Поход семерых - Дубинин Антон (книги бесплатно полные версии .txt) 📗
– И как, много вы девушек уже… использовали? – неучтиво поинтересовался Марк, так и прожигавший их глазами.
– Восемь, – чуть слышно признался один из молодых рыцарей, красный от стыда как рак. – Видно, ни одна из них не хранила чистоты помыслов. А может, дело было в тех парнях, которые обмазывали…
– А может быть, этот… старец просто сказал вам ерунду? – Это предположил Гай, стоявший рядом с Кларой. Он казался напряженным как пружина. – Злые колдуны – они, знаете… редко правду говорят. Что, если вы и эту девицу убьете, как тех – ну, может, не все из них умерли, но Клара умрет наверняка, – а ваш замечательный господин все равно не поправится?.. Что вы тогда будете делать?
– Пытаться и далее, – ответил чернобородый рыцарь, и слезы текли по его лицу. – Тот старец не был злым колдуном, но одним из тех, кому открыто тайное знание. Тому, кто говорит с деревьями и ведает тайны огня, нет корысти говорить ложь. Лгать им не дозволено.
– И все равно, – голос Аллена дрогнул и чуть не сорвался, – мне жаль вашего короля. Но это – моя сестра. Мы не можем идти дальше ценой ее крови, неужели вы не понимаете?!.
Кто-то из рыцарей опустил голову. Клара стремительно обернулась к Аллену, глаза ее сияли.
– Послушай, брат… Как же я раньше не догадалась!.. И вы все – разве вы не поняли? Все это, что сейчас происходит, – это правильно. Как видение, как хижина Насьена, как барка, в конце концов. Это еще одна веха на пути! Йосеф! Хотя бы ты это чувствуешь?!
Священник, белый, как мертвец, шагнул к ней, отводя руку с мечом в сторону. Поразительно, заметил Аллен в своей полуслепой отрешенности, как правильно он держит оружие – будто делал это всю жизнь.
Все молчали, прикованные к Кларе взглядами и сердцами, она сейчас являлась центром (…Клара—нашесердце …) и двигалась в замкнутом кругу как некая пророчица. Глаза, руки, лицо – все существо ее сияло.
– Йосеф, Аллен… Вы не помните?.. Я же уже видела это все, и даже вон тот серый камень лежал у воды, – это уже происходило со мной когда-то, или не со мной – с другой какой-то девушкой… Но вы двое там были! И ты, Гай, тебя я тоже помню. Я не знаю, что это такое, но знаю только – это правильно.
Оборвав свою горячечную речь, она отвернулась от друзей к людям, пришедшим за ней, и голос ее стал тихим и твердым:
– Сэры, отвезите меня туда. Я хочу видеть этого человека. Тогда я скажу о своем решении.
– Клара… – Голос Марка был хриплым, и, взглянув ему в глаза, Аллен явственно понял, что его друг стоит на грани безумия.
– Нет, Марк. Молчи. Вы все – не говорите ничего. Я решаю это одна.
Тяжело, как камень горного обвала, латник ударился о землю при прыжке. Это спешился старший из рыцарей, предлагая девушке подняться в седло, и сам подсадил ее. Она вцепилась в густую темную гриву, стараясь держаться прямее, и скорбная кавалькада двинулась вперед, возглавляемая чернобородым человеком, ведущим в поводу коня. Далее следовали двое конных рыцарей, ехавших шагом. После них шли четверо пеших, которым было предложено проследовать с ними. До принятия Кларой решения им всем обещали полную безопасность и учтивый прием. Замыкали колонну четыре всадника, и тяжкие шаги коней за спиной напоминали Аллену о каменных или железных караульных.
«Нас ведут в тюрьму, – настойчиво билось у него в голове, – нас ведут в проклятый замок, откуда нет возврата. Они хотят убить нас всех, они разобьют сосуд с нашей кровью, и возврата никому не будет». Однако душа его была слишком молода, и по-прежнему ему казалось, что они – герои сказки о Граале, а в сказках не умирают. Не умирают насовсем.
