Первые шаги (СИ) - Непейвода Софья Николаевна (библиотека книг TXT) 📗
Негативные впечатления мешали во время бодрствования, но, как ни странно, во сне уходили — в результате, хотя с засыпанием возникали проблемы, после отдых был полноценным. Это помогало держаться и не впасть в депрессию. Хотя, думаю, немалая заслуга принадлежит не мне как личности, а химерическому телу. Как не крути, но оно действительно выносливей и здоровее прежнего. Это дарит надежду, что завтра будет лучше и что до этого «завтра» удастся дожить.
Постепенно новый организм менялся. К счастью, ничего страшного не появилось, да и вообще облик остался почти прежним. На мой взгляд, самым значительным внешним изменением было уменьшение роста, но и он «просел» всего на несколько сантиметров. Но по мере того, как перестраивалось тело, то же самое происходило и с восприятием, а это уже создавало сложности, причём не только физиологические. Зрение, слух, обоняние и осязание сильно обострились... и стали другими. Пусть и в мелочах, но некоторые цвета теперь воспринимались иначе, и я даже несколько раз всплакнула, понимая, что уже никогда не увижу мир так, как раньше. Кроме того, возросшая чувствительность сама по себе создавала дискомфорт. Да, с её помощью удобнее подслушивать или подсматривать, но из-за неё же по ушам до боли бьют громкие или резкие звуки, глаза раздражает яркий свет и мелькание, а уж как всё воняет... в смысле пахнет!
К счастью, при большой нагрузке органы чувств привыкали и через несколько часов, проведённых в шумном месте, звуки уже не так раздражали слух. Но, к сожалению, адаптация быстро проходила, отчего уже на следующее утро всё начиналось снова. Исследователи пришли в восторг от этого изменения, я же пока только жалела о её приобретении. Но не потому, что была против быстрого восстановления органов чувств, а из-за многочисленных опытов над данной особенностью. Иногда доходило до того, что возвращаться в вольер приходилось почти вслепую и восстанавливаться зрение начинало только через много часов. Не раз и не два вспоминалось, что по договору меня не должны подвергать экспериментам, при которых велик риск получения серьёзной травмы. Если такое считается небольшим, вполне приемлемым риском, то мне очень жаль остальных химер в этом институте.
Множество других, мелких и не очень, изменений тоже не остались незамеченными. Некоторые порадовали, другие — огорчили, но большая часть почти не вызвала эмоций. В какой-то момент я вдруг поняла, что уже практически смирилась с химеризмом. Как ни цинично звучит, но именно необычное слияние и то, что моя личность оказалась намного слабее второй, увеличило мои шансы на выживание. Надо честно признать: если бы я попала в Чёрную Дыру в человеческом теле и в Белокермане меня бы вылечили, то всё равно история закончилась бы отъездом. Быть неполноценным членом общества, не иметь возможности получить образование и приносить пользу — слишком серьёзные аргументы. Впрочем, есть и второй вариант развития событий: просто прожить счастливую, пусть и неполноценную, жизнь. Тем более, что окажись я человеком, стирание памяти наверняка бы разрешили. Но не стоит думать о том, как могла бы сложиться жизнь в других обстоятельствах. Как бы то ни было, теперь я — химера. И мне не за что винить судьбу.
Подготовка к самостоятельности в Тартаре шла своим чередом. За месяцы жизни в институте мне удалось многое узнать об окружающем мире.
Оказалось, что не только вольеры, но и весь институт в целом находится под специальным куполом, обеспечивающим оптимальные условия для его работы и ровный температурный режим. Снаружи же, в Шесефесе, погода резко менялась по сезонам: зима холодная и малоснежная, а лето тёплое и тоже засушливое. Первую свою зиму в Чёрной Дыре я провела в Белокермане — но там сезоны различались мало, оставаясь вполне комфортными даже для человека в лёгкой одежде. Здесь же обойтись одним костюмом на весь год не получится.
