Блеф - Ковер Артур Байрон (книги хорошем качестве бесплатно без регистрации txt) 📗
Джек узнал его, он видел раньше портреты на дисках. Знал, что музыканту сорок девять, немногим больше, чем самому Джеку. Но Холли выглядел старше. Его лицо слишком располнело, а живот трудно было скрыть курткой из серебристой ткани. Он уже не носил ставшие знаменитыми старомодные очки с черной роговой оправой, глаза его были прикрыты стильными темными очками в пилотском стиле, которые не могли скрыть темные мешки под глазами. Но он все так же божественно играл на своем «Телекастере».
А вот об остальных его музыкантах нельзя было сказать то же самое. Ритм-гитаристу и басисту было лет по семнадцать. И играли они не от души. Даже плохое сведение звука не могло скрыть этого. Барабанщик размахивал палочками изо всех сил, стуча так, что его звук начисто заглушал вокал Бадди.
И Бадди быстро играл композиции, одну за другой, от Принца к Билли Айдолу, а потом и к «Бон Жови».
– Поверить не могу, – сказала Си-Си, отпивая хороший глоток «Кампари» с тоником. – Все, что он играет, – всякая дрянь из нынешних хитов.
Корделия смотрела молча, и первоначальный энтузиазм на ее лице явно угас.
Вонищенка разочарованно покачала головой.
– Не надо было нам приезжать.
Может быть, подумал Джек, он время тянет.
– Давай посидим еще немного.
Стихли вялые аплодисменты, после попытки вызвать дух Теда Ньюджента.
– Давай, Бадди, сыграй что-нибудь старое! – крикнул кто-то из сидевших сзади. Раздались хриплые крики. Большая часть аплодисментов звучала от столика Корделии.
Бадди Холли повесил на шею «Телекастер» и наклонился вперед.
– Ну, – начал он, растягивая слова, как истинный уроженец Западного Техаса, – я обычно не принимаю заказы, но если уж вы так настаиваете…
Он выпрямился и сыграл молниеносный пассаж на открытых струнах. Музыканты кое-как подыграли ему.
– О боже, – сказала Си-Си. Отпила из бокала, а Бадди Холли запилил «Ура Хэзел» Томми Роу. Потом сыграл быстрый вариант «Шейлы», а под конец – печальный, почти блюзовый вариант «Красных роз для синей леди» Бобби Винтона. И продолжил в таком же духе. Сыграл много музыки, сделавшей известными в пятидесятых всяких Томми и Бобби.
– Я хочу услышать «Синди Лу» или «Вот это будет день», или «Это так просто», или «Ти таун», – сказала Корделия, машинально болтая в бокале джин с тоником. – А не это дерьмо.
А я-то ожидал услышать «Любовь не исчезнет», подумал Джек. Глядел, как Холли устраивает ретроспективу старой попсы, и погружался в депрессию. Вполне достаточную, чтобы всерьез пожелать Бадди Холли смерти на пике славы, а не дожить до такого убожества и самоподражания.
За соседними столиками шли пьяные разговоры, слышался смех. Похоже, большая часть сидящих забыла, что на сцене играет Бадди Холли. Когда Холли собрался заканчивать программу, то представил композицию очень просто.
– Кое-что новенькое, – сказал он.
Но немногочисленные слушатели этого не оценили. Они уже были настроены откровенно враждебно.
– Пошел на хрен! – заорал кто-то. – Лучше музыкальный автомат вруби!
Холли пожал плечами. Развернулся. Ушел со сцены.
Гитаристы тихо положили инструменты. Барабанщик встал и положил палочки на усилитель.
– Почему он не играет свою классику? – спросила Корделия. – Подождите, – сказала она товарищам. Встала и схватила за воротник Бадди Холли, который шел к бару. Принялась что-то с жаром ему говорить. Потом подвела к их столу, нашла свободный стул и на чистой силе воли заставила его сесть. Холли с удивлением смотрел на происходящее. Корделия представила сидящих. Музыкант вежливо кивал головой и пожимал руки.
Джек почувствовал, что его пожатие руки крепкое и уверенное, вовсе не вялое.
– Мы все – ваши страстные поклонники, – начала Корделия.
– Тогда мне следует извиниться за то, что вы здесь, – ответил Холли. – Похоже, мне перед всеми стоит извиниться. Сегодня плохой концерт.
Он пожал плечами.
