Песчаные короли (сборник) - Мартин Джордж Р.Р. (мир бесплатных книг txt) 📗
— Когда мы встретились с ним, он был в прекрасной форме. Мы с ним проговорили несколько часов. Понимаешь, когда я получил назначение сюда, я стал размышлять, кто может информировать меня об обстановке на Иштаре, и отыскал Дона. Он много говорил мне о тебе, — сказал он и замолчал, заметив, как напряжена Джиль.
Помолчав, он продолжил:
— Где он находится? Скорее всего на фронте. Ты не беспокойся о нем. Мы все же превосходим противника во всем: в вооружении, в организации, степени обученности солдат. А что касается писем, то он слишком занят, а, кроме того, он не любит писать. Но я взял с него слово, что он непременно вскоре напишет.
Джиль вздохнула.
— Большое спасибо. Это так похоже на Дона. — Она повернулась к кофеварке. — Оставим подробности на потом. Сегодня вечером, если ты не против, мы побываем у меня дома. Мои родители, сестра и ее муж захотят послушать о Доне.
— Как хочешь, — сказал он с поклоном. Он чувствовал, что нельзя предлагать ей помощь. Он просто наслаждался видом отсюда.
Роща находилась на покрытой низкими холмами равнине. Она состояла в основном из высоких деревьев с мечеобразными красными листьями. Кое-где мелькали ярко-желтые пятна — листья других деревьев. Почва была покрыта коротким мхом. Ветер был сухой и теплый, наполненный незнакомыми ароматами. Он рябил гладь реки. Вдаль, на многие километры, простиралась равнина, поросшая кустарником в половину человеческого роста.
— Ты знаешь название всех этих растений?
— Да нет, я не ботаник. В основном это сорт мха. Он играет здесь такую же роль, как и трава на Земле. А кусты… Вот это — “горькое сердце”. Иштарианцы используют его корни как тонизирующее средство. Отвар корней полезен и для нас, людей. А это — “ночной вор”. Для людей он ядовит, хотя случается, что и иштарианцы болеют от него.
— Вы используете для названий перевод местных наименований?
— Редко, — ответила Джиль. Она почувствовала, что привлекательна для Джерина.
“Ну что ж, — подумала она. — Если между нами и возникнут какие-то отношения, то я предпочту сама проявить инициативу. Я ведь не собираюсь завоевывать сердце просто из тщеславия и быть роковой женщиной”.
— Многие из названий непереводимы. Как, например, перевести на иштарианский “роза”? А местные название не перевести нам. Поэтому мы и изобретаем новые. Первая научная работа была издана Ли Чанг Ши.
— Хм-м, насколько я понимаю, молекулы фотосинтеза не идентичны хлорофиллу, только похожи. Но почему здесь у растительности преобладают красный и желтый цвета?
— По теории основной цвет — желтый. Но красный пигмент преобладает в Хаэлене, как поглотитель энергии. О, боже, только через столетие мы начали понимать, как мало мы знаем об этом мире. Давай есть: время идет.
Пока они завтракали, в небе появилась стая пилигримов. Все небо потемнело, наполнилось звуками мощных крыльев. Откуда-то вырвалась стая перепуганных азаров. Они бежали, тревожно крича и грациозно перебирая шестью ногами. Люди через бинокль смотрели на происходящее и Джиль объясняла Джерину, что у высших животных передние ноги превратились в руки.
Когда этот парад животных окончился, воцарилась тишина. Джерин посмотрел на Джиль и спросил:
— Ты родилась на этой планете и очень любишь ее?
— Это планета наши, — ответила Джиль, — Но наша раса никогда не будет владеть ею, она принадлежит иштарианцам. Мы здесь только гости.
Джерин опустил взгляд.
— Пойми меня, я знаю, как вам всем больно, что ваши гуманные планы приходится откладывать на завтра. Но время войн часто рушатся чьи-то интересы и надежды. Впрочем, для тебя мы сможем кое-что придумать.
“Сможем, — подумала Джиль. — Вот оно. Только не нужно слишком давить”.
Она улыбнулась и погладила его руку.
— Благодарю, капитан. Вы хорошо сказали. Мы поговорим об этом позже. Я буду твоим руководителем, но не просителем.
— Хорошо. Скажи мне, я читал об обитателях планеты, подобных нашим обезьянам.