Не умирают так, как умер его брат. Однако это не мешало неким медленным планам проворачиваться в его разуме и снова уходить во мрак: «Надо броситься вперед… выхватить у одного из них меч… и дальше что?.. Нет, взять меч у Йосефа… И ударить… Кого? Куда?.. „И крови не прольем…“ Откуда это? Ненавижу стихи. И ненавижу свою проклятую память, которая их подсовывает вместо нормальных мыслей…»
А ветер, ветер дул, и шумел прекрасный лес, и цветущий вереск светился вдоль дороги белым и нежно-лиловым, и ветви поперек пути протянул остролист, усыпанный красными ягодами… Так не бывает в земных лесах, но шуми, старый бук, шуми, ясень ясных дней, и ты, дрожащий тонкий клен, погладь резным листом по щеке девушку, которая спешит умирать… Пусть она запомнит, как прекрасен Господень мир, как пахнет летний лес, какие дымчато-голубые ягоды кивают вдоль следов подков, как веет ветер в бледных небесах… Пусть она заберет вас с собой, куда бы она ни шла; пусть она сделает все правильно.
…Аллен думал, что возненавидит этот замок, едва увидав. Но все получилось наоборот: замок ему неожиданно понравился. Он был белым, светло-серым и золотым, со многими хрупко-прекрасными тонкими башенками и флюгерами, а вода во рву казалась совсем белой из-за бледного неба. Один из рыцарей протрубил в большой хрипловатый рог, и мост, скрипя, опустился перед пришлецами. За воротами замка, в широком внутреннем дворе, молчаливые слуги увели коней, черные рыцари увели куда-то Клару, которая улыбалась друзьям и обещала скоро вернуться, а их самих один из провожатых повел совсем другим путем и оставил одних в широком пустом зале, где находился только огромный холодный камин и резные скамьи вдоль стен. Центр зала окружали белые колонны, и среди них, кажется, бил высокий фонтан. Гай пошел к нему освежиться, но не смог протиснуться меж колонн, стоявших, как густой лес. Только вода, звеня, билась о камень, и прохладные брызги касались лица. Арка, через которую они вошли, изображала два белых дерева, переплетенных кронами.
В другое время Аллена привлекла бы вся эта красота, но сейчас он мог только тревожиться за Клару и ждать. Он не знал, сколько времени прошло в ожидании; слуга принес им вина, и они попили, причем не евший ничего со вчерашней ночи Аллен крепко опьянел от пары глотков. Кроме того, проснулся его зверский голод. Теперь он, пожалуй, не думал больше, что он в плену собственных иллюзий, – настолько реально пустой желудок требовал у него хоть что-нибудь предпринять. Остальные если и имели сходные чувства, то виду не подавали, и Аллен чувствовал себя низменным рабом собственного тела, страдающим «о своем» в день всеобщего траура. От этого его ожидание, увы, легче не становилось.
Клара вернулась внезапно, как порыв ветра. Глаза ее сияли из-под монашеского капюшона, она напоминала королеву среди любящих блистательных подданных. Она вошла быстро и как-то радостно, и свита спешила за ней – немалое число рыцарей, не меньше пятидесяти, и несколько дам. Одна из дам, светловолосая, вся в белом, несла огромное серебряное блюдо на вытянутых руках. Аллен вздрогнул – так сильно она походила на Лару, какой та была на многочисленных фотографиях.
– Я сказала свое слово! – Клара начала говорить, еще только приближаясь, и высокий свод отразил ее слова, как колокол. – Друзья, я видела короля. Я решила. Прошу вас принять мое решение, оно верно.
Аллен знал, что она скажет, едва увидел ее; сильная боль едва не свалила его с ног, и только сейчас, только сейчас пелена пала с его глаз, и он понял, что все, что происходит, происходит до конца. Это – живой мир, и люди в нем умирают по-настоящему. Он услышал звон фонтана о камни, услышал дыхание каждого из рыцарей, застывших в ожидании последнего слова, чувства его обострились, как… у человека без кожи. И – он увидел две светлые слезинки, катящиеся из распахнутых глаз Клары, слезинки о том, что умирать больно и страшно, даже когда правильно и когда ты – не человек более, а герой истории, роль, отведенная в драме более великой, чем ты можешь представить… Когда ты отдаешь себя Пути, следует помнить, что Путь возьмет тебя целиком. Возьмет и поставит на место, для которого ты лучше всего предназначен. Но самое главное, что и тогда ты остаешься собой. Просто человеком, которому очень страшно.