– Постольку, поскольку всенынешние клубные концерты такие же.
Холли виновато улыбнулся.
– Почему вы не играете свою собственную музыку? – без обиняков спросила Вонищенка.
– Вашу прежнюю музыку, – добавила Корделия. – Великую.
Холли оглядел сидящих за столом.
– У меня есть причины, – сказал он. – Это не вопрос «хочу – не хочу». Я просто не могу.
– Ну, может, я помогу вам передумать, – с улыбкой сказала Корделия. И принялась рассказывать о предстоящем мероприятии в «Доме смеха», о том, как в следующую субботу Холли сможет начать выступление, что, может, стоит начать с попурри из той музыки, которая сделала его суперзвездой в пятидесятые и начале шестидесятых, что возможно – возможно – концерт и телетрансляция смогут воскресить его карьеру музыканта.
– Так же, как Босс нашел Гэри Бондса, игравшего в таких же барах, – закончила она.
Бадди Холли был совершенно ошеломлен бьющим через край энтузиазмом Корделии. Поставил локти на стол, пристально глядя на содовую с лимоном, которую принесла ему официантка, а потом поднял взгляд на Корделию и слегка улыбнулся.
– Послушай, – начал он. – Я тебе очень благодарен. Честное слово. Услышать такое – радость на весь вечер… черт, на целый год вперед.
Он отвел взгляд.
– Но я не могу этого сделать.
– Но ведь можете, – сказала Корделия.
Он покачал головой.
– Подумайте над этим.
– А что толку? Ничего не получится.
Он погладил ее руку.
– Но, спасибо за идею.
С этими словами он кивком попрощался с остальными, встал и неуклюже пошел сквозь дым играть второе отделение концерта.
– Проклятье, – сказала Корделия.
Джек поглядел на спину музыканта, когда Холли забирался на сцену. Было что-то знакомое в том, как он двигался. Ощущение поражения. Джек подумал, что видел такие же обвисшие плечи и склоненную голову всякий раз, глядя в зеркало. Еще сегодня утром.
И задумался, насколько же годы и несчастья, о которых никто не знает, сломили Бадди Холли. Хотел бы я…
Поначалу он даже не дал себе закончить мысль.
Хотел бы я помочь ему, сказал себе Джек.
– Хочешь уйти или остаться? – спросила Си-Си Корделию.
– Ухожу, – ответила Корделия. И добавила еле слышно: – Но, думаю, я вернусь.
– Как Мак-Артур? – спросила Вонищенка.
– Нет, скорее, как сержант Престон из конной полиции, – ответила Корделия.
Воскресенье
– Так кого ты назвал цыпочкой? – спросила Корделия голосом, более холодным, чем океан у Джонс-Бич.
– Я сказал, – начал дежуривший с утра в «Холидэй Инн» администратор, – что мы не можем так запросто давать гостевые комнаты любым цыпочкам, которые мимо проходили.
И улыбнулся ей.
– Таковы правила.
– Тебе рассказать, как рано мне пришлось встать, чтобы попасть на поезд, идущий сюда? – требовательно спросила Корделия. – Или сколько мне пришлось ждать такси на вокзале Нью-Брансуика?
Улыбка на губах администратора слегка угасла.
– Простите.
– Я тебе не чертова группи! – рявкнула Корделия, шлепнув по стойке визиткой с дорогим тиснением. – Я пытаюсь сделать Холли звездой.
– Он уже и так, – ответил администратор и взял карточку. Принялся читать. Под именем Корделии красовалась должность. Заместитель продюсера. Эту должность ей написали на визитке заранее, авансом, так сказать.
– Без дураков? Вы работаете в «Глобал Фан энд Геймз», тех самых, что организовали шоу Роберта Таунсенда и все эти дела со Спайком Ли?
В его голосе звучало почти что уважение.
– Без дураков, – ответила Корделия и попыталась улыбнуться. – Честно.
– И хотите вытащить Бадди Холли из этой хреновой дыры?
– Хотим попытаться.
– Хо-ро-шо.
Администратор ухмыльнулся. Глянул на вертушку с ключами.
– Комната восемьдесят четыре – двадцать.
И многозначительно поглядел на Корделию.
– Ну?
Тоном, явно означавшим «неужели ты ничего не знаешь», администратор продолжил:
– Главная дорога, идущая из Лаббока. Шоссе в Нэшвилль.
– Ого, – сказала Корделия.
