Русская весна - Спинрад Норман Ричард (читать книги бесплатно полностью .txt) 📗
Джерри вспомнил, как Бобби, испачканный и загаженный, гордо поднял вверх свой американский паспорт.
– Да, если это необходимо ему, чтобы стать человеком, – сказал он. – Лучше пойти на риск, чем отказаться от мечты.
– Что ты говоришь, Джерри!
И Джерри вспомнил другого парня, который много, много лет назад бросил все, чтобы добиться своего, и девушку, которая помогла ему совершить это.
– Ты не всегда думала так, как сейчас, Соня, – мягко сказал он. – Разве ты не помнишь, как кое-кто поставил на карту все ради любви и мечты?
Взгляд Сони смягчился.
– Помню, Джерри, – сказала она, и рука ее протянулась через стол к его руке. – Ты поступил очень смело, и я помню это. Но сейчас все по-другому...
– Все говорили мне, чтобы я забыл о ней, и, если бы я не променял на нее свое благополучие, я не сидел бы сейчас здесь и не просил тебя оставить сыну его мечту.
Сонина рука двинулась на место, удаляясь от его руки.
– А если я этого не сделаю?
Джерри вздохнул. Нужно и теперь быть мужественным, не ради себя, но ради сына. И он собрался с духом.
– Если ты этого не сделаешь, Соня, мне придется проводить его завтра в посольство и передать на их попечение. Он имеет право на американское гражданство, и ему дадут его. И оставят в посольстве, покуда не придет время садиться на самолет.
– Я все-таки его мать, а он несовершеннолетний, – деревянным голосом возразила Соня. – Без моего разрешения они не обойдутся.
– Ты же русская, Соня. Ты серьезно думаешь, что американцы станут заботиться о твоем разрешении? Это теперь-то?..
– Если ты это сделаешь, я уйду от тебя, Джерри! – выпалила Соня.
– Ты меня заставляешь – что ж, я готов, – тут же отпарировал Джерри.
– Это шантаж.
– Называй как угодно.
Наступила долгая, тяжелая пауза – они не отрываясь смотрели друг на друга.
Наконец Соня вздохнула.
– Ладно, только на лето, – сказала она. – Но за это время он подаст заявление в Сорбонну. И вернется домой осенью.
– Это уж ему решать, разве нет?
– Он подает заявление в Сорбонну, или он не получит от меня разрешения уехать, – твердо сказала Соня.
– Уж больно суровые ты ставишь условия.
– Беру пример с тебя, Джерри.
– Я-то прошел суровую школу.
– Moi aussi [64], – сказала Соня.
И она поднялась со своего места и оставила его одного за неубранным столом в пустой комнате.
Не менее сотни мексиканцев, очевидно, находящихся под влиянием алкоголя и марихуаны, ворвались сегодня в торговые ряды «Саншайн-Плаза» в Либертивилле на южной окраине Тихуаны – они запугивали торговцев и успели причинить немалый материальный ущерб, пока их не выдворили силой американские охранники.
«Тихуанская полиция и пальцем не пошевелила, чтобы помочь нам, – сердито пожаловался Элтон Джарвис, управляющий “Саншайн-Плаза”. – Раз мексиканские власти отказываются защищать американскую собственность, то как бы нам, жителям Нижней Калифорнии, не пришлось подыскать себе другое, более заботливое правительство».
– Что с вами стряслось, Соня? – спросил Илья Пашиков. – Вы еле ходите, прямо как у Достоевского...
– Простите меня, Илья, – пробормотала Соня. – Я знаю, что работа у меня не очень-то ладится. Дайте мне несколько дней, я наверстаю...
Илья пожал плечами.
– Почему бы и нет? – Он улыбнулся. – Берите хоть целую неделю. Никто не посмеет сказать, что за последний месяц мы этого не заслужили! Вернетесь, прикроете меня, а то моя подружка в Антибе совсем зачахла.
– Отпуск? – удивленно спросила Соня. – Вы это серьезно?
Она ожидала разноса, потому что прекрасно знала, что после того ужасного разговора с мужем о сыне работает из рук вон плохо. Она кое-как добиралась до своего кабинета, закрывала дверь, бесцельно ворошила бумаги, пила чашку за чашкой кофе – одним словом, почти ничего не делала, только думала и думала о своем.
