Агент перемен - Ли Шарон (читать книги онлайн txt) 📗
— О! И как Старейшина Старейшину могу я спросить вас в интересах взаимно удовлетворительного решения: почему вы дали вашему родичу такое указание?
— Эту женщину мой Клан объявил вне закона. Недавно она вместе со своим спутником явилась причиной смерти нескольких моих родичей, а также вызвала конфликт между моим Кланом и… Кланом полиции.
Он мимолетно подумал, не воспользоваться ли пулевым пистолетом из верхнего ящика своего стола, но вспомнил сломанную дверь и остался сидеть неподвижно.
Точильщик был озадачен.
— Мири Робертсон была членом вашего Клана? Я хотел бы узнать, какие законы она нарушила, чтобы к ее имени добавилось наименование «вне закона», и за что она должна заплатить жизнью. Казалось бы, достаточным наказанием было бы одно из двух?
— Она нанялась телохранителем к одному из тех, кто сам был объявлен вне закона, и в этом качестве убила много моих родичей. Мы намерены отнять у нее жизнь, хотя она никогда не была членом Хунтавас.
— Она вам не родич, Джастин Хостро, и тем не менее вы ее судите и намерены наказать?
Наблюдатель встревоженно наблюдал за Т"карэ: ноты, прозвучавшие в его голосе, ему очень не понравились.
— Это так, — сказал Хостро.
Точильщик покачал своей массивной головой.
— Вы меня озадачили, Джастин Хостро. Мы не так ведем дела между Кланами. Позвольте мне говорить прямо, чтобы между нами не возникло непонимания. Женщина Мири Робертсон и мужчина Вал Кон йос-Фелиум приняты в члены Клана Средней Реки Весеннего Помета Фермера Зеленодрева из Логова Копьеделов. Конечно, они молоды и порой чересчур торопливы в своих поступках. Возможно, они в чем-то нанесли вам урон. Наша задача как Старейшин Клана состоит в том, чтобы определить, какой именно урон имел место и как можно добиться равновесия. Мой Клан — Клан чести, мы платим долги. Наш Клан много путешествует, и мы убедились в том, что не следует лишать народы их обычаев. Но знайте, Джастин Хостро: какой бы урон вам ни был нанесен, не вам отнимать ножи у этих двух. Если после рассмотрения они будут сочтены заслуживающими смерти, то это наказание осуществят их собственные родичи, а не Клан Хунтавас. Это вам ясно?
— Хунтавас, — произнес Хостро с угрозой, — могущественный Клан. Мы берем то, что хотим и как хотим. Включая ножи родичей Логова Копьеделов.
Точильщик торжественно встал с кресла. Наблюдатель положил руку на рукоять ножа.
Однако Т"карэ почему-то заставил его остановиться.
— Вы из Человеческих Кланов, — прогудел он, — и поэтому торопливы. Знайте вот что: в нашей истории был Клан, который произвел Суд над членом Клана Логова Копьеделов, вопреки всем традициям и без справедливости. И двум членам нашего Клана было поручено провести расчеты с этим семейством ренегатов.
Он замолчал и сделал полшага, оказавшись у края стола Хостро.
— Имени этого Клана уже нет в Книге Кланов, — медленно проговорил он. — И комбинации этих качеств уже нет в генофонде. Подумайте, Джастин Хостро, прежде чем отнимать нож у кого-то из Логова Копьеделов.
Хостро молчал. Уничтожить целое семейства? А он назвал Хунтавас своим семейством — бесчисленные тысячи, да. Но члены стаи живут по две тысячи лет и больше…
— Вы меня слышали, Джастин Хостро? — спросил Точильщик.
— Я вас слышал.
— Хорошо. Однако мне приходилось замечать, что у членов Человеческих Кланов память даже короче, чем продолжительность их жизни. Позвольте мне оставить вам напоминание о нашем разговоре.
В это мгновение в руке Т"карэ появился Кланоклинок. Лезвие молниеносно скользнуло вниз — и, легко войдя в стальную крышку стола Хостро, застыло, чуть подрагивая.
Джастину Хостро удалось секунду хладнокровно смотреть на это, а потом перевести взгляд на Точильщика.
— Как Старейшина моего Клана, Джастин Хостро, я знаю, что наши клинки достойны — юнейшие не менее, чем старейшие.
Он протянул руку, извлек своей нож из столешницы и вернул его в ножны.
