Красное и зеленое - Пальман Вячеслав Иванович (читать книги онлайн полные версии TXT) 📗
И этот приговор оказался в Гамбурге.
Великолепные документы для характеристики «прекрасных граждан отечества» — фон Ботцки и его достойного друга!
Советское командование приняло меры, и гамбургская инсценировка оказалась под ударом. Но католическая печать, выставляя перед собой, как щит, идеи гуманизма, морали и веры, продолжала травлю русского ученого. Его обвинили в жестокости, варварстве, личной мести, в использовании открытия для насаждения вандализма и дикости, для уничтожения религии и всего человечества.
В качестве основного обвинения против Ильина были выставлены зеленые люди — Габеманн и Ботцки, которые находились до сих пор в одном из биологических институтов за океаном. Лаборатория этого института тщетно стремилась разгадать тайну зеленого препарата.
За несколько дней до суда в Гамбурге Ильина и Машу Бегичеву посетила делегация. Здесь были представители церкви, науки, родственники Габеманна и Ботцки и член городского управления. Делегаты чинно уселись перед удивленным ученым.
После минуты молчания очень важный мужчина встал и сказал:
— Ради спасения цивилизации и устоев человеческого общества вы, герр Ильин, должны чистосердечно раскаяться в своих гнусных делах. Мы добьемся немедленного прекращения дела и вашего освобождения в тот же день, как только два несчастных существа приобретут с вашей помощью нормальный вид, а вы сами дадите слово, что свое открытие будете использовать впредь только в гуманных целях.
Ильин откровенно рассмеялся.
Маша, едва сдерживая себя, ответила за Ильина:
— А кто же первый применил зеленый препарат на людях, как не один из этих «несчастных существ»? Его жертвой оказалась я. Вы глубоко ошибаетесь в оценке событий, господа. Все произошло по известной поговорке: «Как аукнется, так и откликнется…»
Делегаты были шокированы. Эта женщина… Но они промолчали, так как прекрасно знали всю историю с зелеными людьми.
Тогда Ильин сказал:
— Мое открытие с самого начала было задумано и осуществлено для того, чтобы быстро увеличить на нашей земле количество продуктов питания для человека. Мы в своей стране строим коммунизм. Вам это хорошо известно, господа. Когда я работал над созданием аппарата, я думал только об этом. Открытие позволяет без особых затрат, без кормов выращивать миллионные стада полезных животных, путем использования лучистой энергии солнца. Это бесконечно огромное количество дарового мяса и молока, изобилие продуктов! Я работал над препаратом, а уже видел, как на зажженных степях Калмыкии, в Кара-Кумах и Монголии бродят тысячные стада зеленых овец и коз. Я видел луга, которые оставили только для того, чтобы радовать глаз человека! Сколько свободной земли можно было бы использовать под сады и хлеб! Вот чего я хотел достигнуть своими работами. Понятно ли вам это?… Но мне помешали. Ко мне явились злые люди. В их голове зрела иная мысль. Они хотели использовать мое открытие в преступных целях. Они начали с превращения нормальных людей в зеленых, а кончили тем, что стали зелеными сами. Теперь вы требуете, чтобы я даровал жизнь двум убийцам. А вы уверены, что они не начнут осуществлять свой замысел опять? Я все сказал. Спокойной ночи!
— До встречи в зале суда! — ответил ему кто-то…
Но суд не состоялся.
На улицах и площадях города начались митинги. Простые люди с возмущением узнали, что Аркадия Ильина привлекают к суду. Кто-то размножил приговоры судов по делу Ботцки и Габеманна. Копии этих приговоров появились на стенах домов, в магазинах, в общественных зданиях. В судебные учреждения посыпались сотни протестов против бесчинства над советским ученым.
Через дипломатические каналы советские органы по репатриации пленных и узников фашизма категорически потребовали освобождения Аркадия Ильина и Марии Бегичевой.
Председатель суда, которому было поручено вести «дело Ильина», в десятый раз с раздражением перелистывал бумаги в толстой папке. Он решительно не мог принять этого дела. Даже при самом поверхностном знакомстве с ним бросалась в глаза подтасовка фактов. Как судить человека, наказавшего преступников, уже осужденных к смерти? И что за преступление совершил этот Ильин? Нет, при всем желании, никакой суд не может его наказать. А тут еще бесконечные резолюции митингов и собраний, волна общественного негодования. В послевоенной Германии с этим нельзя не считаться. Право же, родственники бывших нацистов пересолили, затеяв немыслимый процесс. К тому же Ильин — русский подданный. Держава-победительница…
И председатель с глубоким вздохом сожаления вынужден был отказаться вести судебный процесс.
Через день Ильин и Бегичева оказались на свободе.
— Хватит испытывать судьбу, — сказал им Пирогов, встретивший их у дверей временной тюрьмы, — здесь слишком много господ, которым не терпится свести с вами счеты. Поехали домой, друзья.
Аркадий и Маша переглянулись. Неужели это конец испытаниям и их ждет родной дом, теплые руки друзей?! Маша прислонилась к плечу Аркадия Павловича и заплакала.
Битва за открытие, которая продолжалась более трех лет, была выиграна.
Машина шла на аэродром.
На бетонной дорожке летного поля стоял большой белый самолет с красными звездами на крыльях.
— Наш? С, спросил Аркадий Павлович.
— Так точно, — ответил Пирогов. — Академия наук СССР заказала эту машину для специального рейса. Садитесь, друзья.
Был вечер. Последний вечер на чужой земле, среди чужих людей. Ильин подумал о них. Нет, не все они чужие. Где-то здесь, в большом городе, остается Франц Кобленц. В лесах Шварцвальда приютился поселок заповедника. Там, недалеко от крайнего домика, зеленеет могила с каменным, надгробием. Это Ганс Фихтер. Где-то добрая старая Лиззи. Все эти люди по-разному смотрели на жизнь, но все они понимали друг друга: у них были честные, любящие сердца. И они не чужие ему. Без них он был бы смят и уничтожен, его открытие так и умерло бы, не принеся пользы человечеству.
Над аэродромом раскинулось чистое голубое небо, подсвеченное из-за горизонта лучами заходящего солнца.
Самолет задрожал, осторожно вырулил на взлетную дорожку и, рванувшись вперед, понесся по бетону. Еще толчок, еще мгновение — и он, оторвавшись от земли, начал набирать высоту.
В окна самолета брызнули солнечные лучи. Самолет догнал на высоте уходящий день. В кабине на несколько минут стало по-праздничному светло. Маша и Аркадий прижались к окну. Над ними сияло солнце, а внизу была ночь. Западная Германия окуталась тьмой и затаилась под ними. Но и там, во тьме, кое-где мелькали и светились огни.
Ровно гудели моторы, самолет шел на восток. Небо над самолетом погасло. Появились первые звезды.
Они летели домой.
Домой!
