НФ: Альманах научной фантастики. Выпуск 24 - Булычев Кир (читать книги онлайн без сокращений txt) 📗
Главная цель искусства — формирование внутреннего мира человека в гармоническом соответствии с его собственными потребностями и потребностями общества (27, 50). Этика неотделима от эстетики. Примат обучения перед воспитанием нарушает их диалектическое взаимодействие. Этику вбирает в себя педагогика, отводя эстетике малое место. Сказочные темпы развития науки и техники затмили роль искусства в современной жизни. «В более древние времена оно занимало гораздо большее место в обиходе человека. Я считаю это крупнейшим недостатком современности, который уже повлек и еще повлечет за собой серьезные последствия» (27, 49).
В творчестве самого Ефремова эстетическое одновременно и этическая категория. Высшее счастье его героев — «не в личных удовольствиях, а в том, чтобы помогать другим, в совершенствовании и развитии красоты» (А. Горловский). Эта концепция эстетического, как одного из главных стимулов совершенствования человека, неизменно прослеживается во всех его книгах.
«В воспитании человека, в отличие от обучения, особая роль принадлежит искусству (в капиталистических и более ранних обществах — религии). Искусство, развивающее этическую и моральную сторону общественного сознания у человека, важно во всех его видах. Разумеется, искусство должно быть реалистическим, то есть выражающим действительные процессы жизни и отражение подлинного мира в психике человека» (27, 50). Научная фантастика из этого ряда вовсе не исключается. Ее реализм обусловлен научной логикой экстраполяции, закономерностей и противоречивой сложности исторического прогресса.
— Литература еще живет старыми понятиями и конфликтами: столкновение нормального человека с ненормальными общественными условиями либо обратное соотношение (19, 204). «Отсутствием подлинно диалектического понимания роли искусства и литературы в социалистическом обществе был вызван известный спор о конфликте и бесконфликтности» (27, 51). Литература будущего должна показать нормального человека в нормальных общественных условиях» (19, 204) — то, чем сейчас занимается утопия. Напрасно полагают, что позитивные произведения о настоящем и будущем исключают конфликтность. Они исследуют конфликты высшего порядка, возникающие у человека, научившегося сочетать свои интересы с интересами государства, отученного от собственнических инстинктов, от индивидуалистического (не путать с индивидуальным!) стремления к возвышению себя и привыкшего помогать каждому человеку (27, 52).
Конфликты литературы будущего мне мыслятся в основном в области творческих поисков в труде и познании, личного совершенствования и усилий на общественную пользу, но в нормальной, дружной и заботливой общественной обстановке, а не среди ничего не понимающих тупиц и дураков (или вредителей). Несомненно, что путь литературы к нормальной личности в обстановке общих стремлений и взаимопомощи, с конфликтами высшего порядка — необычайно труден и нов, но неизбежно должен стать главной линией искусства вообще в социалистическом обществе. Это будет подъем литературы социалистического реализма на качественно новую ступень» (27, 52).
Мы находим у Ефремова глубокие рассуждения о взаимоотношениях новых людей в новом обществе, о нравственно-психологических конфликтах высшего порядка, о неопреодоленном «пуризме» и ханжестве в изображении интимной жизни и красоты человеческого тела; о новом отношении к женщине, основанном на понимании реальной психофизиологической разности полов, давно установленной наукой, о дружеских связях между мужчиной и женщиной, не обязательно предполагающих половую любовь; о мещанстве как самой большой опасности «реликтового» сознания; о воссоздании художественными средствами поэзии труда; о невежестве и неинтеллигентности, которые должны рассматриваться как нравственные изъяны и не обязательно связаны с образовательным цензом, и т. д.
«Наука и техника дали человеку могущество. Современный человек технически шагнул далеко вперед, а морально, с точки зрения общественного воспитания, он еще не поднялся до уровня новых требований. В век сложной технической цивилизации задача нравственного воспитания юных стоит острее, чем когда бы то ни было раньше» (6, 4).
Научная фантастика в силу ее привлекательности оказывает формирующее воздействие не сознание, как некогда старые приключенческие романы.
— Ей ни в коем случае не следует уклоняться от сложных вопросов и постановки больших перспективных проблем — и научных, и социальных, и философских, и моральных, и эстетических, и педагогических- всех тех проблем, которые волнуют человечество… (19, 207).
В своих размышлениях об обществе, литературе, искусстве, культуре будущего Ефремов уточняет и научно мотивирует многие положения, воплощенные в его художественных произведениях, — проблемы воспитания чувств, семьи и брака, медицины и продления жизни, нравственных категорий свободы, долга, добра, справедливости, обучения на широкой гуманитарной основе, переработки и хранения информации, передачи от поколения к поколению общечеловеческого культурного наследия.
Если каждая отдельная цивилизация имеет свой исторический срок, то ноосфера (духовная жизнь человечества) не знает предела накоплениям.
— Но вот вопрос: не исчерпает ли человечество когда-нибудь свой генофонд? Сама природа неустанно заботится о воспроизводстве полноценных видов. Каким образом? Двуполым размножением, причем с постоянным притоком свежих генов откуда-то извне. И можно не сомневаться: отдаленное скрещивание всех рас, всех народностей обеспечит землянам довольно долгое существование (7, 269).
Таким образом, представления о будущем органически включают в себя сознание всеобщности, сопричастности к огромной всепланетной семье, сцементированной интернациональными чувствами, равнозначными в понимании Ефремова гуманизму.
Писатель и теоретик, прокладывающий в литературе новые пути, он намечает множество еще незатронутых тем, социальных коллизий, психологических и нравственных конфликтов будущего.
— Поэзия познания и переделки природы открывает для искусства неограниченные возможности (19, 205).
— Великая педагогическая задача научной фантастики — показать неисчерпаемость научного поиска, научить людей его великой радости. Литература в этом смысле еще не сказала своего слова… (19, 204).
— Кому бы не хотелось вырваться из пределов земного, солнечного, галактического тяготения? Кого не будоражат идеи иных, неземных форм существования? Примем за истину (как оно, очевидно, и есть), что мы сейчас стоим на краю бесконечности — бесконечности в смысле множественности миров, огромного количества явлений и, значит, беспредельности познания. Следовательно, у нас, у разумных существ, обживающих Землю, неисчерпаемая возможность для удовлетворения наших духовных потребностей. И если, реализуя эту возможность, мы станем вдобавок ко всему пропускать слова, звуки и краски сквозь свое сердце, превращать «затертые акты бытия» в явления искусства, тогда и само искусство будет многогранным, бесконечным, как вселенная (7, 258–259).
Ныне научная фантастика — получивший признание вид литературы. По привычке, как это делают многие, Ефремов иногда называет ее жанром. Но на вопрос: «Считаете ли вы научную фантастику самостоятельным и полнокровным жанром?» — ответил вполне определенно:
— Продолжительные споры о том, жанр научная фантастика или не жанр, мне кажется, изжили сами себя. В наш век наблюдается весьма характерное стирание границ жанров, не только в литературе, но и вообще в искусстве. Я объясняю это усложнением наших представлений о мире, развитием диалектического мышления, для которого необходимо всестороннее рассмотрение каждой вещи, каждого явления. В этих условиях становится все труднее разграничивать и вырывать из действительности, из процесса жанровые отображения этой действительности (16, 70).
Каково же будущее научной фантастики? Каковы ее перспективы? Впервые Ефремов об этом заговорил в статье «Наука и научная фантастика» («Природа», 1961, № 12) и затем до конца жизни развивал и оттачивал свои заветные мысли.
