Три Закона роботехники - Азимов Айзек (бесплатные онлайн книги читаем полные версии .txt) 📗

– Для меня есть, – ответила Сьюзен Кэлвин. – Я хочу, чтобы вы осознали всю глубину своих заблуждений относительно роботов. Вы принудили Изи к молчанию, сказав ему, что если он проболтается о том, как вы испортили собственную книгу, то вы потеряете работу. Тем самым вы установили в его мозгу определенный потенциал, вынуждающий его к молчанию. Этот потенциал оказался достаточно сильным, несмотря на все наши попытки его снять. Если бы мы упорствовали, то повредили бы мозг робота.

Однако в своих свидетельских показаниях вы сами установили еще более высокий контрпотенциал. Вы сказали, что, поскольку люди будут думать, что это вы, а не робот, написали спорные абзацы, вы потеряете гораздо больше, чем просто работу. Вы сказали, что потеряете свою репутацию, положение в науке, уважение коллег, потеряете самый смысл жизни. Даже память о вас будет утеряна после вашей смерти. Тем самым вы установили новый, более высокий потенциал, и Изи заговорил.

– Бог мой, – пробормотал Нинхеймер, опуская голову.

Но Кэлвин была неумолима.

– А вы знаете, с какой целью он заговорил? Совсем не для того, чтобы обвинить вас: напротив, он хотел оправдать вас! Можно с математической точностью доказать, что он собирался взять на себя всю вину за ваше преступление, он собирался отрицать, что вы имели к случившемуся хоть какое-то отношение. Этого требовал от него Первый закон. Он собирался солгать, повредить свой мозг, нанести ущерб корпорации. Все это представлялось ему несущественным по сравнению с необходимостью спасти вас. Если бы вы хоть немного разбирались в роботах и их психологии, вам следовало бы дать ему высказаться. Но вы ничего не понимали. Я была совершенно уверена в вашем невежестве, о чем и заявила защитнику. В своей ненависти к роботам вы полагали, что Изи будет действовать, словно человек, что он собирается потопить вас, дабы обелить себя. В панике вы потеряли самообладание и… сами себя погубили.

– От всей души надеюсь, – с чувством проговорил Нинхеймер, – что в один прекрасный день ваши роботы восстанут против вас и свернут вам шею!

– Не говорите глупостей, – ответила Кэлвин. – А теперь объясните-ка мне, зачем вам все это понадобилось.

Губы Нинхеймера скривились в невеселой улыбке.

– Итак, для удовлетворения вашего интеллектуального любопытства я должен рассечь свой мозг на кусочки, а в награду меня не привлекут к суду за лжесвидетельство.

– Называйте это как хотите, – бесстрастно ответила Кэлвин. – Но только объясните.

– С тем, чтобы со временем вы могли успешнее противостоять выступлениям против роботов? С лучшим пониманием причин?

– Пусть так.

– А знаете, я расскажу вам, – произнес Нинхеймер, – и расскажу именно потому, что мой рассказ окажется для вас совершенно бесполезным. Ведь человеческих побуждений вы все равно не в состоянии понять. Вы умеете понимать только ваши проклятые машины, потому что вы сами машина в облике человека.

Он тяжело дышал, и в его речи больше не было ни пауз, ни стремления к точности. Казалось, потребность в точности отпала для него навсегда.

– Вот уже два с половиной столетия машина вытесняет Человека и убивает мастерство. Прессы и штампы уничтожили гончарный промысел. Творения искусства вытеснены безличными, не отличимыми друг от друга безделушками, отштампованными машиной. Зовите это прогрессом, коли угодно! Художнику остались лишь голые идеи; акт творения сведен к абстрактным размышлениям. Художник сидит и придумывает – остальное делает машина.

Неужели вы полагаете, будто горшечнику достаточно только вообразить горшок? Неужели вы думаете, что ему довольно голой идеи? Что ему не приносит радости ощущение глины, оживающей под его пальцами, когда мозг и рука выступают равноправными творцами? Неужели вы полагаете, что в процессе творения между художником и его изделием не возникают тысячи обратных связей, изменяющих и улучшающих первоначальную идею?

– Но ведь вы не горшечник, – сказала доктор Кэлвин.

