Оборона тупика - Жуков Максим (книги онлайн без регистрации txt) 📗
– Насколько он дурацкий, мы поймем позже, – сказал Струев, расхаживая взад-вперед по комнате. – Фломастер, сколько у нас времени?
– Две минуты тридцать секунд, – ответил Штейман.
– Слушай меня, Данила, – Струев остановился напротив Суворова и теперь нависал над ним, – с тобой творится что-то неладное. Ты ни хрена не помнишь и спишь на ходу. Некоторые другие Советники тоже почти ничего не помнят.
– Я вспомнил про педика…
– Немудрено после такого сильного толчка. Отвечай: что было в Гамбурге?
– Что ты пристал, ей-богу?! У Жука спроси.
– Жук говорит спросить у тебя. Вы здесь все самоубийцы, мать вашу! Ну а что мне у твоего Тродата спрашивать? Молчишь? Черт, Данила! Тродат – последний подлец и мерзавец. Он интернирован сегодня по классу ноль.
– Что?! – вскинулся Суворов – По чьему распоряжению?
– По моему, – ответил Струев, – Я Советник али как? И вообще, кто руководит проектом по ситуации 23? Сегодня до вечера на «Финисте» сменят охрану и врачей. С америкосом этим серьезно поработают, а я с ним потом серьезно поговорю.
– Тродат-то тут при чем? Доцент, ты не понимаешь…
– Это ты не понимаешь! Вот что, милый, с базы теперь никого не выпускать. Никого, слышишь? И еще. Фломастеру понадобятся вот эти материалы и оборудование, – Струев протянул Суворову листок бумаги. – И не говори, что на это надо время. Это должно быть здесь завтра утром, понял?
– Пятнадцать секунд, – подал голос Штейман.
– Все, господин Старший Советник, разговор закончен, – сказал Струев. – Сейчас будет милый треп. И не забудь поругать меня за то, что я так ничего и не вычислил.
– А ты что-то вычислил? – спросил Суворов.
– Время, – сказал Штейман.
– Данила, все будет в лучшем виде, – совершенно пьяным голосом заговорил Струев, – не придирайся. Хочешь выпить с нами?
В ожидании обещанного приезда Старшего Советника Тродат прогуливался по территории базы неподалеку от внутренней гостевой парковки. Было морозно и ясно. Под ногами скрипел снег, солнечный свет, отраженный миллионами снежинок, заставлял жмуриться. У русских это называлось «мороз и солнце, день чудесный». Тродат, когда впервые прочел это выражение классической русской поэзии, подумал, что либо он никогда не поймет русских, либо у русских нет ни логики, ни представления о прекрасном. Во-первых, как это может быть, чтобы и мороз, и солнце? Это что же, ясный солнечный день при температуре, скажем, минус двадцать по Цельсию? Загадочное атмосферное явление… Во-вторых, как может быть прекрасен холод, даже под лучами солнца? Кажется, два года в России сделали свое дело: Тродату было приятно прогуливаться именно таким «чудесным» днем. Выяснилось, что, если надлежащим образом одеться и поддерживать определенную среднюю скорость хода, то совершенно не мерзнешь, а красота в таком солнечном белом дне действительно была. Русские находили удовольствие в таких днях, еще и катаясь на коньках, санках и лыжах, но Тродат был всего этого лишен: все свои два года в России он провел на этой спецбазе. На некотором удалении от Тродата следовал один из дежурных офицеров, приставленных к нему для охраны. Тродат дошел до парковки, развернулся и пошел в обратном направлении, так что офицер как раз попал в его поле зрения. Сзади раздался басовитый гул двигателя, но Тродат не среагировал: он знал звук «Волги», на которой всегда приезжал Суворов. Зато среагировал офицер. Он вынул из чехла на ремне рацию и о чем-то стал переговариваться по ней, потом удовлетворенно кивнул и снова убрал рацию. Тродат обернулся и увидел, что на парковку въехало нечто среднее между джипом и локомотивом товарного поезда. Черный, полностью тонированный, каких-то пугающих обводов и форм, с большим количеством плоских поверхностей, что наводило на мысль о бронировке, этот агрегат с неожиданной легкостью развернулся почти на одном месте и припарковался.
Как это там в русской сказке сказано: «моя лягушонка в коробчонке едет»? Тродат уже понял, кто это приехал, сменив привычный транспорт, и пошел по направлению к машине. Вблизи она выглядела не столь огромной, как на удалении, но все равно впечатление производила сильное. Навстречу Тродату из заднего отсека вышел Суворов в расстегнутом пальто поверх обычного для Старшего Советника строгого костюма и с меховой шапкой в руке.
– Здравствуйте, Джеймс, – сказал он, широко улыбаясь и протягивая ему руку, – мороз и солнце, день чудесный, а?
– Вы что, Данила, поставили мне в голову жучок? – улыбнулся в ответ Тродат. – Я как раз вспоминал эту строчку…
– Это возможно и без жучка, профессор. В России в такие дни все вспоминают эту строчку.
– А кто это?
– Пушкин.
– Нет, – замотал головой Тродат, – Я хотел спросить: что это?
Суворов, проследив за взглядом Тродата, обернулся на стоящий за ним джип и рассмеялся.
– Нравится? Это совершенно новая машина.
– Полагаю, русская? – осведомился Тродат. Суворов кивнул. – Да, интересно… Большой черный тонированный джип, но так не похож ни на «Хаммер», ни на «Ломбарджини», ни на «Линкольн». Кто его придумал?