Ещё выяснилось, что возвращаться в детство, а именно получать школьное (или, как оно тут называлось — базовое) образование всё равно придётся: без него поступить хоть куда-то гораздо сложнее, хотя, судя по отдельным свидетельствам, всё-таки возможно. Но обычно даже приезжие с высшим образованием стремятся сдать на базовый аттестат — он открывает многие возможности и позволяет лучше жить в Тартаре. Хорошо, что необходимый минимум можно подтвердить быстро, к тому же требуемый объём знаний прописан чётко и совсем невелик. Другой вопрос, что готовиться всё равно придётся: кроме чтения (не менее, чем двумя способами), письма (тоже не менее, чем двумя), достаточно простого уровня математики (но с активным использованием разных систем счисления), в программу входили элементарные география, обществоведение и самокультура. Кратко посмотрев описания предметов, я сначала подумала, что самокультура фактически аналогична земной физкультуре, но чуть позже, почитав программу, поняла ошибку. Самокультура действительно включала в себя физическую подготовку (хотя и на невысоком уровне), но, кроме того, требовалось хотя бы по верхам изучить своё собственное тело. Знать его слабые и сильные стороны, уязвимости, их признаки и какие меры применять в случае чего. На мой взгляд, это один из самых сложных и индивидуальных предметов базовой программы: ведь спрашивать станут не о твоём виде, а именно о личном теле. О индивидуальных физиологических особенностях, хронических заболеваниях и так далее, и тому подобное. Интересно, как они меня в этом плане проверять собираются? Или просто заглянут в медицинскую карточку? Да, наверное, именно так и будет: иначе сложно объяснить необъятные знания преподавателей. Даже так им требуется весьма широкий кругозор и умение хорошо разбираться в медицинских и видовых описаниях.
Прочитав про необходимый минимум, насчёт математики я не беспокоилась, благо знала её на достаточном уровне... но оптимизм продлился ровно до того момента, пока не просмотрела несколько задач на пробу. Самая простая из них, в грубом переложении на Земные реалии звучала бы следующим образом:
«Саша пошла в магазин, чтобы купить карандаши и бумагу. Выяснилось, что по сравнению с прежними ценами, на которые она рассчитывала, карандаши подорожали на в три раза меньший процент, чем подорожало топливо для грузовика, который развозит товары. Поговорив с продавцом, Саша узнала, что теперь расходы на топливо в общей смете поездок занимают вместо 76 – 79%, другие расходы на один рейс в город за товаром возросли на 368 денежных единиц, а зарплата продавца магазина понизилась на 3%. Одновременно, в связи с открытием собственного производства в посёлке и проводимой рекламной акцией, в продаже появились ручки, на 18,2% дешевле своих аналогов. Посчитав деньги, девочка купила несколько дешёвых ручек и в три раза больше тетрадей, после чего у неё осталось столько денег, сколько без остатка хватило бы на несколько карандашей по начальной цене и по три тетради на каждый карандаш, или несколько карандашей по новой цене и на три тетради больше, чем карандашей, или на несколько ручек по большей цене и на две больше по меньшей, но не более девятнадцати предметов в каждом случае. Общее число купленных канцтоваров тоже не превышает девятнадцати. Следует учитывать, что все числа, кроме цен на интересующие её товары и расчётного количества товаров, девочка грубо округляла до десятой. На сколько подорожало топливо в расчёте на единицу расстояния, если до ближайшего города 345 условных единиц, а транспортные затраты на одну поездку за товаром, по заверению владельца магазина, составляют 12800 денежных единиц? Какова цена тетрадей, если Саша пришла в магазин с 186 денежными единицами, а цена на товар не бывает дробной и бесплатно ничего не раздают? При решении учитывайте, что все дроби и числа, кроме расстояния, даны в десятичной системе счисления, а расстояние может быть приведено от двоичной до семеричной системы счисления.»
При первом прочтении условия, к концу я забыла начало. После второго, вооружившись письменными принадлежностями и делая пометки, некоторое время раздумывала, с которой стороны подступиться к решению. В общем, вместо отведённых двадцати пяти минут, над этой задачей я просидела около двух часов, но так и не смогла ввести такой ответ (а его полагалось давать развёрнутым), который обучающая школьная система, найденная на компьютере опекуна, признала бы правильным. Причём такое повторялось даже тогда, когда проверка и перепроверка решения подтверждала правильность всех, в том числе и лишних, чисел. Неохотно признав поражение, попросила помощи у Шаса.
