Корабль беглецов - Уильямс Уолтер Йон (электронную книгу бесплатно без регистрации .TXT) 📗
Хуже всего обстояло дело с грустными балладами. Мелодии почти всегда были печальными, тема простая и понятная — обычно любовь или разлука — но концентрация эмоций чрезвычайно велика, а чувства выражены всегда в поэтической форме. Все это еще более углублялось, когда в ритм баллады вплеталась мелодия, которую Мария называла «ладино», и которую Двенадцатый был склонен рассматривать как несомненное зло. Мелодический рисунок «ладино» почти не просматривался, ритмы обрывались, темы сменялись одна другой… любое ритмическое построение исчезало прежде, чем слушатель успевал уловить его. Некоторые ритмы напоминали ритмы Возлюбленной, но если бы она попробовала передать своим слугам такое сообщение, то они ничего не поняли бы, и результатом явилось бы лишь замешательство и растерянность.
Любой из слуг Возлюбленной, подвергнувшись воздействию такого количества эмоций, сошел бы с ума. Двенадцатый спасался только тем, что пытался сконцентрироваться на указаниях Возлюбленной собирать информацию, учиться и оставаться объективным… Если ему придется действовать, а не оставаться просто свидетелем, он окажется совсем беспомощным.
Такое сосредоточение людей на своих чувствах он находил непристойным. Сами эмоции часто были неподходящими, насколько Двенадцатый мог разобраться в человеческих взаимоотношениях, и настойчивость певца в подчеркивании и важности своих чувств казалась ему эгоистичной сверх всякой меры.
Двенадцатый подумал, что когда-то давно человечество стало разобщено. Каждый индивидуум существовал теперь лишь как фрагмент, лишенный своей Возлюбленной, которая должна была направлять течение его жизни. Некоторые люди верили в богов, некоторые нет. Юби и Мария никогда не встречали бога. Было непостижимо, как человечество могло достичь современного уровня развития в таком хаосе чувств и мыслей… Может быть, боги сначала направляли людей, и потом бросили на произвол судьбы по какой-то непонятной причине?
Эта мысль поразила Двенадцатого, как удар грома. Возможно ли, чтобы Возлюбленная когда-нибудь перестала нуждаться в своих слугах и оставила их бродить в одиночестве, занявшись более важными делами? Двенадцатый вздрогнул от страха.
Нет. Он обязан верить Возлюбленной, быть ее наблюдателем здесь, на «Беглеце». Он не должен поддаваться панике и распространять свои предположения относительно человечества на священное и совершенное существо, являвшееся его собственным сердцем, средоточением его жизни.
Но мысль о человеческих богах, как приглушенная мелодия баллады, непрошенно поднималась в его мозгу. Его собственная миссия сталкивалась с трудностями. Хотя вторая часть божественного послания была достаточно понятна, первая смущала его. Вероятно, бог считал, что Двенадцатый знает о человечестве больше, чем это было на самом деле.
Бог винил себя в том, что случилось какое-то несчастье — это ясно. О природе этого несчастья ничего не говорилось — речь шла о «партиях» и «поставках» — но предупреждение бога относительно семьи де Соарес прозвучало достаточно понятно.
Возможно, в послании содержался скрытый смысл. Возможно, все это было одним из видов поэзии, попыткой воздействовать на подсознание Двенадцатого. Он с ужасом подумал, что его мозг мог быть разрушен хитрым человеческим богом.
Эта мысль повергла его в смятение. Он отбросил от себя красное звукозаписывающее устройство, как будто прибор жег ему руки. Он подплыл к синтезатору и запрограммировал самый спокойный из ритмов Возлюбленной, затем пристегнулся к креслу, прикрыл глаза, полностью сосредоточившись на успокаивающих звуках.
Человеческие мелодии все еще проникали в его подсознание. Сухой плотный воздух по-прежнему удалял влагу со вкусовых жгутиков, наполняя его чужими запахами.
Враждебные ритмы грохотали у него в голове как осколки, падающие в глубь темного бесконечного туннеля.
17
— Эй! Младший брат!
Голос Юана. Руки Кита были покрыты до локтей яркой оранжевой смазкой, использовавшейся в опорах центрифуги. Он повернул голову и посмотрел в сторону люка. Почти круглые капли пота покрывали его лоб и нос.
