Охота на Химеру (СИ) - Полетаева Татьяна (бесплатные версии книг .TXT) 📗
Открыв окно и убедившись, что все нормально, он вылез сам и вытащил Виктора. Парнишка оказался совсем не легким – но могло быть и хуже. Аккуратно устроив пленника у забора, он отправился в КПП – следовало соблюдать осторожность. Но, во-первых, сержант его вспомнил и поэтому пакости не ждал, а, во-вторых, солдатам было скучно. А когда он сказал, что интересуется, как Зорин задержал Марка – в его словах не усомнились. Двое отправились показывать ему то место, где произошла стычка, одновременно рассказывая подробности – особенно обоим почему-то нравилось, что журналист аккуратно извлек беглеца из машины, прислонил к ней же, а потом вырубил одним красивым ударом. Зварыгин выслушал с вежливым вниманием, и едва они завернули за угол, продемонстрировал не менее красивый прием, уложив сразу двоих. Затем перерезал недавно исправленный телефонный кабель, вернулся обратно, сообщив, что с дерева упала хорошая ветка и снесла связь. Оба солдата пытаются ее отодвинуть, но как бы не дорвали кабель окончательно. Сержант схватился за трубку, убедился, что связи нет, и бросился наружу, где и лег отдыхать рядом со своими подчиненными. Остальные двое вообще не доставили никаких хлопот – и, успокоив их тоже, он открыл ворота и завел машину. Потом устроил Виктора на заднем сидении и врубил скорость.
Итак, игра на опережение началась. Он не знал, сколько у него остается времени. Скорее всего, когда он доберется до здания Компании, его там уже будут ждать. Придется прорываться.
Виктор пришел в себя и даже начал задавать вопросы. И почти сразу понял, к чему он клонит – Зварыгин видел его побледневшее лицо в зеркале главного вида. Бедняга действительно оказался разменной монетой. Фигурой, которой нужно пожертвовать ради победы. И то, что он сам являлся такой же фигурой, вряд ли могло доставить Виктору утешение.
Впереди показался город, и Зварыгин снизил скорость, а затем и остановил машину, доставая мобильный телефон. Отсюда до места назначения было ровно десять минут. И следовало сделать еще одну вещь. Он набрал номер электронной почты, которая раньше принадлежала Лавирину, слегка удивившись про себя, что такое так и не пришло в голову никому раньше, и набрал короткое сообщение: "Ровно через 10 минут я попытаюсь прорвать заслон вокруг здания и проникнуть внутрь. Думаю, ты захочешь поговорить. Если нет – я готов и к этому исходу. Зварыгин." Виктор попытался заглянуть ему через плечо, чтобы понять, что он делает. Скрывать больше не было смысла ничего – и потом, умирать намного легче, когда любопытство не мучает. Поэтому он повернул к нему экран телефона, дождался, когда глаза Виктора пробегут по строчкам, и нажал отправить, после чего небрежно бросил мобильный на соседнее сидение. Больше он ему не понадобится.
– Ты просто спятил… – Виктор смотрел с ненавистью. – Неужели ты думаешь…
Договорить он не успел. Лежащий на сидении телефон пиликнул, показывая, что пришло сообщение. Зварыгин поднял его и несколько секунд смотрел на экран, после чего повернул его к Виктору. В ответном сообщении стояло одно-единственное короткое слово "Жду"…
Столица, частный санаторий, 27 августа. Химера.
Я выдернула кляп изо рта Вадима, не обращая внимания на его перепуганный взгляд – мне было не до этого. Во мне поднялась волна паники – совершенно необъяснимая. Но когда я задавала вопрос, мой голос звучал ровно.
– Где Виктор?
В глазах связанного промелькнул ужас, и он принялся быстро отвечать, словно боясь, что я не поверю:
– Клянусь, не знаю! Это Зварыгин! Оглушил нас обоих и связал… Вытащил Виктора через окно… Я не знаю ничего больше!
Двери комнаты распахнулись и внутрь вошел человек, которого я сразу узнала – я видела его фотографию, а он почти не изменился.
– Екатерина Дымова. Химера. – В его голосе прозвучало утверждение, а не вопрос. И я ответила ему таким же тоном.
– Александр Белугин. – Помолчав всего несколько мгновений, добавила. – Где они?
Он не стал делать вид, что не понимает, о чем я. Скорее всего, именно эту информацию он хотел донести до меня как можно скорее.
