Дарю вам память - Юрьев Зиновий Юрьевич (читать книги бесплатно полностью .txt) 📗
О машина, почему же я до сих пор не упал, тупо думал Лик. Кровь билась в висках быстрыми болезненными ударами, перед глазами плыл розоватый туман. Лику казалось, что он давно уже бредет по облаку. Странно только, что облако выдерживает его и этот страшный груз на спине…
— Ну что, асы, устали? — бодро пропел старший охотник и в очередной раз быстро обогнал плетущуюся колонну.
— Да… гос… подин… стар… ший… охот… ник… — забормотали хриплые, запыхавшиеся голоса.
— Тогда отдохнем, — сказал старший охотник, и вся колонна сразу остановилась; в наступившей тишине слышалось лишь судорожное, прерывистое дыхание. — Нет, нет, рекруты, — ласково пропел старший охотник. — Вы меня, асики, не поняли. Охотники никогда не отдыхают стоя. Это очень вредно для здоровья, отдыхать можно только во время бега. Поняли? Ну, бегом, быстрее!
Он смеется, подумал Лик. Бежать? Нет в Онире силы, которая заставила бы его сдвинуться с места, не то что бежать. Сердце его гулко колотилось о грудную клетку, рот с всхлипом хватал воздух, откуда-то из живота поднималась тошнота и устремлялась вверх по длинной шее, и он чувствовал ее движение.
— Вперед! — уже зло крикнул старший охотник. — Быстрее! Или вас подгонять бичом?
Колонна побежала. Лик не управлял своими ногами. Он не мог приказать им сокращаться в ритме бега, потому что уставшие мышцы давно уже не подчинялись его приказаниям. И все-таки он бежал. Тяжелое снаряжение с размаху било его но спине, и каждый удар, казалось, посылал его вперед. Он уже не хватал воздух короткими судорожными вдохами. Воздух сам врывался в его распятый в стоне рот, сам проникал в легкие. Время свернулось в тугую пружину, и каждый шаг, сопровождаемый тяжким ударом снаряжения по спине, тянулся вечностью. Правильно говорил Ун, в сто раз лучше быть буллом. Копаешься себе не торопясь в канаве, подбираешь объедки. Толстый, сонный, мохнатый… Ух, хух, ух, хух… О машина, хоть бы быстрее это снаряжение проломило ему спину… Ух, хух, ух, хух… Все, нет больше мочи. Пусть бьют, пусть убивают, любая боль лучше той, что сковывает мышцы. Все, останавливаюсь, больше не могу, не мо-гу, не мо-гу, не мо-гу, ух, хух, ух, хух…
— Ну вот, — пропел откуда-то из бесконечного далека голос старшего охотника, и Лик не сразу узнал его. — Отдохнули — теперь можно и шагом идти.
О машина, какое это счастье больше не бежать, какое наслаждение медленно переставлять одна за другой дрожащие ноги, больше не сжиматься под страшными ударами снаряжения! И Лик почувствовал благодарность к старшему охотнику. «Как странно, — подумал он, — я должен был бы ненавидеть этого негодля, что избивал меня вчера, что обрек нас на такую муку, а я… полон благодарности, как опослик, который трется о твои ноги за несколько крошек рациона».
Старший охотник шел вдоль колонны, засматривая в глаза рекрутам. Он поравнялся с Ликом, внимательно посмотрел на него, словно ощупал взглядом, молча кивнул.
Когда они вернулись домой, у них не было сил влезть в окна своих комнат. Они даже не сняли с себя снаряжения и рухнули прямо в нем на пыльную землю.
Сон охватил Лика прежде, чем он коснулся земли. И в первый раз за многие дни Чуна не явилась ему в долине сновидений.
Через месяц они уже стали охотниками, но занятия продолжались.
Утром старший охотник построил их во дворе.
— Сегодня, — сказал он, — вы займетесь охотой в загоне. Вы уже видели эти загоны. Они огорожены со всех сторон и заросли густым кустарником. Вы разобьетесь на нары и войдете в загоны, вооруженные спинками. Каждый получит по десять резиновых нуль. Убить они не могут, но хлопнут как следует! Охота продолжается три часа и прекращается по свистку, который вы все услышите.
Лику достался в напарники Ун Тонн. Они шли к своему загончику, и Ун вдруг сказал:
— Ты очень изменился…
— А что? — угрюмо спросил Лик.
— Ты… смотришь на старшего охотника так, будто он…
— Что — он?
— Будто молишься на него, на этого негодяя!
— Ничего я не смотрю! — буркнул Лик. — А ты все время говоришь, что предпочел бы быть буллом, а сам из кожи лезешь, чтобы угодить ему…
— Ты стал другой… А может, ты и был другой?
— Ладно, хватит. Я вообще не уверен, что ты не доносишь старшему на всех нас…
— Я? Да ты что?
— Ничего.
— Ну подожди, сейчас я тебе всажу пару резинок в лоб, за день не отдышишься!
— Это мы еще посмотрим, кто кому…
Они вошли в загон, не глядя друг на друга, и тут же скрылись в густом кустарнике. Донесся звук свистка, и Лик вытащил свою слинку. Он опустился на землю, стараясь, чтобы ни одна веточка не хрустнула под его телом. Главное, как учил старший, — подставить врагу как можно меньшую площадь своего тела.
Он медленно пополз в ту сторону, где, по его расчетам, должен был находиться Ун Топи. Осторожно, очень осторожно упереться одной ногой, чуть приподнять тело. Помочь второй. Оттолкнуться третьей. Продвинуться. Не забывать ощупывать присоском, прежде чем упереться, нет ли под ногой сухой веточки.
Послышался слабый звук, похожий на выдох, и над головой у него жикнула пуля, с сухим шорохом посыпались ее — точки. Ага, значит, этот Ун где-то впереди, замаскировался, как грязный оххр.
Лик почувствовал, как в нем поднимается ненависть к Уну. Вечно лезет со своими разговорами, не хотел, видите ли. возносить благодарение машине! Все хотят, а он, выходит, особенный. А неизвестно еще, не он ли настучал старшему, что Лик непочтительно говорил о машине. До полусмерти его тогда избили. Что ж, старший тут, можно сказать, ни при чем. Работа у него такая. А вот Ун, который настучал на него… Ну погоди, умник, вот я всажу тебе в лоб пару резинок, будешь знать, как задирать нас.
Ага, не стреляет, ждет, пока я подберусь, стало быть, поближе. Оглядеться надо…
Он медленно поднял голову. Кустарник был густой, и сквозь него почти ничего не было видно. Гм, эдак и не увидишь его в двух шагах. Лик поежился. Ему казалось, что со всех сторон сквозь листву на него смотрят бесчисленные Уны, поднимают длинные стволы слинок. Сжаться бы в комок. Подставить врагу как можно меньшую часть своего тела.
Нет, лежать так или ползти неизвестно куда — пустое дело. Надо что-то придумать. Сбить с толку этого умника. Буллом, видите ли, он готов стать, а сам подлизывается к старшему, все успевает, все он знает, все-то у него в порядке.
