомодной гривой длинных волос. Мохнатые седые брови нависали смешными козырьками над живыми черными глазами. Толстый большой нос с черными крапинками выглядел как-то грозно. Чувственный рот наводил на мысль о чревоугодии.
В общем же его лицо казалось добродушным. Это и был знаменитый профессор Кобрен, талантливый ученый, богач и старый, уже неисправимый холостяк.
- Я хочу пожать вам руку, коллега, - пробасил Кобрен. - Читал ваш доклад и позволил себе расспросить о вас. Жалею, что не знал вас раньше, и радуюсь, что есть такой город Москва, где толковые люди непременно встречаются, рано или поздно. Как вы заметили, себя я также отношу к таковым…
- Благодарю вас, профессор, - поклонился Гровер. - До сих пор я смотрел на вас только в телескоп.
- Мой юный друг, у меня есть деловое предложение: переходите ко мне в клинику. Я вас обеспечу самыми увлекательными в мире идеями. Подумайте…
- Я готов это сделать хоть сейчас, - поспешно ответил Роберт.
- Рад, - коротко произнес Кобрен, точно ударил молотом по наковальне.
Три года длилось их совместное увлекательное путешествие в мир человеческого сознания, в святая святых мышления, три года они изучали мозг человека, этот, по словам В. И. Ленина, особенно сложный кусок материи. Таинственность неизведанного подзадоривала их, а непредвиденные трудности закаляли волю.
День за днем неустанно работали они в своей клинике, окруженные лишь несколькими преданными сотрудниками. Ключом, которым они надеялись открыть самый замысловатый в мире ларчик, были биотоки.
Но, по всей вероятности, когда речь идет о самом происхождении жизни, о мышлении человека, биотоки многого не объясняют. Они лишь помогают в исследованиях, экспериментах. Можно предположить, что существуют особые виды или даже один вид энергии, нам еще неизвестный, и тогда понятны станут величайшие трудности, стоящие перед наукой.
- Если есть особые лучи жизни, неизвестная нам форма полевого движения материи, обеспечивающая мышление, - сказал Кобрен, - то наше дело дрянь.
Так это или нет, но им не везло в главном - ведь Кобрен хотел создать принципиально новый тип компьютера. Идея заключала в себе что-то дерзкое, необычное.
Вся программа состояла из двух разделов. Вот первый.
Мы знаем, как длителен пока процесс оформления задания в специальных устройствах современных счетно-решающих машин. Нужен перевод с языка человека, на язык машин, подготовка перфорированных карт. Не говоря уже о дополнительных штатах кодировщиков, такая система ограничивает производительность кибернетики: теряется немало времени.
Кобрен задался целью устранить это промежуточное звено и добиться, чтобы машина сразу воспринимала мысленное задание человека и, выполнив его, излучала бы в мозг полученный результат.
Раздел второй.
Начну издалека. Мир богат выдающимися людьми, чье творчество имеет важнейшее значение и оставляет неизгладимый след в истории культуры. Аристотель и Ломоносов, Лобачевский и Эйнштейн - примеров много.
Кроме печатных трудов, потомкам остаются жизнеописания таких людей, их портреты, скульптуры, фотографии и киноленты, воспоминания современников. Но глубокий внутренний мир таких людей, секреты их творчества, их мышление навсегда ускользают - ведь невозможно получить фотографию того, что происходит в глубине нашего «я».
Кобрен решил сделать это невозможное.
- Настанет время, - убежденно говорил он Гроверу, - и наши машины, работая с гениальными учеными, не только изучат особенности их мышления, но и запишут в своих запоминающих устройствах все ходы их рассуждений, логику, проникнут в лабораторию открытий… Интеллект крупного ученого будет «записан» и - даже после его смерти - останется на вооружении потомков.
- Вы имеете в виду особую кибернетическую библиотеку, учитель, - спросил Роберт, - в которой будущие студенты смогут ознакомиться с интеллектом великих предшественников, учиться у них мастерству исследований?
- Для начала - да. Но когда эти студенты станут учеными, они получат возможность проверять, как бы решил новую трудную задачу тот или иной гений прошлого, и даже решать такие задачи. Каждый истинно гениальный человек, Роберт, - не просто игра природы, он обязан и всей культуре современного общества. И разве плохо, если методика исследований выдающихся ученых и после их смерти будет продолжать «участвовать» в завоевании природы?
- Вы можете рассчитывать на меня, учитель, до конца моих дней! - пылко ответил Роберт и вслух повторил мысли Кобрена. - Как это заманчиво! Когда-то потомкам доставались одни легенды о выдающихся людях прошлого. Затем - скульптуры и портреты. Еще шаг - и мы научились записывать голоса и движения их на киноленте. Мы должны сделать следующий шаг.
- Несколько шагов, Роберт!
- Пусть так, мы добьемся, учитель! Но добиться было трудно. Большую часть своего состояния Кобрен израсходовал на эксперименты, и безуспешно.
- Машине чужда живая природа мозга, - вздыхал Роберт.
- Мы просто еще мало знаем, что такое мозг человека, - не сдавался Кобрен.
- Павлов доказал, что организм и среда, его окружающая, - одно целое. Это же должно относиться и к части организма, например, к мозгу. А в наших клинических и лабораторных исканиях…
- Но великий Павлов не запретил нам создавать искусственную среду, эквивалентную естественной.
- Не потому ли, что ему не приходила в голову такая постановка вопроса?
- Во-первых, такая постановка вопроса есть в его трудах: возможность влиять на организм через среду. Что же касается мыслей, «не пришедших в голову», как ты говоришь, то поверь мне: в эту группу входят и все будущие открытия. Если что-то верное и нужное еще «не пришло» к нам, виноваты в этом мы сами, а не те мысли, которых нам не хватает.
Когда мир облетела весть о находке на острове Пито-Као, Кобрен пришел в чрезвычайное возбуждение.
- Роберт, ты подумай, какие чудеса будет творить наша земная наука, обогащенная знаниями гаянцев, - говорил он. - Будущее протягивает нам руку! Это необычайно, величественно, волшебно. Возраст - на твоей стороне. Поезжай!
Гровер согласился: он мечтал о счастье хотя бы прикоснуться к подарку жителей далекой планеты.
Гровер опоздал Конец его многотрудного путешествия оказался печальным. Официальная версия утверждала, что Боб Хоутон в погоне за сенсацией придумал всю эту историю с кораблем гаянцев и их энциклопедией. Ведь следов их пребывания на острове не осталось, а мир требовал вещественных доказательств. А тут еще скандал со взрывом микробиологической лаборатории Дорта и эпидемия, вспыхнувшая на Пито-Као. Люди стали верить, будто Боб Хоутон создал газетную дымовую завесу и здорово заработал на этом.
