Рубин Великого Ламы - - (библиотека электронных книг TXT) 📗
На этом он его оставил предаваться приятным мечтам.
Отец Этель принял его в семью, значит, он считает егосыном!
Тогда это победа, потому что она смотрит его глазами, и если в ее душе есть какие-то таинственные возражения, то они исчезнут при одном слове обожаемого отца. Заговор, недоедание, мучения и сражение — все забыто!
Три часа уединенного размышления пролетели, как мгновение, и когда лорд Дункан, привыкший вставать в четыре часа, пришел его сменить, Оливье показалось, что прошло только несколько минут…
Своим могущественным и быстрым взмахом «Галлия» перелетела уже через обширные равнины, озера, горы, пустыни Тибета и вершины Гиндукуша. Под ногами спящих путешественников промелькнула провинция Кашмир, со своей любопытной столицей, изрезанной узкими улицами, с бесчисленными банями, с крышами, покрытыми землей и проросшими яркими цветами…
Через два часа Оливье поднялся, подкрепленный коротким сном, и вышел на палубу, чтобы сменить мистера Петтибона и дать ему отдых; так наступил день, и три человека, немного подкрепленные сном, почти не ощущали последствий вчерашнего ужасного происшествия.
Наконец раздался колокол к завтраку, стали выходить из кают и постепенно собрались в столовой. Вход Боба Рютвена произвел сенсацию. Имея право по происхождению занимать место среди этого общества и вполне заслужив его вчерашним поступком, он был приглашен Дерошем к столу.
В восторге от такого приглашения, Боб считал нужным счистить с себя краску, — но увы! краска была очень прочная. Все утро он трудился над своим белением, подбодряемый советами Мюриель и рассуждениями лорда Эртона, которого тяготила мысль иметь родственником негра, но все это привело к очень плачевным результатам. При появлении его к завтраку всем бросился в глаза пятнистый цвет его лица и вызвал всеобщий смех.
— Мой бедный Боб! — сказал лорд Темпль, считая нужным взять его под свое покровительство, — что вы сделали со своим красивым лицом?
— К несчастью, я думал, что краска сойдет, — ответил Боб, видимо сконфуженный, — я никогда не предполагал, что она держится так крепко!
— Вы не пробовали пемзой? — спросил Оливье, переходя от неудержимого смеха к состраданию.
— Спросите лучше у Эртона и Мюриель… Они чуть не содрали мне кожу!
— Мы сделали ошибку, — проговорила мисс Рютвен, наклоняя набок голову и рассматривая критическим взглядом свою работу, — именно тем, что начали с носа!..
— Почему? — спросил Боб с беспокойством.
— Это придает вам вид какой-то починенной статуи, которая плохо сделана…
— Было бы, может быть, лучше всего перекрасить все снова до приезда в Лондон! — лукаво поддразнивал мистер Петтибон, находя удовольствие в затруднении своего противника.
— Подите вы! — проворчал бедный Боб. — Хотел бы я увидеть, как бы вы показались в клубе перед товарищами, вымазанный, как я! Мы бы посмотрели, смешно ли вам было бы тогда!..
И он сердито принялся глотать кушанье.
Впрочем, когда прошла минутная вспышка веселья, вызванная приходом Боба, гости «Галлии» казались какими-то убитыми. Ужасные события прошедшего вечера оставили свой след, и никто не мог забыть, что два изменника еще находились на корабле, в лазарете. Так потянулся завтрак без обычного воодушевления.
Все встали из-за стола в то время, как показался Самарканд, а потому каждый поспешил к перилам, чтобы с помощью лорнета или подзорной трубы рассмотреть памятники этого города, когда-то могущественного, но который теперь одряхлел и пришел в упадок со своими дворцами, сотнями мечетей, коллегиями, обсерваториями и своими величественными развалинами.
— Разве сказал бы кто-нибудь, — воскликнул лорд Темпль, — что эта ничтожная кучка домов была когда-то большим городом с населением более ста пятидесяти тысяч душ?
— И столицей великого Тамерлана, — прибавил Оливье, — взгляните на этот памятник, направо, это должна быть его гробница, если карты не обманывают меня!
— Гробница Тамерлана! — воскликнула Мюриель, внезапно заинтересованная. — Это была столица Тамерлана?.. О!.. Пустите меня посмотреть!..
