Миры Роджера Желязны. Том 6 - Желязны Роджер Джозеф (читать книги онлайн txt) 📗
Пошатываясь, Пит поднялся. Он знал, что в реальном времени прошло только мгновение — и Лурин со стороны казалось, что ровным счетом ничего не произошло.
А в сущности ничего и не произошло. Она права.
Можно ли назвать событием то, что случилось? Ведь Христос не объявил о себе, не открылся. Впрочем, нечто важное все же случилось — и очень желанное. Познавательные, «проникательные» способности Пита явно увеличились.
— Иисус! — произнес он громко.
— В чем дело? — спросила Лурин.
— Я видел Его, — сообщил Пит. — Он существует. Он всегда присутствует в мире — был и будет.
Пит нетвердыми шагами прошел в кухню, налил себе крохотную порцию виски — от силы граммов двадцать — из драгоценной довоенной бутылки.
Когда он вернулся в комнату, Лурин читала аляповатый журнальчик, отпечатанный на мимеографе, — эти листки жители их горного района бережно передавали из города в город.
— Ну ты даешь! — сказал Питер. — Сидишь себе как ни в чем не бывало!
— А что мне, по-твоему, делать? Разразиться аплодисментами? Визжать от восторга?
— Но ведь это архиважно!
— Ты его видел. Я — нет.
И она снова уткнулась в журнальчик, напечатанный в Прово, штат Юта.
— Но он же присутствует в мире и тебя ради! — сказал Пит.
— Ну и замечательно, — кивнула Лурин с отсутствующим видом.
Питер сел. Его мутило, он ощущал убийственную слабость — чертовы побочные эффекты от приема таблеток.
После продолжительного молчания девушка заговорила снова, но с прежним отсутствующим видом.
— Служгнева отсылают иконописца Тибора Макмастерса в Странствие. Дабы он отыскал Господа Гнева, запечатлел его образ в своей памяти и нарисовал на храмсте.
— Черт возьми, что такое «храмсте»? Я не понимаю этот ваш нелепый «служгневский» жаргон!
— Храмсте — это настенная храмовая фреска, — кротко пояснила Лурин. — По их мнению, ему предстоит пройти по меньшей мере тысячу миль. Мне кажется, они хотят, чтоб он дошел до самого Лос-Анджелеса.
— А мне-то что! Плевал я на это, — с яростью в голосе сказал Пит.
— Я думаю, — продолжила она, откладывая журнальчик и задумчиво сдвигая брови, — тебе тоже следует отправиться в Странствие. Милях в пятидесяти отсюда ты подрежешь ногу корове, которая тащит тиборовскую тележку. Или закоротишь его метабатарею.
Она говорила совершенно серьезным тоном, взвешивая каждое слово.
— Но чего ради?
— Чтобы он не смог добыть материал для этой фрески.
— Опять-таки меня это никак не колышет!..
Сэндз осекся. Кто-то подошел к двери его жалкого жилища. Сперва послышались шаги, потом залаял Том-Шустрик. Раздался звонок, и Пит поднялся открыть.
За дверью стоял его начальник, доктор богословия Абернати, священник Шарлоттсвилльской Всеобъемлющей Христианской церкви. На нем была черная сутана.
— Извиняюсь. Я не слишком поздно? — Его круглое, похожее на сдобную булку личико, выглядело архиблагообразным, когда он осведомлялся, не помешал ли своим приходом.
— Заходите, пожалуйста, — сказал Пит, широко открывая дверь перед священником. — Ведь вы, святой отец, уже знакомы с мисс Рей.
— Благослови вас Господь, — лучезарно улыбнулся Абернати, кивнув девушке.
Она поспешно встала.
— Добрый вечер, святой отец.
— Слышал я, — сказал Абернати, — что вы намерены присоединиться к нашей вере, пройти конфирмацию и принять причастие.
— Э-э… — неуверенно начала Лурин. — Я действительно была… да вы ведь знаете… Словом, я не была удовлетворена — да и кому охота молиться бывшему председателю правительственной комиссии по разработке новых источников энергии!
Абернати прошел на кухню, чтобы вскипятить воду для кофе. Вернувшись, он сказал:
— Мы с радостью примем тебя в лоно нашей церкви.
— Спасибо, святой отец.
