Теория катастрофы - Горькавый Ник (читать книги онлайн полностью .txt) 📗
— Ничего не понимаю. Кто эта девочка?
— Здесь написано «триста миллионов долларов»… — сказала со страхом Тобеа.
— Последние несколько месяцев меня зовут королевой Гринвич, — спокойно сказала Никки. — Я получила неплохую страховую премию за Оберонские обсерватории.
— Я слышал эту историю! — воскликнул Нат. — Значит, это была не однофамилица!
Тобеа сказала дрожащим голосом:
— Смотри — Никки выросла без нас и нашей запоздалой помощи, и уже сама помогает таким древним шлёпанцам, как мы с тобой. Как бы гордились тобой твои родители…
Она вытащила платок, вытерла глаза и сердито сказала:
— Я совсем раскисла… выплакала, наверное, десятилетнюю норму слёз…
Ранним утром Микиши провожали их в космопорту. Уже возле двери шлюза Никки обернулась и спросила:
— А откуда я знаю песенку-говорушку?
Тобеа подхватила:
и сказала:
— Это моя русская бабушка наговаривала мне в детстве, а я — тебе… Айван, твой отец, вырос на берегу Чёрного моря. У него было много русских друзей, и он хотел, чтобы ты знала побольше о славянской культуре. Я читала тебе русские стихи и народные сказки. Правда, ты была так мала — удивительно, что ты запомнила эту говорушку…
И её расстроенно-счастливое лицо снова стало таять слезами.
Никки зашла в свою каюту, села в кресло и посмотрела в иллюминатор на рыжую стенку кратера и блестящие окна космопорта. Вдруг она явственно почувствовала, что за стёклами стоят и машут руками её старые друзья. И девушка поняла — у неё появился ещё один родной дом. Место, которое пропитано терпким до слёз прошлым.
«Верно, верно!» — взволнованно танцевали блики в комнате у бассейна.
В комнате её счастливого детства.
«Марсианский орёл» засвистел, заклекотал двигателями — и за двадцать три минуты полёта перенёсся в другое полушарие Марса. Посадочная полоса в порту «Саусгарден» была не так ухожена, как бетон столичного космопорта, и под садящимся кораблём взвихрились клубы ржавой пыли, покатились тёмно-синие камни, сдутые газо-плазменным напором.
Вокруг расстилалась марсианская пустыня, лишь на горизонте виднелись пологие стеклянные купола.
— Нам не разрешают садиться ближе к оранжереям, садоводы не любят пыль и летящие камни, — объяснил капитан и скомандовал: — Все на выход! Теперь вами займётся мистер Дикори.
Школьники высадились из шлюза, но, к своему удивлению, не нашли возле корабля ни автобуса, ни другой машины, которая могла бы доставить их к оранжерейному комплексу, виднеющемуся вдалеке.
Посреди буро-красного песка, усеянного почти чёрными камнями, стояла лишь одинокая фигурка — плотная и короткая, с сердито упёртыми в бока руками. Чистый гном.
— Экскурсанты, слушать меня внимательно! — раздался скрипучий голос в динамиках скафандров. — Я — старший оранжерейщик Дикори, и я решаю, что показать вам сегодня. Начнём нашу экскурсию с прогулки по поверхности Марса. Пройдём километр пешком.
— Пешком?! — возмутился голос Дитбита.
— Кому из слабаков не нравится, — проскрипел оранжерейщик, — тот остаётся на корабле.
Он резко повернулся и зашагал, причём не к куполам «Саусгардена», а заметно забирая влево — к ближайшему крутому склону кратера.
Делать нечего. Студенты, по-утиному переваливаясь в жёстких скафандрах, пошли за Дикори: сначала — гурьбой, потом — длинной цепью.
— Посмотрите вокруг! — пронзительный голос оранжерейщика вкручивался в уши не хуже шурупа. — Бесплодные камни и песок! Атмосфера в сто раз разреженнее земной, состоит на девяносто пять процентов из углекислого газа, остальное — азот и аргон. Кислорода всего десятые доли процента, водяного пара — только следы. Средняя температура марсианской почвы минус шестьдесят градусов Цельсия. Лишь летом в полдень температура воздуха может достичь плюс двадцати пяти. Перепады температуры — больше сотни градусов. Песчаная буря со скоростью ветра в сто метров в секунду как наждаком царапает даже прочное стекло!