Дело было даже не в том, что Джерри в конце концов навязал ей свою волю; впрочем, если уж быть честной, и она пыталась сделать то же самое... Слова, сказанные ими в тот вечер, средства, пущенные в ход друг против друга, вспоминались снова и снова, не давали покоя.
«Если ты это сделаешь, я уйду от тебя, Джерри!»
«Ты меня заставляешь – что ж, я готов...»
Неужели он говорил правду?
И она?
Конечно, она не думала тогда о словах, да и он тоже. Конечно, оба говорили в запальчивости. К тому же первой стала угрожать она сама.
Зачем? Просто запугивала?
А он?
Что ж, теперь она боялась искать ответ на эти вопросы. Жить с Джерри становилось все труднее. Неудачи на работе превратили его в нытика, в зануду; он возненавидел русских, и то, что его карьера зашла в тупик, а ее – повернула к лучшему, отнюдь не укрепляло их отношений. «Политика кончается у порога спальни» – гласит мудрая пословица.
Но попробовал бы тот, кто это придумал, заглянуть в последние недели в ее спальню! Разумеется, после двадцати лет супружества не следует ждать пылкой любви. Но ведь это не значит, что брак должен выродиться в подобие холодной войны! Постель – вот единственный способ залечить рану, которую наносят семейной жизни ужасные слова, но сама рана препятствует сближению, отсутствие близости питает обиду, обида влечет за собой воздержание – и все это накручивается и накручивается, запутываясь, так что простой выход – взять да и натрахаться как следует – уже не годится...
...Она услышала, как Илья повторяет над ухом:
– Да, так куда же? Канны? Крит? Адриатика?
– Что?
– Куда вы поедете, Соня?
– Поеду?
– Ну, разумеется. Отдыхать! – деловито напирал Илья. – Судя по вашему виду, вы уже за тысячу километров отсюда!
В его голосе не было осуждения, только обычная добродушная насмешка, и Соня, вынырнув из невеселых размышлений, глянула на него и поняла, что за всем этим кроется искреннее участие.
– Сейчас я не могу уехать и оставить Джерри и детей одних, Илья, – уклончиво сказала она, сама не понимая, отчего это ей не удается смотреть ему прямо в глаза.
Илья подался к ней через стол.
– Неприятности дома? Они всему виной?
Соня кивнула.
– Может, расскажете?
– Ох, Илья, – вздохнула она. – Я не могу...
– Да нет же, можете, – сказал Илья. – Иначе зачем вообще нужны друзья?
И тут Соня подняла глаза и прямо, открыто посмотрела на него. Прекрасно сшитый костюм горчичного цвета, романтические татарские черты, длинные золотистые волосы – настоящий донжуан, отнюдь не скрывающий этого. Но за сногсшибательной внешностью таилось что-то еще, и теперь она поняла, что ее притягивало именно это, не показное.
Илья Пашиков был старше ее по должности и младше по возрасту, но всегда вел себя с ней по меньшей мере как с равной. Между ними ни разу не пробежала черная кошка. Они делили друг с другом превратности судьбы, секреты и радости. Они вместе вышли победителями из недавней бури. За долгие часы, проведенные вместе, между ними не было никакого флирта. Илья Сергеевич Пашиков – ее друг. Возможно, единственный настоящий друг.
Илья поднялся из-за стола, подошел к двери и запер ее.
– Илья! Что это вы затеяли!
– Плевать на условности, – объявил он. – Не выпущу, пока не расскажете.
Он вернулся к столу, открыл ящик, достал две стопки и бутылку зубровки.
– Как гласит старая русско-американская присказка, если дело не клеится, надо выпить! – Он устроился в углу на кушетке и похлопал по сиденью рядом с собой. – Идите сюда, Соня, выпьем по маленькой, и вы мне выложите все беды.
– Ох, Илья, не надо...
– Если угодно, это руководящее указание.
Соня нерешительно подошла к кушетке и села – с противоположной стороны. Илья налил стопки и подал одну ей.
64
Я тоже (фр.)