— Но чтобы стать прихожанкой нашей церкви, ты должна сперва пройти полугодичный курс интенсивного религиозного обучения. Тебе предстоит изучить множество тем: святые обряды, таинства, главнейшие догматы нашей религии. Ты узнаешь, во что и почему мы веруем. Я дважды в неделю провожу дневные занятия со взрослыми. — Немного застеснявшись, он уточнил: — С одним взрослым. Но ты быстро нагонишь пропущенное — у тебя такой живой, восприимчивый ум. А пока что ты можешь посещать церковные службы… Хотя тут должно быть без обид — до конца обучения ты не вправе подходить к алтарю и причащаться святых даров.
— Да, разумеется, — кивнула она.
— Ты крещеная?
— Я… — поначалу заробела Лурин. — Говоря по-честному, сама не знаю.
— Мы окрестим тебя особым обрядом, который применяем для тех, кто, быть может, уже однажды был крещен. Окрестим водой. А все остальное — розовые лепестки и все прочее, что использовали до войны в Лос-Анджелесе, — не имеет особого значения… Кстати, насчет Лос-Анджелеса, до меня дошли слухи, что Тибор намеревается совершить Странствие. Раз это дошло до моих ушей — стало быть, это не держат в секрете. Опять же по слухам, Попечители Церкви Гнева снабдили его картами, фотографиями и другой необходимой информацией, чтобы отыскать Люфтойфеля. Искренне надеюсь, что его корова не падет в пути.
Заварив кофе и вернувшись в комнату, священник обратился к Питу Сэндзу:
— Как насчет партии в покер? Втроем, конечно, не совсем то, но мы могли бы сыграть по маленькой — на старые медные центы.
— О'кей, — кивнул Пит.
Пока он ходил за колодой и коробкой фишек, Абернати придвинул к столу три стула: самый удобный — для Лурин Рей.
— Только никакой болтовни во время игры! — строго приказал Пит своей подружке.
Когда карты были розданы, снаружи донесся колокольчик коровы, которая тащила тележку Тибора Макмастерса. Снаружи было темно, и дорогу перед тележкой освещала ее единственная фара.
Корова остановилась у двери, и Абернати торопливо положил свои карты на стол.
— Пойду открою, — сказал он.
Он вскочил, чтобы впустить внутрь прославленного художника, работавшего на Служителей Гнева.
Сидя на тележке, Тибор Макмастерс наблюдал за игрой и дивился происходящему. Игроки постоянно что-то приговаривали — каждый произносил свой неповторимый набор фраз, которые, как быстро заметил калека, большого смысла не имели — были скорее просто междометиями, шумовым оформлением игры. Все внимание игроков было сосредоточено на картах, однотипные реплики служили средством еще больше углубиться в игру.
Переговорить с христианским священником Тибору удалось лишь во время небольшого перерыва.
— Святой отец, — сказал он, неприятно удивившись нервической визгливости своего голоса.
— Да, я слушаю, — отозвался Абернати, пересчитывая голубые фишки.
— Наверно, вы уже слышали, что я должен направиться в Странствие.
— Слышал, слышал.
Тут Тибор произнес заранее продуманную фразу, каждое слово которой было десять раз взвешено:
— Сэр, если я перейду в христианство, мне не понадобится совершать Странствие.
Беспечный вид разом слетел с Абернати. Он быстро поднял глаза на Тибора, оглядел его цепким взглядом и спросил:
— Вы что, до такой степени боитесь?
Теперь и остальные уставились на Тибора он ощутил на себе неподвижные изучающие взгляды Лурин Рей и Питера Сэндза.
— Да, — ответил он предельно просто.
— Зачастую, — произнес Абернати, беря новую колоду и начиная энергично тасовать ее, — опасения и страх суть только проявления нашего скрытого чувства вины — весьма косвенное проявление.
Тибор на это ничего не сказал. Он ждал более отчетливой реакции, внутренне приготовившись выслушать любые неприятные слова — и выслушивать их, быть может, довольно долго. Священники народ странный, и весьма болтливый. В особенности христианские священники.
— В вашей Церкви Служителей Гнева, — сказал Абернати, — не существует традиции публичной или тайной исповеди.
— Вы правы, не существует. Однако…
— Я не намерен оспаривать решения вашей церкви или сманивать на свою сторону ее прихожан, — твердым тоном продолжил Абернати — с металлическими нотками в голосе. — Вы служите отцу Хэнди, а стало быть, он волен посылать вас, куда ему заблагорассудится.
