Звездные стражи - Уэйс Маргарет (электронная книга TXT) 📗

— Линк! — бросил он возмущенно и потянулся за бутылкой с бренди.

— Что ты знаешь о кометах? — спросил Джон Дикстер.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

— О кометах? Сэр, мы говорили о… — Дайен замолчал.

Дикстер его не слышал, не смотрел в его сторону. Подержал бренди на языке, проглотил и сказал:

— Они состоят из льда, ты это знаешь. Пламенеющий лед. Они проносятся по небу, задевая тебя огненным хвостом, и исчезают. Ты когда-нибудь был на Ласкаре, Таск?

— Где производят это пойло? — спросил Таск, переворачивая бутылку вверх дном. — Да, сэр, был.

Дикстер открыл ящик стола, достал еще одну, откупорил ее и налил себе полный стакан.

— Чертова дыра этот Ласкар. Планета, где все греховное, что известно людям или инопланетянам, выставлено на продажу, все можно купить за известную цену. Я много лет не был там, но не думаю, что жизнь на Ласкаре изменилась.

— Стала еще хуже, сэр, — сказал Таск. — Города открыты для всех пороков. Законов нет. Но владельцы казино и всего прочего платят налоги. Понятно, о чем я говорю?

— Наслышан. Так вот. В старые времена мы пытались поддерживать на планете порядок независимо от того, платили они налоги или нет. У нас была база недалеко от столицы…

— Она и сейчас там, сэр. Там-то и собирают налоги, — сказал Таск, потягивая бренди.

— Армия короля обычно помогала местным властям, когда дела выходили из-под контроля, а случалось это довольно регулярно. Планета была местом отдыха и развлечений, самой горячей точкой в галактике.

— Теперь туда путь закрыт, генерал. Это случилось после того, как пираты похитили космический эсминец, перебили команду и начали атаковать коммерческие корабли. Общественность галактики подняла тогда большой шум. Хотели, чтобы президент закрыл Ласкар или сбросил на них пару атомных бомб, но все кончилось проще: планету объявили ничейной. «Граждане, можете ехать туда на свой страх и риск. Правительство не несет ответственности за то, что с вами случится». Но, как я уже сказал, Ласкар платит налоги.

— Кто-то платит, это точно. Интересно знать, кто и за что. Ладно, это к делу не относится. Еще стаканчик, Таск? Ты не хочешь, Дайен? Что ж, на чем я остановился? Ласкар. Да, я был на Ласкаре. Служил там, когда был полковником. Было мне тридцать два года по летосчислению моей родной планеты. Я ждал перевода по службе, но приказы туда доходили плохо. Некоторым нравилась служба в этом веселом месте. Я знал парней, которые добровольно вызывались служить на Ласкаре. Я ненавидел его. Солнце на нем зеленое. Что-то такое с атмосферой. Все на нем делается зеленым. Привыкаешь спать днем. Во-первых, потому, что не переносишь окружающих пейзажей, залитых мертвенным светом, а во-вторых, потому, что служба в основном проходила по ночам.

Жизнь на Ласкаре начинается в сумерки, а кончается под утро где-нибудь в подворотне. Веселое это местечко — Ласкар. В магазин не выйдешь без того, чтобы рука не лежала на кобуре пистолета, а друг не шел за спиной для прикрытия, если нападут сзади.

Дикстер завороженным взглядом смотрел, как бренди переливается в стакане.

— Наконец приказ о моем переводе пришел. Я должен был отбыть на военном крейсере, который совершал обычный патрульный полет. С несколькими приятелями я отправился отпраздновать это событие в забегаловку, которая, по меркам Ласкара, была довольно цивилизованной. Мы стояли у стойки, когда в бар ввалились несколько пилотов королевских космических сил. Стало ясно: предстоит заварушка. В баре сидели солдаты с базы, а пехота всегда недолюбливала лихих пилотов. Мои приятели тотчас ушли. Они были офицерами и дорожили своими нашивками. Я же покидал эту вонючую планету, и мне было наплевать на все. Кроме того, хозяин бара оказался хорошим парнем. Я сделал для него кое-что, и он однажды показал мне, где находится черный ход, и шифр замка сообщил. Я решил остаться и насладиться зрелищем.

