Творцы миров - Никитин Юрий Александрович (бесплатные книги полный формат .TXT) 📗
– Мобы убили!..
– Подумаешь, меня вчера шесть раз кильнули.
– С тебя что-то дропнулось?
– Один раз шлем свалился…
Скоффин прорычал злобно:
– А с меня весь цельный панцирь!.. И меч вдобавок… Что за мобы, что за мобы…
– Ого, – сказал Николай сочувствующе. – Где?
– В Темном Ущелье.
– А-а-а, – сказал Николай успокаивающе, – так туда еще никто не добирался, кроме нас, чего гнать-то? Все равно никто не подберет, куда летишь? Туда хоть через неделю явись…
Скоффин фыркнул:
– Не подберет? Уже подобрали!
Николай даже привстал.
– Кто? Я не думал, что отыщутся круче нас…
– Мобы, – рыкнул Скоффин, он закашлялся, злость перехватила горло. – Какой гад присвоил мобам в Темном Ущелье такие характеристики? Признавайтесь!.. Убили, подобрали дроп и пошли себе…
Николай ахнул.
– Мобы, подбирающие дроп? Ну, я такого еще ни в одной байме… Может, помочь завалить? А то вдруг снова убьют… На этот раз и трусы снимут.
В офисе захихикали, Скоффин пробурчал:
– Сгинь, умник. Пока ты в игру войдешь, они будут далеко. Это не простые мобы, а мигрирующие. Кто знает, куда направятся… Сейчас прямо, а потом упрутся в горный хребет. Понятно, что свернут! Но под каким углом? Хорошо еще, если знают, что угол падения равен углу отражения, а если у них этот угол рэндомный?
Аллодис делал вид, что не слышит, полностью поглощен работой, только я по сдержанной улыбке видел его ликование. Попался Скоффин, попадутся и тысячи других. Мобы, собирающие дроп, – это круто, на таких начнут охотиться в надежде, что у тех в желудках окажется лут с убитых ранее игроков…
Аллодис распечатал несколько листков, я успел увидеть лесенку имен и цифры, подошел Кулиев, они сдвинули головы, я не слышал их переговоры, говорят вполголоса, тем временем возле меня Скоффин поймал за руку Ворпеда, тот крутнулся вокруг своей оси и сразу выпалил:
– Нет, ни за что! В клан не пойду!
Скоффин прорычал, грозно сдвинув брови:
– Почему?
– Ну знаешь ли, – ответил Ворпед мягко, – я очень неклановый человек. В клане лучше всего чувствуют себя тинейджеры. Они и по улицам ходят обычно группами, сознавая собственную никчемность, как отдельной личности. И в группе, клане, гильдии, или как это ни назови, им куда комфортнее. А человеку взрослому рамки клана тесны, а любые условия и правила раздражают.
Скоффин прорычал еще злее:
– Обидеть хочешь, дарагой? Это я – тинейджер? Ты же не с подростками же будешь! Я, вон Кулиева сговорим… еще кое-кого из наших!.. Ты что, с нами не уживешься?
Ворпед ответил с неловкостью:
– Я уж не говорю, что вообще-то я не очень хорошо схожусь с людьми. Но в клане ко всему еще и общие какие-то требования, их не избежать. К тому же всегда начинается какое-то нездоровое соревнование: кто быстрее наберет следующий лэвел, кто вырвется вперед…
Скоффин спросил с подозрением:
– Почему же нездоровое? Как раз весьма здоровое.
Ворпед покачал головой:
– Начнем с того, что не у всех так много свободного времени. И не все могут потратить его на игру. Даже на байму. Я не стану указывать пальцем, хотя мог бы, мог, но среди нас есть и отъявленные бездельники, которые самоутвердиться могут только в игре, обогнав действительно умных и много работающих людей. Опять же не буду указывать на себя пальцем. Это и так всем видно… надеюсь, чурки слепые.
Скоффин спросил страшным шепотом:
– На кого намекиваешь насчет бездельников? Нет, ты покажи своим немытым пальцем!
– Не стану, – ответил Ворпед злорадно. – А тот, у кого шапка горит, тот кепку носит.
Он наконец вырвался и убежал на свое место, за это время голоса Аллодиса и Кулиева стали громче, раздраженнее, что меня несказанно удивило, Аллодис заводится очень редко, а Кулиев так вообще какой-то буддист.
