Освоение времени (СИ) - Ананишнов Виктор Васильевич (читать книги онлайн без .TXT, .FB2) 📗
— Значит, мы из Англии…
— Вы говорите по-английски. Ваши потомки, правда, уже хуже, чем ты. Но кроме английского, здесь ходит ещё какой-то язык. Во всяком случае, дурмы говорили на нём.
— Может быть, — неопределённо отозвался Элам Первый. — Всё смешалось… Те, кто опоздал к Поясу, одичал, выродился или вошёл в первоначальное человеческое стадо… А мы опередили его, проскочили во времени назад, сколько было надо, и стали людьми Прибоя…
— Но почему вы не знаете истории своей страны, хотя бы?
— Тогда я был семилетним мальчиком. Что я могу тебе ещё сказать вразумительного? Одна надежда — Пояс не вечен… Во всяком случае, дурмы — потомки хурков, а хурки, якобы, живут сразу за Поясом к будущему.
— Ага, — отозвался Иван, что-то прояснялось. — Но как дурмы попали или попадают в доприбойное время? Может быть, есть какой-то канал из будущего в прошлое? Реликт того, который когда-то создал Пекта и по которому вы сюда пришли? Меня вот Хем протащил по туннелю Бригса-младшего.
— Ничего этого я не знаю. Да и никто, наверное, кроме самого Пекты, не знает.
В темноте послышался взвизгивающий стук, блеснули искры. Первый кресал огонь. Иван чиркнул зажигалку, осветил ослепшее от яркого языка пламени лицо Первого.
— О-о! — его брови поднялись. — Не знаю, что у тебя в руках, но я помню свет на улицах ночами такой… такой… будто сияло солнце. Видно всё. Это называлось… это называлось электричеством… Так? Красивое слово. Думаю о нём, и у меня что-то просыпается здесь, — он указал на грудь в области сердца. — Тогда много было красивых слов…
Затеплили сальную свечу, она закоптила, внешний круг сузился, вокруг повисли тени, какие бывают только в сельских домах при свече. Но стало уютнее. Можно было не видеть грубо отёсанных брёвен, из которых был сложен дом, затушевалось окно, затянутое пузырём, растворилась в полумраке утлая обстановка комнаты.
Проговорили до утра.
Чего-либо нового о Поясе и его создателе, как им управляют и каким образом он устроен, Иван не узнал, зато был посвящён в историю рода Эламов, от Первого до Двадцать Третьего. Пока. Последний Элам ещё мал, но у него достаточно времени до Прибоя, чтобы обзавестись потомком. Некоторые семьи обрывают свою историю и останавливаются в развитии как раз из-за того, что кто-то из их последних потомков не успевает вырасти до детородного возраста. Сколько в своё время поволновались Эламы, пока дождались детей от Четвёртого, а потом — от Семнадцатого. Ведь Прибой иногда может отбросить в такую пучину лет, что человек может состариться и умрёт, или, что вероятнее погибнет, прежде чем снова приблизится ко времени, когда сможет найти себе пару или вообще вернуться в семью. Так, наверное, исчезли Третий и Десятый Эламы. Не лучше, когда не имеющий ещё потомка, попадает в серию коротко временных отбросов от Пояса. Он всё время находится в состоянии недоросля. Да и частые удары о Пояс иногда приводят к смерти. Но Эламам пока что везло. Четвёртому однажды удалось прожить спокойно двадцать два года, а Семнадцатому — девятнадцать. И род Эламов не прервал своей истории. Немногие семьи могут похвастаться таким многолюдством…
Вопросы же Ивана о Подарках и их классификации на Первые, Предпоследние и Последние, об Анахоре, Напель и многие другие остались без ответа. Первый либо ничего о них не знал, либо преднамеренно умолчал.
Иван прожил у гостеприимных Эламов три дня. Отъедался, отсыпался, помогал по хозяйству. В основном, разминая плечи, колол дрова и складывал их под навес. На четвёртый день простился с Первопредком и его потомками и направился через поле ходьбы к Поясу Закрытых Веков.
Пояс Закрытых Веков
Поле ходьбы встретило Ивана новой своей интерпретацией.
Здесь, перед Поясом, оно имело значительно больше вариантов состояния. Сейчас его окружала полная тишина, так не похожая на ту, что сопровождала его всегда в предыдущих выходах на дорогу времени, и на ту, что таилась при выходе из глубокого прошлого после отката во времени. Создавалось впечатление: мир округи замер перед адским громом или прислушивался в ожидании необычной гармонии звуков.