— Да, — кивнула Джиль. — Например, тартар, напоминающий бабуина. А самый ближайший родственник — гоблин.
— Полуразумное существо? Ты много знаешь о нем?
— Очень мало. Их почти нет в Веронене. Их много на другом полушарии, но цивилизация еще не проникла туда. Я только могу сказать, что гоблины делают примитивные орудия труда и уже имеют зачатки языка. Они находятся на стадии развития австралопитека.
Джерин погладил усы.
— Странно, что они выжили.
— Не забывай, что здесь между материками лежит океан, гораздо более бурный, чем у нас на Земле.
— Но высшие существа всегда подавляют низшие.
— Только не иштарианцы. Даже варвары не обладают кровожадностью людей. Например, здесь никто не знает, что такое пытка. Возможно, ты думаешь, что Газеринг — это нечто вроде империи? Это не так. Здешняя цивилизация не нуждается в государстве. Иштарианская форма жизни более современна.
Его удивление заставило Джиль замолчать. Она вдруг поняла, что это идея, с которой она сроднилась и жила, для Джерина что-то новое. Немного погодя он заговорил.
— Но не хочешь же ты сказать, что они в чем-то более разумны и превосходят нас, а кое в чем — мы их. Это обычное дело среди разумных существ различных видов. А в целом все развиты одинаково. Я думаю, все заключается в том, что под давлением внешних обстоятельств мозг развивается только до определенных пределов, дальше которых развитие невозможно.
Джиль рассматривала его с некоторым почтением. Неужели он, военный человек, еще может размышлять над философскими проблемами? О’кей, я сделаю ему комплимент, поговорим с ним серьезно, но я не буду говорить больше, чем это необходимо.
— Ты сможешь выдержать небольшую лекцию?
Он улыбнулся, откинулся так, чтобы усесться поудобнее возле дерева, предложил сигарету и, когда она отказалась, закурил сам.
— Если лектор так красив, — пробормотал он. — Мадемуазель, я постараюсь быть джентльменом. Но, поверь, это так трудно.
Джиль ухмыльнулась.
— В конце мы устроим двадцатиминутный отдых, — сказала она. — А сейчас начнем. Ты знаешь, что здешняя жизнь — орто-жизнь, не такая Т-жизнь, что развивалась на Земле, где внешние условия в целом схожи. В основном биохимия та же — два пола, позвонки постепенно уменьшаются к концу позвоночника и так далее. Мы можем есть то же, что и иштарианцы, но не все, так как от некоторой пищи можем заболеть или даже умереть. То, что здешние обитатели шестиногие, а не четвероногие — это тривиальность. Не более, чем биологическая случайность. На Иштаре есть эквиваленты млекопитающих, птиц, рыб, рептилий и так далее.
Может быть, они были бы похожи на нас, если бы не вспышка Ану миллион лет назад. Это вызвало бурный скачок в развитии жизни. Возникли громадные холоднокровные животные, не имеющие ничего общего с нашими динозаврами. Однако развивающиеся млекопитающие все же вытеснили их. И на основании этого факта мы считаем, что млекопитающие имели здесь больше времени для развития, чем на Земле. И здесь они изобрели то, чего нет на нашей планете — симбиоз. Конечно, у нас тоже есть симбиоз с некоторыми организмами, например, с нашей кишечной флорой — бактерии, микробы. Но иштарианский организм — это настоящий зоо и ботанический сад, сообщество помогающих друг другу существ.
Возьмем, к примеру, кентавра и его нескольких друзей. Его шерсть — вовсе не шерсть, а растительность типа мха. Корни у нее неглубоки, но связаны с кровеносной системой. Грива — это тоже растительность. Она создает броню для тонких костей черепа. Растения питаются двуокисью углерода, водой и другими выделениями иштарианца. И они отдают прямо в кровь кислород и целую гамму витаминсодержащих веществ. Мы только сейчас начали идентифицировать их. Разумеется, эти растения не подменяют систему дыхания и очистительную систему. Они просто дополняют и поддерживают ее, и потому кентавры могут существовать в большом диапазоне условий. На Иштаре мало воды и кентавры носят на себе ее запасы в виде этих растений. Они могут даже есть эту траву, если им не хватает пищи. Эти растения быстро отрастают вновь.