– Пять минут назад Зварыгин пробил на машине ограждение вокруг здания. Сумел подъехать почти к самой Завесе. Его пытались остановить, но…
Я уже не слушала. Поток подхватил меня, а я неслась к цели, позабыв обо всем. Виктор в здании Компании. Внутри. Пять минут – за это время можно было десять раз умереть.
Почти не ощутив сопротивления, я перешла в багрово-фиолетовый мир, созданный Фениксом, и мгновенно ощутила его рядом. Ощутила и работающий мобильник – единственный работающий во всем здании. Я не ждала ни секунды – сейчас для меня ничто не имело значения – даже угроза моей собственной жизни. Я вышла в реальность именно тут – и одним взглядом охватила картину.
Мы находились в холле здания Компании, на первом этаже. Посередине стоял Зварыгин – и рядом с ним Виктор… Живой… А напротив них…
Напротив них стоял Лавирин. Феникс. В человеческом облике – именно такой, каким я его и помнила.
Разумеется, мы встречались и раньше, когда я была человеком. Хоть он и работал в другой лаборатории – но и у нас появлялся достаточно часто. Но я об этом просто не думала – для меня Феникс был чем-то настолько чуждым, что я успела забыть, что он имеет вполне реальное тело. Что у него черты человека, которого я знала.
Но сейчас важным было даже не это. А то, что Виктор был живой. А для меня больше не существовало путей к отступлению.
То, что все решиться именно здесь и сейчас – я поняла сразу. Я находилась на чужой территории, и стоило мне перейти в мир потоков, как я стану уязвимой мишенью. Слишком уязвимой – пусть не надолго – но Фениксу этого времени хватит с лихвой, чтобы уничтожить или пленить мое сознание. Поэтому, даже не будь тут Виктора, бегство отпадало… Но зачем Зварыгин сделал это? Предал, подставил меня? Зачем пошел против всех?
Он повернул голову и встретился со мной глазами – и я прочитала в его взгляде спокойную обреченность. Этот взгляд словно уже не принадлежал живому человеку – тень, необъяснимая никакой логикой – этот человек сам себя считал мертвецом. Несмотря на напряженность момента, несмотря на Феникса, несмотря даже на Виктора я внезапно ощутила странное сродство с ним. И я поняла, что нас тоже связывает нечто необъяснимое – может, то, что мы оба, оставаясь живыми, все же стояли за гранью, которую живой человек не пересечет. Ходячие мертвецы. Что нам давало силы жить, что не отпускало из этого мира? Может быть, вера в то, что существует высшая цель? А может мы оставались в живых, чтобы именно сейчас, в эти несколько мгновений мы приняли самые сложные решения…Но я поняла одно – я никогда не смогу его забыть и никогда не смогу его ненавидеть. Потому что, как бы он не поступил – я в этом не сомневалась – он, действуя, думал не о себе. Не важно, ради Компании, Андрея или другой, ведомой только ему цели – но не для себя самого. И в этот же миг я поняла, что не хочу, чтоб он умирал.
Я шагнула к Фениксу. А вот его глаза были пусты. Даже странно – он выглядел совершенно нормально, он оставался человеком – но в глазах у него ничего не отражалось. Наверно, такие же глаза были у меня сейчас. Я больше не боялась – время страха миновало. Он смотрел на меня – и когда я сделала еще один шаг, произнес:
– Я ждал тебя.
Столица, главный офис компании «Аэда», 27 августа. Виктор.
Когда машина, за рулем которой сидел Зварыгин, на полной скорости понеслась на ограждение, Виктор закрыл глаза. Как ни странно, но он не мог смириться с мыслью о близкой смерти. Неужели правду говорят, что перед смертью не надышишься? Да, он хотел жить – и с безумной силой надеялся на чудо. Раньше он всегда полагался на логику и хладнокровный анализ, но сейчас понимал, что ему ничего не поможет. Зварыгин выскочил из машины, и, таща его за собой, пересек границу Завесы. Надеяться было не на что – интересно, Феникс убьет его быстро? Вроде смерть от разряда электрического тока не сильно мучительна… Тут до него дошло, о чем он думает и едва не рассмеялся истерическим смехом. " Нет уж, не дождетесь …" Сам не понимая, к кому он мысленно обращается, Виктор сжал зубы, а голове мелькнула мысль – прав Зварыгин… Есть вещи похуже смерти. Если он и выживет каким-то чудом – сможет он хоть раз посмотреть себе самому в глаза, если сейчас сломается? Должна оставаться в глубине души хоть какая-то гордость…
