Дети Линзы-1: Серый Ленсмен - Смит Эдвард Элмер (читаем книги онлайн txt) 📗
— Гарви, я знаю не больше, чем ты. Начальство ничего не сообщает. Давай-ка лучше сверим нашу прокладку: каков мой курсовой угол по твоим данным? Четырнадцать градусов три минуты ноль шесть секунд, декремент…
Далее разговор двух навигаторов приобрел столь специальный характер, что неподготовленному читателю было бы трудно понять в нем хотя бы единое слово.
Встреча флотилии с «Неустрашимым» состоялась в уточненной точке космического пространства. Флотилия «расступилась», пропуская «Неустрашимого» и, перестроившись в конус, двинулась дальше на максимальной скорости.
Задолго до расчетного времени встречи со спидстером велантийский линзмен, лично знавший Ворсела, установил с ним контакт и послал телепатему, намного опередившую космическую флотилию. Это позволило уточнить курс флотилии и место встречи со спидстером. И вот в назначенное время Ворсел сообщил, что видит флотилию на экранах своих детекторов.
— Ворсел просит сбросить тягу до нуля, — сообщил валентиец своим спутникам. — Ворсел приближается… Он уже близко… переходит в инерционный режим… включает реактивные двигатели… Просит нас оставаться в безынерционном режиме, пока он не уравняет свою внутреннюю скорость с нашей… Просит следить за ним по огням его дюз…
И пораженные командиры кораблей, навигаторы и прочие члены экипажей с удивлением обнаружили посреди боевого порядка флотилии спидстер — космический корабль немалых размеров, хотя по показаниям всех детекторов, электромагнитных и лучевых, там, где они видели корабль, было пустое пространство.
Но спидстер действительно находился посреди кораблей флотилии! И яркое сияние раскаленных газов, вырывавшихся из его дюз, убедительно свидетельствовало об этом.
— Всем кораблям флотилии за исключением «Неустрашимого» перейти в инерционный режим, — скомандовал Хейнес и добавил, обращаясь к своему пилоту:
— Подай-ка нас немного назад, Гендерсон, и тоже переходи в инерционный режим.
— Как мне побыстрее перебраться на «Пастера»? — спросил у Хейнеса Лейси («Луи Пастер» — так назывался корабль-госпиталь).
— Можешь воспользоваться командирской бричкой, только скажи ребятам заранее, какое ускорение ты спокойно переносишь.
И после серии удивительных по красоте и сложности маневров, когда юркий космический кораблик, в просторечии именуемый бричкой, совершал головокружительные эволюции, чтобы погасить скорость, приданную ему «Неустрашимым», и приобрести скорость «Пастера», командирская бричка причалила к космическому госпиталю.
— Рада вас видеть, доктор Лейси, — приветствовала Главного хирурга на борту «Пастера» Кларисса Мак-Дугалл, протянув, ему обе руки, — Как вы добрались? У нас все готово.
Лейси стоял, как пораженный громом. Если бы он знал, а он должен был знать, но совсем запамятовал, что Мак-Дугалл работала на «Пасдере»!
— Благодарю вас… Я тоже очень рад вас видеть… — в растерянности бормотал Лейси, лихорадочно пожимая руки Мак-Дугалл и пытаясь сообразить, что сказать дальше:
— Кстати, кто старшая операционная сестра на «Пасторе»?
— Как кто? — удивилась мисс Мак-Дугалл. — Конечно, я.
Кто же еще?
«Кто угодно!» — хотел сказать Лейси, но промолчал и добавил, чтобы хоть как-то сгладить неловкость:
— Просто я считаю, что вам вовсе не обязательно лично присутствовать в операционной во время операции… Я хотел предложить…
— Вы не смеете предлагать ничего подобного! — Мак-Дугалл, не отрываясь, смотрела на Лейси, пораженная страшной догадкой. Только теперь она окончательно поняла, что означало странное выражение его лица.
— Только не Ким, Лейси, ну пожалуйста, только не Ким! — умоляюще прошептала она.
— Теперь вы понимаете, Мак, что вам никак нельзя присутствовать при операции. Ваше присутствие совершенно исключено. Кто угодно, только не вы.
— Нет! — решительно возразила Мак-Дугалл, хотя лицо ее по-прежнему оставалось мертвенно-бледным. — Неужели вы думаете, Лейси, что я позволю кому-нибудь ассистировать, когда его будут оперировать?!
