Плата за души (Книга 2) - Гомонов Сергей "Бродяга Нат" (читать книги онлайн бесплатно серию книг TXT) 📗
- Да кто?
- Подожди... Тот просит: "Бабушка, пусть остается! Ранен Эльдар, сильно ранен"... Она говорит, знать его не хочу... русские придут, застрелят, если мы его прятать у себя оставим... Он - что Эльдара родичи заберут его отсюда... Ругаются...
- Ни хрена не понял, - шепнул Самурай. - Чё за Эльдар?
- Боевик. Он их родственник. Только не кровный. Она не хочет, чтобы их всех расстреляли за укрывательство. Но его все равно оставят, так что можно будет прийти в этот дом...
- С какого рожна его оставят! Бабка его выпрет, как миленького, блин!
Горец снисходительно посмотрел на него и усмехнулся.
- Короче, перестрелка у них тут была, - акцент снова исчез, - и, похоже, федералов разнесли в клочья...
- А чего ж Эльдара этого тогда не подобрали, если победили?
- Значит, подумали, что убитый. Или на своих понадеялись... Да кто их знает? Я в их головы влезть не могу, да и не хочу, Самурай. Пошли...
Хусейн быстро сложил в уме довольно правдоподобную картинку: нападение бандформирования на пункт временной дислокации русских, внезапная перестрелка, закончившаяся поражением федералов; если кто-то из русских и выжил, их, вне всякого сомнения, захватили в плен. Несколько месяцев назад, быть может, расстреляли бы на месте или снесли головы. Но теперь боевиков взяли за жабры, и каждый русский им нужен для обмена на своих. Стоит ли упускать такой случай? Но, по крайней мере, это означает, что далеко они уйти не могли или же находились где-то рядом. Гор много, но "духи", как и люди, оставляют следы. Не могут не оставить. А волки умеют выслеживать. И еще как...
Выслушав принесенную информацию, Оборотень взглянул на небо. Ноздри его тонкого - "римского" - носа слегка раздулись. Ага, подумал Хусейн, вот след и взят...
Через двадцать минут они вломились в тот самый дом. Женщина что-то вопила, но понять ее мог только Горец, а ему было не до перевода. "Оборотники" были в маскировочных платках, в шапках, натянутых до подбородка, Самурай так вообще перемазал физиономию не то сажей, не то еще какой-то фигней - ужас дня и ночи! Однако все хозяева сразу поняли, что к ним пожаловали не сородичи, а, скорей всего, русские солдаты. Раненого прятали в сарае, на сене. "Как в фильмах про гражданскую", - мелькнуло у Хусейна. Рана у боевика была тяжелая, но не смертельная: колено разворотило.
Оборотень нагнулся над ним. Чеченец смотрел больными глазами, но с вызовом. Особой ненависти не было в его взгляде, да и что бы он мог сделать всего-навсего с ненавистью?
- Сколько твоих и куда они ушли? - спросил Влад.
Боевик презрительно изогнул рот, но слюны, чтобы плюнуть, ему не хватило. Ромальцев повторил свой вопрос еще более внятно. В доме послышался вой бабки. Она же не знала, что ни ей, ни ее семье пока ничего не грозит. Пока. До следующего налета "родственников" или приезда "федералов". Правда, на всякий случай в доме остались Мастер и Скиф.
Тогда раненый завизжал что-то на своем. Горец вопросительно взглянул на Оборотня, но тот двинул плечом: перевод ему не требовался.
- Ты узнал нас? - еще раз спросил Влад.
Чеченец разразился бранью на смеси русского и родного языка. Больше вопросов Оборотень не задавал:
- Если ты сейчас не вспомнишь, куда ушли твои, я сниму эту повязку... - тихо произнес он.
Боевик увидел его глаза. Кто знает, что творилось у него внутри в тот момент, но вопить и браниться он прекратил. Кажется, он понял, что будет с ним, если этот черный человек сейчас развяжет косынку и откроет лицо. Кажется, своим замутненным болью разумом он догадался, кто этот черный человек. Стиснув зубы, он пробормотал:
- Выше, в горы. По тропе... Там двор Улугбека...
- Сколько русских?
- Четверо. Может, больше, не знаю... Четверо было...
- Оружия много?
- На вас хватит...
- Задушить его к едреной матери! - не выдержав, проревел Самурай. - Чурка сраная!
Горец покосился на него. Волей-неволей, а слыша такие слова, он чувствовал оскорбленным и себя. Ничего не мог с этим поделать... Влад не обратил на его рев никакого внимания.
- Если ты соврал хоть одно слово, мы вернемся, - сказал он.
Юрка развернул и нехотя свернул свою удавку.
- Считай, что тебе повезло, вонючий шакал! - поставив тяжелый ботинок на забинтованное колено боевика, произнес он и сделал ногой движение, словно давил какое-то насекомое.
Раненый не выдержал и заорал. Из-под косынки сверкнули холодные голубые глаза... Самурай постарался затеряться за спинами Горца и Лешего.
- Тебе же потом пулю в спину пустит... - услышал Хусейн его ворчание у себя за плечом.
Они шли по свежим следам. Заметок было много: то поломанная ветка, то кровь. Уходили пешком (на машине тут и не проедешь). Значит, где-то совсем рядом... Совсем...
И вот они вышли к большому имению, которое, казалось, затерялось в горах.
- Вульф, - вдруг произнес доселе молчавший Афганец. Послушай, а какого черта мы вмешиваемся? Это их разборки... Мы же никогда не лезли в это дерьмо...
Влад ничего не сказал. Рассвело, и действовать нужно было быстро.
Коротко обсудив план действий, "оборотники" рассыпались во все стороны. Казалось - в полном беспорядке.
Хозяин, принимавший у себя неожиданных ночных гостей, только что разошедшихся по отведенным для них комнатам, наконец-то мог лечь. Жене его это счастье не грозило: поди накорми такую ораву! Для этого надо встать в четыре и больше уже не сомкнуть глаз до наступления темноты. Она молча и безропотно возилась на кухне, и старшая падчерица, семнадцатилетняя Сацита, помогала ей управляться по дому. Остальные дети, как и мужчины, спали.
Женщина загнала под ноготь занозу и только присела на табурет, чтобы вытащить ее, как вдруг откуда-то из леса до нее донесся протяжный волчий вой. Сацита вскинула светловолосую, обмотанную тонкой косынкой, голову и с тревогой переглянулась с мачехой. Волк затих.
Едва хозяйка взялась за казан и зажгла огонь на плите, во дворе началась стрельба. Гости, кто одеваясь на ходу (кто-то и вообще не раздевался), кто-то - как был, хватая оружие, повалили отбиваться.
Женщины, пригнувшись, чтобы не получить пулю, прилетевшую через окна, бросились в задние комнаты - к детям.
