Наследство Империи - Ипатова Наталия Борисовна (книги онлайн txt) 📗
– На этой неделе в меня стреляли, – сказал он. – Я не исключаю недоразумения, но люди, которые палят без видимой причины, возникают у меня на дороге не впервые. Если у вас паранойя, – пошутил, – это не значит, что вас не преследуют. Расскажите мне, что тут происходит.
Господин министерский секретарь посмотрел на него точно кенар, наклонив голову к плечу.
– Здесь происходит, – сказал он, – нормальное возвратное движение маятника. Двенадцать лет, как мы из Империи превратились в Республику: самое время осмыслить итоги. Следует ли мне сказать вам, что для большинства эти итоги оказались разочаровывающими?
– Следует ли мне сказать вам, что я этого ожидал?
– Зиглинда – это военный завод. Инфраструктура, у которой сменились хозяева. Каковые хозяева, придя на производство, не имели ни малейшего понятия о том, как тут все происходит. Я не имею в виду технологический цикл. А не имея понятия о нашем, они попытались внедрить свое. Новые владельцы отданных под приватизацию фабрик вели себя так, словно получили дурное неожиданное наследство. Они назначили новых директоров, потому что старые были «имперцы», а те, чтобы держать производство под контролем, ставили на ключевые посты своих людей. Излишне говорить, что это в корне нарушало привычную схему кадрового роста. Была оскорблена та самая элита, за которую Землям следовало держаться обеими руками, – высококлассные мастера. Вы не представляете, скольких мы потеряли в первые годы. Еще бы, ведь им объяснили, как дорого они стоят, и теперь они могли выбирать планету, где дадут больше. Что касается городских люмпенов и молодежи, то тут вышло еще веселее. Едва ли вы не помните, – Вале вопросительно глянул на Императора, – каким образом Федерация провернула это дело?
– Не помню! – безмятежно сознался тот. – Я передал полномочия и отправился воевать в чине лейтенанта.
– Информационный спутник Федерации, – сказал Бале, – с его круглосуточными трансляциями привел массы в пассионарное состояние. Все известные политтехнологии были направлены на то, чтобы объяснить пролетариату: первое – они могут жить лучше, и второе – кто им этого не позволяет. Не скрою, есть люди, обвиняющие в потере Империи непосредственно вас. Лично я думаю, что у вас не было выбора. Мы не удержали бы внешнего врага, не имея поддержки снизу, с планеты. Так вот, теперь, спустя двенадцать лет, большинство тех, чьего мнения тогда спросили, начали понимать, что ими воспользовались одни против других. 30 не изменили классовую схему, они се просто уничтожили, предоставив людям определяться в меру собственных возможностей. И что? В результате «быков» – парней, преисполненных чувства собственной значимости и слишком гордых, чтобы работать, – на нижних уровнях стало больше. Мы, кто получает обработанные аналитиками сводки, знаем, что одно в целом стоит другого, а у народа – похмелье. Народу кажется, что раньше было лучше. А поскольку один раз он уже поменял правительство, почему бы ему не сделать это снова?
Выросло поколение, – продолжил он после короткого молчания, – которое прельщается воешю-ариотократической экзотикой недавнего прошлого. Опять же памятна та война, когда еще наши политтехнологи поднимали планету в едином патриотическом порыве... А какого черта?! Разве мы не были героями? Словом, в этом сезоне на Зиглинде в моде старые песни под духовой оркестр, золотые эполеты, дворянский кодекс, который был анахронизмом уже на нашей памяти... И гены. Люссак проводит осторожную политику по возвращению на Зиглинду старых семей. И сращивает их с властью. Сын Эстергази с его миледи матерью – это просто Золотая Рыбка в его сетях.
– Ага, а Император им, значит, не нужен.
– А зачем им Император?
О, а вот это был тест-вопрос. Теперь можно быть уверенным, что Вале с ним честен.
– Что вы можете сказать о Люссаке?
– Он умный человек и талантливый руководитель, из тех, знаете, кому любой ветер – попутный. С женой в разводе. Имеет дочь, в которой души не чает, – на случай, если вас интересует светская хроника. Других слабостей за ним не замечено. Он – беспринципный сукин сын, но это профессиональное заболевание.
– У него есть враги?