Низенький человек вдруг остановился и обернулся. Идущие сзади студенты чуть не налетели на него. Возник затор, и вокруг гнома-оранжерейщика подковой сгрудились экскурсанты.
— Разве это не чистое безумие?! — крикнул гном, оглядывая студентов. — В таких условиях мечтать о садах!
Шлемы экскурсантов, подчиняясь напору гнома, робко закивали: да, да, чистое безумие.
Гном повернулся ко всем сердитой спиной и снова зашагал вперёд.
Джерри и Никки шли и с любопытством озирались. Небо Марса имело красноватый оттенок, и по нему быстро неслись редкие розовые облака. Расщелина, мимо которой ковыляли студенты, была до краёв заполнена белым холодным туманом. Иногда из оврага вылезало мутное щупальце и накрывало идущих, оседая изморосью на прозрачном пластике шлемов.
Никки отключилась от общей трансляции, оставив только связь с Джерри, и спросила:
— Робби, ты успел поговорить с компьютером МарсоИнститута?
— Да. Пока вы, многоклеточные амёбы, спали, как дохлые медузы, я с ним подружился. Он помнит мой высокий приоритет двенадцатилетней давности, и мы полезно поговорили.
— Он сказал тебе что-нибудь про список? — не удержался от вопроса Джерри, идущий совсем рядом.
— Нет. Но он сообщил, что двенадцать лет назад Айван Гринвич попросил его построить модель последнего полёта Юрия Торага и проанализировать возможные причины его гибели. В это время я находился на стажировке в МарсоИнституте, и кибермозг привлёк меня к моделированию. Он утверждает, что я получил интересные результаты. Но он не знает, какие.
— Как так не знает, если он сам тебе поручил расследование?
— По условиям стажировки, я должен был отправлять свои рапорты только на Землю. Компьютер МарсоИнститута мог получать их лишь после разрешения руководства проекта по искусственному интеллекту. Но вместо такого разрешения последовало приказание отправить меня на Землю. Поэтому моего рапорта нет в памяти компьютера Института.
— Значит, ты попал на «Стрейнджер» из-за того, что раскопал причины гибели Торага? — взволнованным голосом спросила Никки.
— Да, — голос Робби был твёрд. — С вероятностью четыре сигма, нападение на «Стрейнджер» было вызвано просьбой твоего отца о дополнительном анализе причин аварии корабля доктора Торага и моим участием в этом расследовании.
— В кого же целились напавшие на «Стрейнджер» — в тебя или в отца? — спросила Никки сдавленным, севшим голосом.
— Вероятнее всего, сразу в обоих, — сказал Робби. — Кто-то выработал весьма эффективный план — как одним ударом уничтожить сразу двух противников. Чувствуется высокий профессионализм.
Никки обожгло:
«А мама? Её смерть — это для убийц просто пустяк, небольшая издержка плана?»
Девушка споткнулась, но Джерри успел поймать её за руку и удержал от падения.
За прозрачным щитком скафандра светилось бледное лицо с полузакрытыми глазами и кривящимся ртом. Казалось, астровитянку пронзила физическая боль.
— Значит, этот дьявольский список виноват в смерти и твоих родителей, — голос Джерри тоже был полон муки. — Тораг тоже погиб из-за того, что был включён в список и, видимо, своей строптивостью не понравился его владельцам…
— Проклятый Дитбит… — сказала Никки, еле отдышавшись от новости, сбившей её с ног. — Он начал войну — и сам сгорит в ней…
Девушка шла дальше молча, перестав оглядываться по сторонам.
Школьники добрались до крутой кратерной стенки. Она зазубренным краем врезалась в красноватое небо, но марсианский небосклон оказался прочным, и по склонам горы тянулись потоки размолотой породы и песка.