Я, подобно Николаю, что не утруждается поднимать для таких дел зад из кресла, оттолкнулся задними конечностями и лихо подъехал к ним. Аллодис покосился в мою сторону хмуро, Кулиев вообще не среагировал, продолжал размеренным голосом, в котором однако клокотало раздражение:
– Ситуация с ПК не просто неоднозначная. Есть игроки, что выбирают себе равных, а есть… взгляни еще раз на цифры. Володя, если тебя интересует, это таблица, в которой подсчитываются проигранные и выигранные бои. У кого-то больше на одной стороне, у кого-то больше на другой, но вот один игрок… смотрите, у него соотношение под семьсот!
– Ого! – сказал я невольно.
– Вот тебе и ого, – ответил Кулиев. Он единственный, кто говорит серьезно и не принял манеру величать меня то сиятельством, то просто благородием. – Я вчера нарочито отыскал его и посмотрел, как добывает эти цифры. Игрок среднего лэвела, всего тридцатого, бегает вокруг городов, оттуда выходят новички, и бьет их. Представляете, выходит новичок, смотрит по сторонам, приноравливается к местности, учится ходить и взмахивать мечом, как вдруг к нему подбегает неизвестный и убивает одним ударом!.. А наша несовершенная система такому ставит плюсик, как одержанную победу!
Аллодис сказал свирепо:
– Это недопустимо! Игроки начнут бояться выходить из города!
– Уже боятся, – сказал Кулиев мрачно. – Одна такая мразь способна испортить настроение множеству людей. А кто-то вообще бросит играть.
Я сказал размышляюще:
– А давайте введем с такого ПК усиленный дроп? После какой-то определенной цифры убийств… да еще с таким перекошенным балансом, с такого охотника за гораздо более слабыми должны падать все вещи.
Оба помолчали, обдумывая, Кулиев возразил:
– Ну да, а кто его убьет? Разве что кто из новичков попросит подежурить у города более крутого приятеля? Многие новички приходят не сами, а их приводят крутые приятели… Но на это надеяться, гм…
– А если после каждого убийства заведомого более слабого, – сказал Аллодис, – с ПК будет падать не только оружие и доспехи, хотя и это неплохо, но и лэвел?.. Скажем, снижаться на одну единицу?.. Уже с двадцать девятого на тридцатый взобраться стоит немалых усилий, и если за одно убийство игрок с тридцатого опустится на двадцать девятый лэвел, а за убийство второго – на двадцать восьмой, то крепко задумается: стоит ли убивать следующего… нет, это слишком, по трети лэвела. На высоких уровнях каждый процент дается большими усилиями, а на низких – самому задираться опасно: прибьют, как муху. И еще что-нибудь присобачим по ходу, но это уж мелочи…
Оба оживились, Аллодис поднялся и, открыв дверь, крикнул в коридор, чтобы всему руководству принесли кофе и печенья, а ему, как best of the best, кофе в большой чашке и бутерброд. Хоть из-под земли достаньте, а то откинет коньки, и фирма лишится такого умницы.
Когда он вернулся к столу, прошло не больше минуты, а тон разговора изменился: Кулиев разъяснил тягуче и занудливо:
– …и станет приволье всякой свиноте, безнаказанно будут оскорблять игроков, понимая, что те не захотят терять лэвел ради хорошего удара меча по голове придурка! И настанет у нас полицейское государство, когда крупная преступность, то есть убийцы, искоренена, зато неимоверно расплодятся матерщинники…
– Против матерщинников есть меры, – живо возразил Аллодис.
– Ладно, матерщинников оставим, – уступил Кулиев. – Но мы прекрасно знаем, что грязно оскорбить человека можно, не прибегая к мату. Эти ощутят раздолье!
Аллодис бухнул тяжело:
– Придумаем и против этих. Если стремимся создать лучший из миров, мы его создадим. Специально засадим головастых ребят, пусть мозгуют, ищут выход из ситуации.
Кулиев посмотрел на него с умилением, как на ребенка, рассуждающего о проблемах вечности.
– Да-да, пусть ищут. Только не говори им, что над этой же проблемой человечество ломает головы вот уже десять тысяч лет!.. Оно что, тупое? А вот наши головастые утром сядут, к обеду все решат.
– Для ПК нужно осложнить жизнь, – сказал я, – но не настолько, чтобы полностью искоренить их как явление. Не надо делать наш мир пресным. Даже в виртуальной жизни должны встречаться трамвайные хамы.