— Можно узнать, почему вы так интересуетесь всем, что касается этих варваров? — спросил Эртон, вдруг чувствуя ревность к ним.
— Вы еще спрашиваете? — произнесла Мюриель сентиментальным тоном. — Причина этого — гимн Тамерлану, который хорошо пел этот Матанга!..
— Мне кажется, — с горечью возразил Эртон, — мы — жалкие судьи этого пения ламы, когда не понимаем ни одного слова!..
— Говорите за себя! — с живостью воскликнула Мюриель, — но я поняла много любезных слов, с которыми он обращался ко мне. Могу вам сказать, что можно бы пожелать многим из наших европейцев сделаться такими же красноречивыми, как он!
— Красноречив! — повторил лорд Эртон с досадой, — я же нахожу его нестерпимым болтуном!
— Это потому, что вы не понимаете его!
— И прибавлю, фат и надутый хвастун, как павлин!
— Кто бы это говорил! Было бы несколько простительно тому, кто сам хорош…
Ссора угрожала разгореться, если бы Боб не вмешался, приглашая идти с ним и помочь счищать краску. Все свободное время он посвятил чистке; чуть вырвется минута досуга, он уже сидит где-нибудь в углу и немилосердно трет свое лицо пемзой. Лорд Эртон усердно помогал, преследуя и свои цели. Мюриель, услужливая или насмешливая, смотря по минутному капризу, награждала его или злым словом, или кулаком.
Мистрис Петтибон нашла их всех за этим занятием незадолго до вечернего чая. В ту минуту, когда совместный труд и бесполезные усилия, вместе с насмешками сестры, довели бедного Боба чуть не до слез, мистрис Петтибон подошла к нему и ласково заговорила.
— Не мучьте себя, Рютвен, и бросьте эту пемзу, которая ни к чему. Мне пришло на память одно средство известного состава, которым пользовался один из моих сыновей, когда он вздумал начернить себя как вы…
— И он достиг чего-нибудь? — чуть не вскрикнул Боб, на пестром лице которого блеснула надежда.
— Вполне!
— Ах, мадам! — вскрикнул от радости бедный мальчик, делая неимоверное усилие, чтобы не расплакаться, — представьте только себе! Я уже решился уехать из отечества… остаться в Баку… броситься в воду… на все, чтобы только не показываться в таком виде!
— Не отчаивайтесь так скоро, — сказала американка с улыбкой. — Вы видите теперь, если бы раньше вы получше взвесили все последствия вашего поступка…
— Ах! Тройной я дурак! Но не будем терять время, прошу вас. Я тороплюсь освободиться от этой ужасной маски!..
— Сударыня, — сказал лорд Эртон торжественным и важным тоном, — позвольте мне передать вам от моей будущей семьи благодарность за такую значительную услугу, которую вы нам оказываете!
— Ах, прошу вас, — вскрикнул Боб раздраженно, — оставьте комплименты на будущее время! А что касается благодарности, могу вас уверить, мистрис Петтибон, что я навеки буду вам обязан!
— Я в этом не сомневаюсь, — сказала превосходная женщина, испытующе глядя своим ясным взором в от крытое лицо Боба. — Идем приниматься за лекарство! Мы увидим, устоит ли ваша краска против моей фосфорнокислой соли, потому что в этом весь секрет. Вы видно, никогда не занимались фотографией, раз не знаете, как трудно освободиться от одного пятна азотнокислой соли?
Между тем «Галлия», стремительно летела все время на запад. По прямой линии она пересекла Каспийское море. К одиннадцати часам она была уже около Баку, а несколько минут спустя, остановилась уже перед столицей русской нефти. Еще один переход, — и аэроплан вернется туда, откуда отправился.
Так же, как и в Александрии, Оливье Дерош не рассчитывал оставаться дольше, чем понадобится на снабжение топливом аэроплана, и, как в первый раз, собирался сойти на землю один. Необходимость высадить на землю двух изменников, которые лежали раненые в лазарете, должна была изменить его планы. Первым делом он должен был отправиться в английское консульство, переговорить с консулом, объяснить ему, что на его судне два человека подлежат британскому суду, и что он желает от них освободиться. Консул же, со своей стороны, вовсе не желал брать их под свою ответственность; ничего ре оставалось, чтобы покончить с этим делом, как послать для личных переговоров лорда Дункана.