Восковыми глыбами дыбились горы недоступности для ходьбы, отображая Пояс, созданный гением Пекты Великого.
После разговора с Эламом Первым Иван неожиданно для себя почему-то стал считать этого гения злобным человеком, в то время как сам Элам не выказал никаких отношений ни к создателю, ни к его творению.
Горы Пояса — это впереди, в будущем. А позади фиолетовым маревом притаилось прошлое. От него веяло холодом и необъяснимой тревогой. Где-то там, в глубоком прошлом, что-то было такое, мимо чего Иван так удачно прошёл, или проскользнул, или…
Он был уверен, что избежал чего-то ужасного, неведомого и омерзительного, поджидающего его там, и ему с ним ещё придётся, быть может, когда-нибудь встретиться. Сейчас же он чувствовал, как нечто всматривается плотоядно в его спину и готово схватить, скомкать, выпить его кровь…
И бьётся это нечто там в бессильной злобе, поджидая другого, более успешного случая.
Не-ет! Он становится мнительным. Ничего там такого не было и не должно быть. Если это было бы правдой, то он должен был это почувствовать там, а не здесь, находясь уже вне опасности…
Иван повёл плечами и постарался забыть неприятные минуты переживания безотчётного страха и неуверенности в себе.
До самого Пояса поле ходьбы просматривалось без глобальных закрытий (мелкие обычно возникали при непосредственном контакте с ними), только правее, там, где в горах намечался небольшой распадок, высились тонкие столбообразные выбросы. Их назначение для него, по-видимому, останется навсегда тайной. Впрочем, — подумал он мимоходом, — здешнее поле ходьбы может обладать другими свойствами, и эти столбы могут быть связаны с его выходами в реальный мир при встрече с Хемом.
Хем! — тут же вспомнил Иван. На нём рюкзак с оружием и едой, и с верёвкой, а она может понадобиться. Но как снять или заставить Хема сбросить его?
Поразмыслив, он двинулся к столбам-закрытиям.
Идти было легко, не надо думать о направлении, о временной яме прошлого, да и вообще, Иван чувствовал себя прекрасно и уверенно, с учётом, конечно, смутного осадка от недавних мыслей о прошлом.
Вот так бы и шагать до самого дома. Что там Радич и его мышиная возня, или всевозможные тарзи — мерзкие мифические обитатели поля ходьбы. К ним относят слеков, хищных птиц, оседлавших определённые промежутки времени в прошлом, или тупых нуллов, для которых дорога времени иногда становится полем сражения между собой… Все эти страсти-мордасти, упоминаемые ходоками — миф и мелочь, по сравнению с творением Пекты.
Всё слышанное прежде, и неурядицы у ходоков в том числе, теперь казались Ивану забавными, полусказочными и детскими страшилками, будто виденными во сне.
У столбов-закрытий — неровных, многократно изогнутых образований — его поджидал Хем с синей каплей, словно приклеенного к нему рюкзака. Предположение Ивана о мотивах появления закрытий было правильным. Здесь же стояла платформа с разломанной клеткой. Знакомая картина, и выглядела она так, как будто всё случилось только что.
Много лет не доходя до Хема, Иван остановился.
Хем передвигался туда-сюда на определённом расстоянии, как будто привязанный к линии движения. Наблюдение за ним показало нечто иное. И чуть позже Иван определил — это была не линия, а сильно вытянутый овал, пологие стороны которого попеременно касались то Пояса, то платформы, а крутые проходили далеко в стороне по полю ходьбы. Двигался, а точнее, летел Хем довольно медленно, как бы сносимый ленивым водоворотом. Но Иван помнил о мнимости его медлительности и насчёт того, что сможет легко убежать от него, надежд не питал и понимал крайнюю опасность не учитывать этого.
По всей видимости, Хем всё-таки поджидал именно его. Поскольку только здесь имелась хоть какая-то возможность проникнуть в будущее, в Закрытые Века, через узкую щель, рассекающую стену Пояса. История появления этой расщелины Ивана не интересовала, но озадачивала — это точно. Нависшие скалы передовых отрогов Пояса в других иных местах казались неприступными, а здесь — на тебе, входи, если есть желание. Не ловушка ли? Но если делать такие трещины для поимки каждого, на кого нацеливается Хем, то надо либо обладать маниакальной последовательностью в исполнении задуманного, либо иметь такую же простую систему изменения Пояса. Ни того, ни другого Иван, взвесив всё «за» и «против», не предполагал. Иначе, горы недоступности должны были менять свой облик постоянно, но такого не наблюдалось.