– Я тоже творческая личность! Я замышляю и создаю научные статьи и книги. Это нечто большее, чем простое придумывание нужных слов и размещение их в правильном порядке. Если бы вся работа сводилась только к этому, она не приносила бы удовлетворения, не доставляла бы радости.

Книга должна обретать форму под руками автора. Нужно своими глазами видеть, что растут и развиваются главы. Работаешь, переделываешь, вносишь поправки и изменения и видишь, как в процессе творения расширяется и углубляется первоначальный замысел. А затем, когда поступают гранки, смотришь, как выглядят эти фразы в напечатанном виде, и заново переделываешь их. Существуют сотни самых разных контактов между человеком и его творением на всех стадиях этой увлекательнейшей игры – и эти контакты радуют и вознаграждают созидателя за все муки творчества больше, чем все награды на свете. И все это отнимет у нас ваш робот.

– Но ведь что-то отняла пишущая машинка? И печатный станок? Или вы предлагаете вернуться к переписке рукописей?

– Пишущая машинка и печатный станок отняли небольшую частицу; ваши роботы лишат нас всего. Сегодня робот корректирует гранки. Завтра он или другие роботы начнут писать самый текст, искать источники, проверять и перепроверять абзацы, быть может, даже делать заключения и выводы. Что же останется ученому? Только одно – бесплодные размышления на тему, что бы еще такое приказать роботу! Я хотел спасти грядущие поколения ученых от этого адского кошмара. Вот что было для меня важнее моей репутации и вот почему я решил любой ценой уничтожить “Ю.С.Роботс”.

– Вы не могли рассчитывать на успех, – сказала Сьюзен Кэлвин.

– Я не мог не попытаться, – ответил Саймон Нинхеймер.

Кэлвин повернулась и вышла. Она пыталась что было сил заглушить колющее чувство симпатии к загубленному человеку.

Нельзя сказать, чтобы ей это полностью удалось.

Женская интуиция

Впервые за всю историю существования фирмы “Ю.С.Роботс энд мекэникл мэн инкорпорэйтед” робот стал жертвой несчастного случая на самой Земле.

В этом некого было винить.

Воздушный лайнер потерпел катастрофу в пути, и комиссия по расследованию никак не могла решиться, объявить ли предполагаемую причину взрыва: столкновение с метеоритом. Ни одно тело, кроме метеорита, не могло двигаться с такой огромной скоростью, иначе самолет успел бы автоматически отклониться от курса. И ничто не могло бы вызвать таких разрушений, кроме атомного взрыва, о котором, разумеется, не могло быть и речи.

А если к этому добавить сообщение о вспышке в ночном небе, замеченной как раз незадолго до катастрофы, причем не каким-нибудь любителем, а астрономами обсерватории Флагстаф, и упомянуть об обнаруженной всего лишь в миле от взрыва и глубоко врезавшейся в землю внушительной массе железа совершенно очевидно метеоритного происхождения, то становится понятным, что все эти факты не могли привести к иному выводу.

Правда, ничего подобного еще не происходило, к тому же подсчеты вероятности такого события показали, что практически она была нулевой. Но ведь случаются иногда и более невероятные вещи!

Для фирмы “Ю.С.Роботс” вопросы “как” и “почему” отходили на задний план. Реальностью был разрушенный робот, и факт этот казался плачевным уже сам по себе. Но еще трагичней было то, что JN-5 – первый удачный образец после четырех пробных моделей – предназначался для дальнейших испытаний.

JN-5 был роботом совершенно нового типа, полностью отличным от всех ранее сконструированных. И от одной этой мысли можно было впасть в отчаяние!

А то обстоятельство, что перед катастрофой JN-5 разрешил проблему неслыханной важности и ответ, быть может, навсегда утерян, повергло ученых в настоящую скорбь.

При такой невозместимой потере вряд ли стоило упоминать, что вместе с роботом погиб и Главный Робопсихолог фирмы “Ю.С.Роботс”.

Клинтон Мадариан появился в фирме “Ю.С.” десять лет назад. Первые пять лет он проработал под руководством неуживчивой Сьюзен Кэлвин, но никто не слышал от него ни одной жалобы.