– Само собой. Он, если позволите так выразиться, выиграл тендер 30 по управлению их новой планетой. Теперь ему надо из кожи вон доказывать правительству Федерации, что лучше него никто ею не управляет. Иначе найдут другого. И другие, смею вас уверить, весьма хотели бы, чтобы их нашли. А потому Зиглинда обязана давать прибыль.
Кирилл почувствовал, как лицо его каменеет, а под волосами на голове бегут мурашки. Золотая Рыбка? О боже, до меня дошло, но почему так поздно!
– Вы не будете против, если я позвоню? – отрывисто бросил он.
– Да пожалуйста, сколько угодно!
Натали не отвечала. Император выругался сквозь зубы предпоследними пилотскими выражениями. Где ее носит? В парикмахерской или на брифинге? И вечером ее тоже не достать: классический вечерний туалет запрещает часы и комм.
Мы сами притащили сюда Брюса! Первая премия за идиотизм! Хотя... а что нам оставалось делать?
– Вале, – требовательно спросил Император, – мне нужно срочно найти одного... человека. Поможете?
Торжественный викторианский обед Брюс, так и быть, вытерпел, но потом началось это бессмысленное хождение с фужером: налил-выпил-налил. И они называют это весельем? Мари, рядом с которой он сидел, держалась что надо, видать – привыкла, но кроме них детей тут не было, а взрослые все незнакомые.
Ненавижу галстук, ненавижу фрак, ненавижу цветок в петлице! Хотя надо признать, что Мари в настоящем вечернем платье из белого кружева выглядит как картинка. Все смотрят в нашу сторону, ахают и умиляются, и у меня препротивное ощущение, будто для того нас тут и выставили. Пошлые подмигивающие морды, из-за них даже рядом с Мари стоять неудобно.
Мать тоже не в своей тарелке. Никогда не видел ее в большем смятении. Они, ну, Люссак в смысле, не могли не пригласить сюда Кирилла, как непосредственного участника спасательной операции, а Кирилл не мог согласиться, потому что это выглядело бы издевательством. В чужом пиру похмелье, так выразилась мать, когда Брюс спросил. А жаль. Этакие балы – настоящий экстрим, хорошо иметь рядом проверенного друга. Брюс, собственно, не о себе – о ней заботился.
Ему и самому не нравился этот приторный кордебалет, который делал вид, будто им хоть капельку важно, что МакДиармида повязали в их пространстве, и что сделали это Эстергази, семья-икона Старой Империи, и что мать с сыном воссоединились, и что развитие Зиглинды... символично... в духе согласия и примирения... С души воротит! И это вот папина родина? Немудрено, что взлетал всех выше: у нас на Нереиде-то хоть горизонт есть.
– Чего не умею, – высказалась мать, выходя из салона, где ей закололи синие цветы в прическу, – того не умею. Ты уж, рядовой, только хуже не сделай.
Тост за то, чтобы «наши бесценные гости» обрели тут свой второй дом, а может, и больше, им обоим совсем не понравился. Переглянулись растерянно, и когда мать говорила ответное слово, ограничилась деликатным «время покажет».
В первый раз Брюс заметил за ней манеру смотреть поверх голов, но не понимал, что она там ищет. Стальной Зал Академии был слишком велик для кучки нуворишей, новых хозяев Зиглинды, приглашенные гости потерялись в нем и выглядели как увядшие цветы на памятных плитах. Стальной Зал, собственно, этими плитами и выложен весь. Броневые панели с лазерной гравировкой. Имена павших, каждый из которых – герой.
А ничего себе была планетка. Из ряда вон.
На Зиглинде начиналась зима: за окном хлопьями повалил снег, нижние уровни скрылись из глаз, будто тучи легли на город, и только иллюминированные макушки полуторакилометровых башен торчали посреди них.
Всем ли здесь так же невыносимо скучно?
Стоя возле окна с фужером, одним за весь вечер, Натали смотрела на снег. Во всяком случае пыталась на него смотреть, когда ее оставляли в покое. Одним из правил, которые ты усваивал на уровне школьного обучения, была осторожность в еде и питье. Работа стюардессой в той, прошлой жизни только усугубила эту осторожность. Аминокислоты можно употреблять только совместимые: жизненно важные параметры указывались в проездных документах, и Компания несла ответственность за все, что так или иначе попадало в желудки пассажиров во время перелета. Стюардессы были конечным звеном в цепочке ответственных лиц.