— Подумайте над тем, о чем мы говорили, Джастин Хостро. Я вернусь к вам через один стандартный час, и вы сможете сказать мне свое решение, чтобы мы продолжили разговор. Или начали распрю. — Он повернулся к двери. — Пойдем, Наблюдатель.
Они быстро исчезли, оставив мистера Хостро осторожно трогать пальцем бритвенно-острый порез на столе.
На расстоянии одного прыжка до Волмера вокруг холодного солнца вращался мертвый пылевой шар. Пояса осколков отмечали орбиты, где прежде были три или даже четыре дополнительные планеты. Больше ничего датчики не отметили.
Борг Тансер отдал приказ начать второй прыжок.
Глава 20
Они высыпали из одной коробки сублимированных улиток и наполнили ее сублимированными яйцами, овощами, кругом сыра, сухофруктами и чаем. К великому разочарованию Мири, кофе так и не нашелся.
— Так ты говоришь, Точильщик повел себя необычно? Отчего?
Вал Кон ухмыльнулся.
— Возможно, он тебя не ждал — а я кофе не люблю.
— Не знаю, почему ты не согласился на его предложение остаться, — сказала она, качая головой. — Уж я-то уцепилась бы за того, кто бы обо мне так заботился.
Он наклонился, чтобы добавить к припасам пакет какао и пакет сухого молока.
— Я стал разведчиком не для того, чтобы всю жизнь сидеть на одном месте.
Мири замолчала. Она знала, что вошла в опасную зону, а сейчас она не чувствовала себя готовой к какой бы то ни было опасности.
— Хлеба не видел? — спросила она.
Он выпрямился, хмуро посмотрел на ящики, громоздящиеся со всех сторон.
— Вряд ли… — Тут морщины у него на лбу разгладились, и он указал на картонную коробку справа от нее. — Галеты сгодятся?
— Вполне. — Она открыла коробку, вытащила металлическую банку и вручила ему, стараясь не обращать внимания на желтые и бирюзовые искры, сыплющиеся на руку. — Этого пока хватит?
— Похоже, на пару дней этой еды нам должно хватить, — сухо ответил он. — Ты немного не подождешь? Есть еще кое-что…
— Нет проблем. — Она помахала ему рукой и взяла поставленную рядом с ящиком сардин бутылку, из которой они пили по очереди. — Но если к твоему возвращению я напьюсь, тебе придется нести меня домой.
Вал Кон ухмыльнулся.
— Справедливо, — сказал он, и горы ящиков поглотили его.
Мири устроилась на полу рядом с собранными припасами и закрыла глаза, забыв о бутылке в руке. Двигатель корабля работал уже… сколько?.. четыре часа? Осталось вытерпеть еще четыре. «Но ты же крепкая?» — сказала она себе.
Ее мысли вернулись к Вал Кону — и закружились, как цветовые пятна на полу и стенах. «Будет говорить со мной, когда отключится двигатель, да? — подумала она. — Что это, к черту, значит? Проклятые лиадийцы. Никогда ничего прямо не скажут»… Она резко пошевелилась, отставила бутылку, не открывая глаз, и пересмотрела свое мнение относительно трехнедельной спячки.
Возможно, она даже задремала, потому что не заметила его возвращения. Не заметила она и пальцев, которые на секунду застыли над ее яркой головой. А потом он убрал руку и опустился перед ней на колени.
— Мири?
Он окликнул ее совсем тихо, не желая тревожить, — но она сильно вздрогнула, стремительно открыла глаза и напрягла плечи. А в следующую секунду уже расслабилась.
Он безмолвно протянул ей три предмета.
Первый можно было узнать даже сквозь текучие радужные контуры — это была переносная омнихора. Цвета второго корчились и мерцали так сильно, что она не получила от них никакой информации. А третий…
Мири приняла его из рук Вал Кона, обхватив ладонями, чтобы удостовериться в том, правильно ли истолковала форму, а потом поднесла к губам, сыграла трель — и перешла на гаммы. Подняв глаза, она увидела, что Вал Кон улыбается, и широко улыбнулась в ответ.
— Заметь: я не спрашиваю, откуда ты узнал, что я умею играть на губной гармошке.
— Эта штука так называется? Я в первый раз вижу такую. Мне показалось, что ты можешь знать…
Он улыбался, и в его ярких зеленых глазах ясно читалась радость.