– Некто Александр Петруничев.
– Что же, Данила, я вас поздравляю, русские наконец научились делать нечто механическое, помимо оружия и самолетов!
– Боюсь вас разочаровать, профессор. Это почти танк ручной сборки.
– Слушайте, Данила, – заговорил Тродат, переводя разговор на другую тему, – хотя бы ради Рождества вы наконец отпустите меня из заточения?
– Джеймс, мы с вами обсуждали это много раз…
– Данила, я понимаю, что приехал работать по мной же предложенной тематике, а не в туристическую поездку. И про безопасность я тоже все прекрасно понимаю, но все-таки жить я тоже должен. Живу я сейчас в России, и не говорите мне, что военные, которые меня окружают, – это все, что в ней есть. Я бы хотел хоть иногда смотреть на происходящее не только по телевизору.
– Хорошо, мы попробуем организовать вам что-нибудь в эти выходные.
– Хочу вам заметить, что то же самое вы пообещали мне три месяца назад…
– Хорошо, хорошо, – Суворов поднял руки, – я обещаю, что мы организуем вам поездку по городу. В конце концов у нас здесь сейчас гораздо больше возможностей для обеспечения безопасности. Ну-с, а теперь где начнем беседу? Пойдем внутрь?
– Если вы не против, то давайте немного прогуляемся.
– Согласен, – Суворов застегнул пальто и надел шапку. – Пошли.
Они сошли с площадки парковки на тропинку, делающую большую петлю вокруг этого участка территории базы. Судя по скрипу снега, к ним на расстоянии в несколько метров присоединился офицер охраны.
– Скажите, Данила, – спросил Тродат, – как ваши дела в Европе?
– Вы из вежливости спрашиваете или… – Суворов сделал паузу и посмотрел на Тродата. Тот молчал. – Ага, стало быть, «или»… Полагаю, вас беспокоит нечто более конкретное, чем общее развитие ситуации и реализация наших планов, не так ли? Мы работаем в близком вам направлении еще с 2010 года, когда совершенно неожиданно получили довольно странную информацию. После вашего приезда, когда вас сразу же попытались то ли убить, то ли захватить, мы стали рыть глубже. Впрочем, вы это знаете. Мы вышли на целый ряд ранее неизвестных нам центров влияния, обнаружили очень много необычного, в том числе и так называемых долгоживущих. Мы и ранее предполагали, что не все знаем о западных элитах, и основным вопросом было, существует ли что-либо похожее на мировое правительство, на некий глобальный центр влияния, который не виден за частоколом примелькавшихся лиц в мировых элитах…
– Пресловутый фактор М.П. Что же обнаружилось, Данила?
– Практически ничего. Судите сами: есть все основания полагать, что на наше появление и на связанное с новой российской политикой изменение соотношения сил в Евразии это самое мировое правительство должно было как-то отреагировать, причем, вероятнее всего, резко негативно. Но мы не видим ничего, кроме вялого сопротивления хорошо известных нам политических и экономических сил. И вдруг – покушение на вас… С другой стороны, еще католическая Инквизиция считала, что долгоживущие проникли повсюду и тайно всем управляют. Мы разыскали долгоживущих, далеко не всех, конечно, но достаточно много. Кое-кто из них действительно сопротивлялся нашим действиям и имел некие рычаги влияния на деятелей Запада, но другие никаким известным нам способом на формирование политики не влияли и влиять не могли. Долгоживущие оказались весьма разрозненными, только некоторые из них связаны между собой в некие группы, причем зачастую по непонятному признаку. Более того, мы нашли долгоживущих и среди вполне официально действующих политиков, а это уже совсем опрокидывает представление о них как о тайной власти. В Европе вообще нашлось очень много чего, ранее нам неизвестного, тайного и отвратительного, но в качестве мирового правительства даже любые суперпозиции найденного выступать не могли. И вдруг вскрылось, что некоторые наши европейские телодвижения вызывают ожесточенное сопротивление, причем там, где мы совершенно его не ждали. Наша политика в целом встречала и встречает сопротивление слабее расчетного, даже интернирование некоторых долгоживущих из числа активных не вызвало серьезного противодействия, зато какие-то наши второстепенные операции вдруг натыкаются на жесткие ответные действия. Так, при попытке выяснить некую весьма безобидную информацию у одного долгоживущего про другого агенты СВР были уничтожены. Другой случай: наша разведка, совершенно не в рамках работы по М.П., разрабатывала некий биотехнологический секрет, разрабатывала достаточно долго, и когда агенты были близки к развязке, они вдруг помутились рассудком. Я в такое одновременное коллективное сумасшествие не верю. Если до первых серьезных инцидентов вопрос разрабатывала СВР, то после них за дело взялись «лисы» и «медведи» в связке с гражданскими специалистами. Смертность среди спецагентов существенно возросла. Странности же оставались. Мы, например, предполагали, что при попытке получить доступ к значительной части имеющейся в Европе информации по «маленьким серым» ответные действия будут максимально решительными, но не последовало ничего, кроме обычной временной волокиты со стороны европейских чиновников. В результате пара «лиса» – «медведь» без труда выкрала половину из того, что мы хотели забрать. С другой стороны, на фоне очень вялого противления нашим программам попытка более детально выяснить, каким образом и когда к европейским политикам поступали данные о надвигающихся климатических изменениях, вызвала такое…