— Я здесь.
В проеме люка появилась голова Юана. Его взлохмаченные волосы отсвечивали красным в тусклом свете закрепленного над люком безопасного светильника в металлической сетке.
— Тебя зовет командор.
Кит рукой вытер лоб, стараясь не запачкать лицо. Запах смазки ударил ему в нос.
— К командору в таком виде? — он поднял вверх обе руки.
Ответ Юани прозвучал угрюмо.
— Командор сказал «немедленно». Мне приказано закончить твою работу.
Кит потянулся за полотенцем, его мысли беспокойно забегали. Если Марко хочет, чтобы он прервал свою грязную работу, значит, он приготовил ему что-то худшее.
— Ладно, — сказал он. — Я закончил с механизмами Кастора, но над всем остальным еще надо поработать.
— Лентяй несчастный. К этому времени половина должна была быть сделана.
— Я хотел оставить тебе побольше приятной работы, старший брат.
Кит стер с рук смазку, насколько это было возможно, и выскользнул в люк ногами вперед. Прохладный воздух коснулся его разгоряченной кожи. Вдоль технологического туннеля тянулись промаркированные цветным кодом стеклянные сверхпроводящие кабели для подачи энергии и сигналов управления к центрифуге. Попеременно отталкиваясь руками, Кит продвигался вперед, затем перевернулся, приняв вертикальное положение, и через следующий люк проскользнул в жилую часть корабля. По коридору распространялся запах готовящейся пищи.
Марко сидел у себя в офисе. Комната освещалась ярким желтым светом. Стараясь не испачкать ничего смазкой, Кит притормозил в дверях, упершись в косяк локтем и коленом. Блестящая кофеварка за спиной Марко фыркнула, как будто предупреждая хозяина о появлении посетителя. Худое обнаженное тело Марко было пристегнуто ремнями к креслу. Чашка «эспрессо» при помощи полоски липучки держалась на поверхности стола. За спиной старика на стене висело изображение распятого Христа.
— Командор, Юан сказал мне, что вы хотели…
— Да, — глаза Марко не отрывались от терминала. Он поднес ингалятор к носу, вдохнул, чихнул.
— Мне бы хотелось сначала принять душ. Я весь в смазке.
Только теперь Марко повернулся к нему. В ярком, льющемся сверху свете казалось, что его глаза исчезли в желтоватых глубоких глазницах, и лицо старика больше походило на череп. Кит с трудом унял дрожь.
— Я могу побеседовать с тобой и в душе, — ответил Марко.
Кофеварка еще раз фыркнула. Марко сохранил файл, с которым работал в памяти компьютера и отстегнул ремни. Он взял чашку кофе и оттолкнулся ногой от пола.
Спина Кита покрылась мурашками. Марко следовал за ним по коридору. Из камбуза доносился запах жареного лука, смешиваясь с ароматом благовоний от статуи Мадонны. Кит миновал статую и повернул в каюту, которую занимал вместе с одним из своих братьев. Стены были покрыты голографическими изображениями героев видеофильмов и порнографическими картинками. Трехмерное изображение вагины перемещалось вслед за ним, когда он шел к двери душа.
Кит открыл дверь, вошел и сбросил с себя одежду. Из соседней каюты доносился смех младших детей, заглушающий видеофильм. Марко, с обвисшими даже в невесомости мышцами, появился в каюте и остановился возле кровати Кита.
— «Беглец» здесь, — сказал Марко.
Кит встал под душ и почувствовал, что его кожа покрылась пупырышками.
— Я знаю, — он старался говорить спокойно.
— Ты уже виделся со своей подружкой?
— Я думал, что вам это не понравится.
Кит закрыл дверь кабинки; он избегал встречаться взглядом с Марко. Страх терзал его сердце. Он сначала включил вытяжку, а затем пустил воду. Круглые сверкающие капли воды застучали по коже Кита. Три обнаженные девушки смотрели на него со стены оценивающим взглядом. Тень Марко появилась на рифленом стекле двери. Его голос перекрывал шум душа.
— Они с братом уладили все проблемы с властями. Вернулись с таким ценным грузом, какого раньше никто не видел.