— Я не хотел говорить вам, но он находится в тяжелом, почти безнадежном состоянии.
Услышать такое от Лейси, хирурга с огромным опытом, немало повидавшего за свою долгую жизнь, было невероятно.
— Тем более я настаиваю на своем праве ассистировать вам во время операции. В конце концов, здесь моя работа!
— А я говорю, что вам не следует даже переступать через порог операционной. Таков мой официальный приказ!
— К черту ваши идиотские приказы! — вспыхнула Мак-Дугалл. — Вы же понимаете, что я все равно буду ассистировать вам!
— Послушайте, юная леди…
— Неужели вы полагаете, будто в ваших силах приказать мне, чтобы я не выполняла те самые обязанности, выполнять которые поклялась при получении диплома? — не на шутку разбушевалась Мак-Дугалл. — Даже если бы участие в операциях не входило в мои обязанности, я все равно ассистировала бы вам! Единственное, что может помешать, — ващ приказ надеть на меня смирительную рубашку, но предупреждаю заранее: вам понадобятся не менее десяти помощников! А если вы решитесь на нечто подобное, то, будьте уверены, я позабочусь, чтобы вас с позором изгнали с действительной службы в Галактическом Патруле!
— Ладно, Мак-Дугалл, ваша взяла! — устало согласился Лейси. — Но предупреждаю, если вы упадете в обморок, то уж я непременно позабочусь о том, чтобы…
— А я — то думала, что вы меня знаете лучше, доктор Лейси.
Перед Главным хирургом снова стояла полностью владеющая собой безупречная медсестра Мак-Дугалл, ослепительно прекрасная и спокойная, как мраморная статуя.
— Если Ким умрет, умру и я. Но если Ким останется жив, я буду рядом.
— Ладно, будь по-вашему! — согласился хирург. — Возможно, вы будете держаться во время операции мужественнее, чем кто-нибудь другой. Но помните о последствии. Такое напряжение не проходит даром.
— Я знаю, — тихо сказала Мак-Дугалл. — Но я справлюсь, если Ким будет жить.
И снова перед Лейси возникла старшая медсестра Мак-Дугалл — безупречная, подтянутая, невозмутимо спокойная.
— Каков ваш предварительный диагноз, доктор? — спросила Мак-Дугалл.
— У Кима нечто вроде слоновой болезни, только в гораздо более тяжелой форме. Поражены обе руки и обе ноги. Необходима радикальная ампутация. Вместо глаз у Кима зияют рваные раны. Ожоги. Множественные сложные переломы. Резаные и колотые раны. Внутренние ушибы, разрывы и кровотечения. Отеки. Глубокий шок. Но, поскольку головной и спинной мозг целы, общий прогноз благоприятный.
— О, как я рада! — на мгновение сквозь непроницаемую броню вышколенной медсестры проглянула любящая и страдающая женщина.
— Простите, доктор Лейси, то, что Ким будет жить — правда, или вы просто хотите меня обнадежить?
— Истинная правда! — заверил Лейси как можно более убедительным тоном. — Дело в том, что способность Ворсела к сверхчувственному восприятию многократно превосходит способность человека, и его сообщения о состоянии Киннисона отличаются полнотой и точностью. Я уже говорил вам, мозг, разум и спинной мозг Киннисона не пострадали, что вселяет надежду на его спасение.
Наконец скорость спидстера сравнялась со скоростью космического госпиталя, спидстер после короткого маневра причалил к «Пастеру» и был поднят на борт гигантского корабля-госпиталя. Серого линзмена немедленно доставили в операционную. Анестезиолог занял свое место у операционного стола, а Лейси получил мысленное послание от Киннисона:
— Анестезия мне не поможет, доктор Лейси. Вы не можете отключить мое сознание, не убив меня. Делайте операцию без наркоза. Я держал блокаду нервной системы, пока дель-гонец пытал меня, смогу выдержать и операцию.
— Но мы не можем оперировать вас без анестезии! — воскликнул Лейси. — Тяжелые операции, а вам предстоит операция не из легких, производятся под общим наркозом, и вы не можете находиться в сознании во время операции. Мне кажется, что вы сейчас бредите. Давайте попробуем наркоз. Мы всегда даем общий наркоз при таких операциях, и всегда с успехом. Вы не возражаете?