Естественно, пилоты выпили по маленькой и начали отпускать шуточки о «сухопутных увальнях». Солдаты в ответ подсказали, куда надо лететь пилотам с их кораблями, и, конечно уж, не в космос. Не знаю, кто тогда ударил первый, да это и не имеет значения, потому что в считанные секунды дрались уже все. Я стоял в конце стойки, попивая бренди. Вот это бренди. — Дикстер поднял стакан и посмотрел сквозь него на свет. — Время от времени и мне приходилось поднять бутылку, чтобы убедить какого-нибудь рядового, что не стоит бить полковника. С пилотами было посложнее. Вокруг меня не осталось ни одного целого предмета, кроме табуретки, на которой я сидел. Хозяин бара уже звонил по телефону, вызывая полицию. С минуты на минуту мог появиться военный патруль и прекратить представление. Я совсем уж было собрался улизнуть через черный ход, когда в бар вошел офицер военно-космических сил.

Дикстер, глотнув бренди, закашлялся и вытер рот носовым платком. Таск, еле держась на ногах, встал, чтобы похлопать генерала по спине, но передумал и снова взял бутылку. Дайен сидел на краешке кресла, зажав руки между колен, и не сводил глаз с Дикстера.

— Офицер был женщиной. Я и раньше знал офицеров-женщин, сходился с ними, бросал. Некоторые были хороши, некоторые так себе. Как и мужчины. Но эта… — Дикстер перевел дыхание. — Она была молодой. Очень молодой. И хрупкой. Волосы цвета морской пены. Цвет глаз изменчивый, как у моря: то они зеленые, то ярко-голубые, а то вдруг темно-серые. Не скажу, что я тогда обратил внимание на цвет ее глаз. Я только помню, что подумал: за эти волосы и эти глаза она и получила майорские нашивки, которыми щеголяет, только бросила взгляд и получила их. А в это время в баре дрались на кулаках, пинались ногами, выворачивали пальцы. Пол был усыпан телами, по углам они лежали штабелями.

Но она не убежала. Я видел, как она поджала губы, и вдруг по выражению ее лица понял, за что в действительности получены нашивки. Она бросилась в самую свалку, схватила первого попавшегося под руку пилота и влепила ему пощечину, чтобы привести в чувство.

— Убирайся отсюда, Фишер, — приказала она. — Военный патруль скоро будет здесь.

Парень начал сопротивляться, но вдруг увидел, кто перед ним стоит.

— Есть, майор, — пробормотал он и заковылял к выходу.

Она хладнокровно продолжала пробираться среди дерущихся. Я подумал, что кто-то должен увести ее отсюда, пока ей не попало. Но я сидел у стойки, да и по ее виду понял, что она не станет благодарить за помощь. Она не нуждалась ни в чьей помощи. Один парень замахнулся на нее — так не успел он глазом моргнуть, как оказался на полу, ничего не понимая. Но она пришла в бар не драться. Она пришла спасать пилотов, чтобы те не попали на гауптвахту. И ей это удалось. Когда они замечали ее, сразу забывали о драке. «Вон!» — вот все, что она говорила, и они бросались из бара, прихватив с собой тех, кто уже не мог идти.

Она прошлась между валявшимися на полу телами, поднимая опрокинутые столы, чтобы посмотреть, не остался ли там кто из пилотов. Убедившись, что все свалили из бара, она и сама направилась к выходу.

Я человек не набожный, но тогда обратился к Богу с молитвой. Вроде той, с которой дети обращаются к нему: «Даруй мне, Господи, это, и я сделаю все, чего ты хочешь». И моя молитва была услышана. Раздались сирены и свистки. Военный патруль стоял у дверей. Драка прекратилась. Солдаты спасались, выпрыгивая в окна, но было поздно. На улице их хватали и арестовывали. Она оказалась в ловушке. Если выйдет, попадет в руки патруля, и тогда ей не отвертеться, объясняя, что она случайно оказалась в баре, потому что форма ее помята, испачкана кровью, волосы растрепались. Все закружилось перед моими глазами, но не от бренди. И все же у меня хватило сил подойти к ней и взять за руку.

— Сюда, — сказал я.

Не в ее привычках было колебаться. Мы выбежали через черный ход в тот момент, когда патруль ворвался в бар.