Звездный врач - Уайт Джеймс (читаем книги .txt) 📗
– Даже при хирургическом расширении раны, – осторожно проговорил Конвей, – доступ к операционному полю будет ограничен.
– Естественно, – отозвался Хоссантир.
Конвей решил выразиться более определенно.
– Одновременно оперировать смогут не более двух хирургов, – продолжал он, – поэтому большая часть бригады будет простаивать.
– Безусловно, – ответил Хоссантир.
– А Старшему врачу Эдальнету, – решительно заявил Конвей, – нужна помощь.
Хоссантир скосил два глаза в сторону соседней операционной рамы после чего быстро отрядил двух хирургов-орлигиан и тралтана на помощь к Эдальнету и сказал им, что они могут распоряжаться, в случае необходимости, медсестрами.
– Я проявил непростительный эгоизм и невнимательность, – сказал Хоссантир Конвею. – Благодарю вас за то, что вы столь тактично намекнули мне на это упущение в присутствии моих подчиненных. Но прошу вас, в будущем постарайтесь выражаться более прямо. В настоящее время я являюсь носителем кельгианской мнемограммы и не обижусь на любые посягательства на мой авторитет. Честно говоря, я очень рад тому, что вы здесь, Конвей. У меня не такой уж большой опыт в полостной хирургии худлариан.
«Если бы я рассказал вам о своём опыте, – с тоской подумал Конвей, – вы бы так не радовались».
Но неожиданно для самого себя он вдруг улыбнулся, вспомнив о том, как однажды О'Мара, в свойственной ему сардонической манере, отозвался о назначении диагноста в операционной. По его мнению, функция диагноста здесь носила большей частью характер психологический, и отводились ему большей частью волнения, переживания и взятие на себя ответственности, которая оказывалась не по плечу подчиненным.
Переходя от одного операционного стола к другому, от него – к третьему, Конвей вспоминал о первых годах своей работы после производства в Старшие врачи, о том, как ревностно он относился к порученной работе и сопряженной с ней ответственности. Работая под наблюдением диагностов, он то и дело пытался доказать им, что они ему вовсе не нужны. Порой ему это удавалось, поскольку надзор за его работой был либо минимален, либо отсутствовал вовсе. Но случалось и такое, что Торннастор или ещё кто-то из диагностов буквально дышал ему в затылок во время операций. Это жутко раздражало Конвея, но между тем бывало, что именно вмешательство диагностов спасало и жизнь пациента, и карьеру новоиспеченного Старшего врача, просто-таки одержимого энтузиазмом.
И как только диагностам удавалось наблюдать за ходом операции, непосредственно в них не участвуя, предлагать альтернативные варианты процедур, снабжать подчиненных поэтапными инструкциями? Конвей этого не понимал, ему это казалось почти невозможным.
Между тем часы текли, и Конвей исправно исполнял свои почти невозможные обязанности – сновал от Ярренса к Эдальнету, а от него – к Хоссантиру, не забывал взглянуть и на процесс изъятия органов у покойного ФРОБа восемнадцатого – а дело это требовало ювелирной точности, по сложности не уступало пересадке. Не всё ему нравилось, но он большей частью молчал и советы давал только тогда, когда о них просили. Все троё Старших врачей справлялись с работой недурно, Конвей уделял им своё внимание поровну, но всё же с наибольшей тревогой наблюдал за Хоссантиром. Именно у его пациентки могли возникнуть самые серьезные осложнения.
И они возникли – на пятом часу операции. К этому времени уже была завершена ликвидация последствий черепно-мозговой травмы и произведено восстановление целостности артерий у ФРОБа под номером три и полным ходом шла пересадка конечностей. ФРОБу десятому трансплантировали органы абсорбции и купировали явления декомпрессии и теперь приступили к длительной микрохирургии, связанной с трансплантацией конечностей. Посему Конвей, естественно, вернулся к операционной раме, у которой священнодействовал Хоссантир – в данный момент он приступил к начальному этапу пересадки сердца.
И вдруг из операционной раны с бесшумным взрывом хлынула худларианская кровь.
