Свет иных дней - Бакстер Стивен М. (электронная книга TXT) 📗

Не было ни переписи, ни дороги в Вифлеем, ни стойла, ни ясель, ни пасущихся овец, ни пастухов, ни волхвов, ни звезды. Все это присочинено евангелистами ради того, чтобы показать, что это дитя являлось исполнением пророчеств.

Червокамера отнимает у нас множество иллюзий о нас самих и о нашем прошлом. Есть некоторые, кто утверждает, что червокамера – это инструмент массовой психотерапии, помогающей нам как виду стать более разумными. Возможно.

Но только жестокосердый не станет скорбеть о развенчании истории христианства!..»

Он стоял на берегу. Жара окутывала его, будто тяжелое влажное одеяло, лоб щипало от выступившего пота.

По левую сторону простирались холмы, все в складках пышной зелени, справа тихо плескалось синее море [46]. На горизонте сквозь дымку проступали очертания рыбацких лодок, коричнево-голубые тени лежали ровно и неподвижно, будто вырезанные из картона. На северном берегу моря, километрах в пяти, был виден город – скопление коричневых домиков под плоскими крышами. Видимо, это был Капернаум. Давид знал, что может воспользоваться «Поисковиком» и оказаться там в одно мгновение. Но ему показалось, что пойти пешком будет правильнее.

Он зажмурился. Он чувствовал, как солнце согревает лицо, слышал, как плещут о берег легкие волны, вдыхал запахи травы и чуть залежавшейся рыбы. Солнце было таким ярким, что его свет розоватым сиянием проникал даже сквозь сомкнутые веки. Но в уголке поля зрения светился маленький золотистый логотип «Нашего мира».

Давид тронулся в путь, ступая по прохладной воде.

«… У Него было несколько родных братьев и сестер и несколько сводных, от предыдущего брака Иосифа. Один из Его братьев, Иаков, отличался удивительным сходством с Ним, и ему предстояло в будущем возглавить Церковь (по крайней мере одну ее ветвь) после смерти Иисуса.

Иисус был приставлен в ученики к своему дяде Иосифу Аримафейскому [47] не как плотник, а как строитель. Он провел большую часть своей юности и первые годы зрелости в городе Сепфорис, в пяти километрах к северу от Назарета.

Сепфорис был большим городом – самым крупным в Иудее [48] после Иерусалима и столицы Галилеи. В то время в городе было много работы для строителей, каменщиков и зодчих, потому что Сепфорис был сильно разрушен во время подавления римлянами еврейского восстания в четвертом году до нашей эры [49].

Время, прожитое в Сепфорисе, сделалось значительным для Иисуса. Здесь Иисус стал космополитом.

Он соприкоснулся с эллинистической культурой – например, через греческий театр – и, что более важно, через пифагорейскую традицию числа и пропорции. Иисус даже какое-то время был членом еврейской пифагорейской группы, называемой ессенами [50]. А ессены принадлежали к гораздо более древней европейской традиции, простиравшейся вплоть до друидов древней Британии.

Иисус стал не скромным плотником, а мастером, искушенным в непростом и древнем ремесле. Помогая Иосифу, он много путешествовал по Римскому миру.

Жизнь Иисуса была полноценной. Он женился (евангельский рассказ о браке в Кане, где Иисус превратил воду в вино, видимо, отражает то, что произошло на Его собственной свадьбе). Его жена умерла при родах. Вторично Он не женился. Но дочь Иисуса выжила. Она исчезла в смутные последние дни жизни ее отца. (Поиск дочери Иисуса и любых ее потомков, живущих в настоящее время, является одной из наиболее важных областей исследований, проводимых с помощью червокамеры.)

В довольно раннем возрасте Иисус начал формировать собственное мировоззрение.

В упрощенном виде это мировоззрение можно рассматривать как своеобразный синтез закона Моисеева с пифагорейским учением. Христианство вырастет из этого столкновения восточного мистицизма с западной логикой. Себя Иисус метафорически представлял посредником между Богом и человечеством, а понятие середины – в особенности золотой середины – в пифагорейской традиции обсуждалось довольно много.

Он был и должен был оставаться правоверным евреем. Но у Него появилось много идей насчет того, как улучшить свою религию.

Он стал заводить дружеские отношения с людьми, которых Его семья определенно сочла бы неподходящими для человека с Его положением, – с нищими, с преступниками. У Него были связи даже с некоторыми группами разбойников – будущих повстанцев.

Поссорившись с родней, Он ушел в Капернаум, где стал жить с друзьями.

В те годы Он начал творить чудеса».

Навстречу Давиду шли двое.

Они были меньше ростом, но крепкого телосложения, оба с длинными черными волосами, стянутыми бечевкой в «хвост», в длинных холщовых хитонах с большими карманами. Они шли по берегу, не обращая внимания на плещущиеся под ногами волны. На вид им было лет по сорок, но, скорее всего, они были моложе. Здоровые, довольные жизнью. «Наверное, торговцы», – подумал Давид.

Они были так увлечены беседой, что его пока не заметили.

«Да нет же, – напомнил себе Давид. – Они не могут меня видеть, потому что меня здесь нет». Его не было в том давнем солнечном дне, когда происходил этот разговор. Тут все и предположить не могли, что какой-то человек из далекого будущего может с восторгом смотреть на них, что этот человек будет наделен способностью оживить этот обыденный момент и просматривать его сколько угодно раз.

Мужчины наткнулись на него, и он поморщился от легчайшего касания. Свет словно бы немного померк, и Давид перестал ощущать камешки под ногами.

Но вот они прошли мимо и продолжили свой путь, и их беседа не прервалась ни на миг из-за встречи с невидимым призраком. А яркая «реальность» пейзажа плавно ожила, словно кто-то отладил изображение на софт-скрине.

Давид пошел дальше, в направлении Капернаума.

«Иисус был способен "исцелять" психосоматические и чисто соматические заболевания типа боли в спине, заикания, кожных язв, стресса, сенной лихорадки, истерического паралича и слепоты и даже ложную беременность. Некоторые из этих "исцелений" могли производить сильное впечатление на свидетелей. Однако исцелялись только те, чья вера в Иисуса была сильнее веры в собственную болезнь. И, как все прочие "целители" до Него и после Него, Иисус не умел лечить более серьезные органические заболевания [51]. (К Его чести, Он никогда не утверждал, что умеет это делать.)

Чудеса целительства, естественно, привлекли к Иисусу много последователей. Но Иисуса от других хасидеев Его времени отличало учение, которое Он проповедовал, занимаясь целительством.

Иисус верил, что настанет время Мессии, обещанное пророками, – не время славных побед в войнах для евреев, а то время, когда она станут чисты сердцем. Он верил, что этой внутренней чистоты можно достичь не только путем наружной добродетели, но и уповая на необычайное Божье милосердие. И Он верил, что это милосердие простирается на весь Израиль – на неприкасаемых, на нечистых, на отверженных и грешников. Целительством и изгнанием злых духов он демонстрировал реальность этой любви.

Иисус был золотой серединой между божественным и человеческим. Неудивительно, что Его призыв был настолько притягательным. Видимо, Ему удавалось убедить самого закоренелого грешника в том, что тот близок к Богу.

Однако не многим из суетных соотечественников хватало ума для того, чтобы понять Его учение. Иисусу были не по душе обращенные к нему страстные призывы Его последователей, с тем чтобы Он объявил себя Мессией. А зелоты, привлеченные Его харизматическим влиянием, начали видеть в нем подходящую фигуру для поднятия восстания против ненавистных римлян.